Я поднялась на четвертый этаж и, строго взглянув на секретаршу, твердо произнесла:

— Мое имя Варшавски. Я следователь. Я хочу поговорить с Хью Мак-Иннерни о деле Клегхорн.

Полицейских и помощников шерифов в судах — что собак нерезаных. Я сообразила, что они не каждый раз предъявляют свои отличительные знаки, когда хотят видеть кого-то. Так чего ради ей ждать этого от меня? Секретарша ответила на мой задиристый тон мгновенно, набрав номер на настольном телефоне. Но даже отличаясь такой исполнительностью, она, не в пример мне, являлась постоянной служащей, как и любой другой, работающий в этом здании, и была привилегированной особой, а потому не роняла себя, становясь на одну доску с обыкновенным следователем.

Прокуроры штата — это, как правило, молодые мужчины и женщины, которых принимают на работу в большие юридические фирмы или на хорошие политические посты. Вы никогда не увидите ни одного пожилого человека по левую сторону от кресла судьи. Я даже не представляю себе, где они нанимают тех, кто не продвигается дальше по службе.

Хью Мак-Иннерни, похоже, было под тридцать. Он был высокий, с густыми белокурыми волосами и крепко сбитый, с развитой мускулатурой, которая появляется в результате регулярных занятий теннисом.

— Чем могу быть вам полезен, следователь? — Его глубокий, хорошо поставленный голос вполне соответствовал крупному телосложению и, наверное, прекрасно звучал в зале заседаний.

— Нэнси Клегхорн, — живо ответила я. — Мы можем поговорить наедине?

Он провел меня через внутреннюю дверь в зал суда, где пустые стены и потертая мебель напомнили мне о днях моей собственной практики. Оставив меня одну, он на секунду отлучился, чтобы взять дело Нэнси.

— Вы знаете, что она мертва, — сказала я, когда он вернулся.

— Я прочел об этом в утренней газете. Я почти ожидал, что ваши ребята появятся здесь.

— А вы не собирались проявить инициативу сами и позвонить нам сразу же. — Я недоуменно подняла брови.

Он ссутулился.

— Я не располагаю ничем конкретным, чтобы поделиться с вами. Она заходила ко мне во вторник, потому что думала, будто кто-то ее преследует.

— Были ли у нее какие-нибудь соображения на этот счет?

Он покачал головой:

— Поверьте, если бы мне было известно имя, я позвонил бы сегодня же утром.

— А вам не приходило в голову, что это Стив Дрезберг?

Он неуклюже поерзал на стуле:

— Я… ух… я говорил с адвокатом Дрезберга, Леоном Хаасом. Он… ух… он считает, что Дрезберг вполне доволен сложившейся ситуацией.

— Еще бы! — зло ответила я. — Он разделал вас под орех в суде, когда решался вопрос об этих печах для сжигания мусора. Вы поинтересовались у Хааса, какую точку зрения имеет Дрезберг относительно проекта завода, над которым работала Клегхорн? Если он был способен угрожать ей смертью из-за печей для сжигания мусора, то я не поручусь, что он подскочил от радости, узнав о заводе. Или вы решили, что у Клегхорн богатое воображение, мистер Мак-Иннерни?

— Эй, послушайте, прекратите! На этот счет мы с ней заодно. Вы лучше найдите того, кто убил Клегхорн, а я выступлю, черт возьми, в качестве обвинителя и засужу его. Обещаю вам это. Не думаю, чтобы это был Стив Дрезберг, но… я позвоню Хаасу и прощупаю его.

Я зло усмехнулась и встала:

— Лучше уж предоставьте это полиции, мистер Мак-Иннерни. Позвольте им провести расследование и найти виновного, чтобы вы, черт возьми, выступили в качестве обвинителя.

Я гордо вышла из комнаты, но, как только я оказалась в лифте, плечи мои поникли. Я не хотела пятнать Стива Дрезберга. Если половина того, что они говорили о нем, была правдой, он давно бы уже бросил их в реку Кэлумет. Но он ничего не сделал ни Нэнси, ни Кэролайн, защищая свои печи для сжигания мусора. А может, он и кружил около женщин, чтобы на первый раз сделать предупреждение, зато второй раз уже означает внезапную смерть. Я осторожно вывела машину из пробки на Кеннеди-стрит, проклиная вечерний час пик, и направилась домой.

Когда я наконец добралась до дома, мистер Контрерас с собакой оказались во дворе. Пес грыз большую палку, пока его хозяин приводил в порядок маленький участок территории у парадного крыльца. Пеппи вскочила, увидев меня, но улеглась снова, когда поняла, что на мне не спортивная форма и пробежки не намечается.

Мистер Контрерас помахал мне рукой.

— Привет, куколка. Попали под дождь сегодня утром? — Он выпрямился и посмотрел на меня. — Вот это да! Ну и видок! Выглядите так, словно вас волокли по грязной луже и вода доходила вам до пояса.

— Да. Я ездила к южночикагским болотам. Это нечто, доложу я вам.

— Вот как? А я и не знал, что такие существуют.

— И тем не менее это так, — сухо сказала я, нетерпеливо отталкивая собаку.

Он внимательно посмотрел на меня:

— Вам нужна ванна. Горячая ванна и питье, куколка. Ступайте наверх и придите в себя. А я пригляжу за ее королевским высочеством, чтобы она вам не докучала. Ей не обязательно каждый день совершать пробежки к нашему озеру, как вы понимаете.

— Да, верно. — Я взяла почту и медленно двинулась вверх по ступенькам. Когда я увидела себя во весь рост в зеркале на двери ванной комнаты, я не поверила, что сумела добиться аудиенции у Мак-Иннерни без предварительного заключения. Я выглядела так, словно принадлежала к той паре рыбаков, что повстречались мне у Мертвого озера. Колготки — в клочья, а икры и голени в черных разводах, появившихся после того, как я пыталась смыть грязь, попав в здание суда. Подол моего платья задубел от налипшей грязи. Даже мои черные туфельки были выпачканы — ведь я надела их прямо на грязные ноги.

Я швырнула их за дверь ванной комнаты, туда же полетели и колготки. Пока ванна наполнялась водой, я с надеждой строила планы, что чистильщики сумеют спасти мою одежду — мне не хотелось пожертвовать полным гардеробом ради поездок по местам моего детства.

Я взяла с собой в ванную переносной телефонный аппарат. Как только я влезла в воду, предварительно поставив рядом с собой виски, я справилась у службы ответа и установила, что со мной пытался связаться Джонатан Микаэлс. Он оставил номер своего офиса, но коммутатор оказался отключен на день, а у меня не было его домашнего номера. Я поставила аппарат в раковину и растянулась в ванне с закрытыми глазами.

Стив Дрезберг. Известен также как Король мусора. Отнюдь не из-за его характера, а потому что, если бы вам понадобилось захоронить, сжечь или перевезти отходы в пределах территории Чикаго, вам непременно потребовалось бы задействовать его. Поговаривают, что два независимых перевозчика отбросов исчезли после того, как отказались иметь с ним дело, и теперь их тела разлагаются на мусорной свалке. Кое-кто утверждал, что поджог пустого складского помещения, приведший к эвакуации шести кварталов на Южной стороне прошлым летом, тоже его рук дело, и лишь недостаток пострадавших, лишенных уже оплаченной страховки, спас его от прямых обвинений. Дрезберг определенно был объектом внимания полиции, если не ФБР. И пока все шансы против того, что Кэролайн позвонит Мак-Гоннигалу и внесет поправку в свое заявление, мне придется притвориться корреспондентом газеты и самой поговорить с ним. Задержав дыхание, я погрузилась в воду с головой. Однако предположим, что Дрезберг не имеет к этому никакого отношения. И если я направлю полицейских по его следу, это может только отвлечь их внимание от более обнадеживающих версий.

Я села и принялась втирать шампунь в волосы. Вода вокруг меня превращалась в черную жижу. Я откупорила водосток и одновременно открыла кран горячей воды. Все, что мне следует сделать, так это найти среди людей Юршака того, кто мог бы поговорить со мной так же откровенно, как с Нэнси. Потом, когда зловещие фигуры начнут преследовать меня, мне придется достать свой верный «смит-и-вессон» и устранить их. И лучше будет, если это случится прежде, чем они стукнут меня по голове и швырнут в болото.