А гримеры еще подхалтуривают? Да ты что?! И как? Неужели первое место? Слушай, ты сейчас его не сможешь увидеть? Да, срочно. Обещай, что хочешь… И сколько хочешь, да… Пусть ко мне подъедет… пиши адрес… да… Женька, с меня громадных размеров стакан! Ну, до скорого, надеюсь! Созвонимся… — Я отключился и добавил: — Если живы будем…

«Ладно, будем исходить из оптимистического варианта развития событий», — решил я и набрал второй номер.

— Алло, Диман?.. Здоровей видали!.. Не оскудел еще люэс на Руси, нет?.. А за вредность?.. Все железки свои тягаешь… Я понимаю… Понимаю… Длинноногие?.. Ах, длинно… длиннорукие, да. Дим, я ведь по делу… Что? Нет еще, слава богу, пока не нарвался… В марганцовку его, как положено… конечно! да… Нет, я насчет того самого, перкутанного… Да ладно тебе!.. Серьезней не бывает… Завезешь?.. Ой, слушай, моя благодарность не будет иметь границ — в разумных пределах… Ты помнишь, как Васька найти? Како-хрен-Трубачева! Федорова! Ну, конечно… Распишем, распишем… живы будем… Все, жду.

Уф-ф… Так, и еще один звоночек… Где же номер? Вот он! Набираем… Длинные гудки. Еще раз… Короткие. И еще…

— Алло?

— Алло! Простите, вы не могли бы пригласить к телефону Юлю?

— А кто ее спрашивает?

— Мареев, она знает.

— Минуточку.

На самом деле пришлось ждать от силы секунд двадцать.

— Алло, Валерий Борисович, здравствуйте!

— Здравствуйте, Юля. Мне нужно с вами встретиться.

— Вы что-то…

— Не по телефону. Записывайте адрес…

…Я с облегчением завершил телефонный марш-бросок и потопал на кухню — вознаградить свою гортань, пока еще осталось пивко.

Скоро начали подтягиваться мои сотоварищи. Первым с победой вернулся Василий.

— Все у порядке, шеф! — усмехнулся он, снимая кепку со своей вечно мерзнущей лысой головы. Лысина у него была необычная: как корова языком слизала волосы ото лба до самой шеи, а вот по сторонам чернявые мелкие кудряшки сохранились. — Твой пасквиль готов к отправке в Интернет, ребята ждут моего сигнала.

— Отлично! — порадовался я. — Отправишь, если мы до восьми вечера не вернемся.

— Херню-то не пори, Валерка! — осерчал мой добрый друг. — Вернетесь, мать вашу!

— Был не прав, — улыбнулся я. — Вспылил…

В эту минуту пришла Юля, я провел ее в более-менее укромный уголок, отослал Ваську куда подальше (он всего-навсего ушел на кухню) и принялся докладывать своей клиентке о последних событиях и делиться своими планами на сегодняшний вечер.

— Вот так, Юленька, — закончил я. — К любому вашему решению я отнесусь с пониманием.

— Валерий Борисович… как вы можете сомневаться! Конечно, я с вами!

— Ну и славно, — только и успел ответить я, прежде чем раздалась очередная трель дверного звонка…

Димка вручил мне два небольших пластиковых флакона, отмахнулся от денег («Должен будешь! Иначе век не зайдешь!»), а потом очень тихо объяснил, как пользоваться его снадобьями. Я открыл было рот, чтобы поблагодарить доброго доктора, но Диман со словами «Жду на преферанс!» исчез за дверью.

Вернуться к Юле мне в ту минуту не удалось: опять пришлось отворять ворота — вернулась Ирина, пунцовая от возбуждения, с веселым огнем в глазах.

— Пляши! Достала! — выдохнула она прямо с порога.

— Как ты сумела? Ай, глазки-то как заблестели! — не совсем шутливо пожурил я.

— Да немного в «Музе» посидели… Держи, Валера, три билета… Чего ты так на меня смотришь? Кто женщину кормит, тот ее и танцует!

— Ирина, ты…

— Молчи… — шепотом сказала она, прижавшись ко мне на мгновение, — только молчи…

И ловко прошмыгнула в комнату.

Я познакомил девушек, а потом созвал «совет в Филях», то есть рассказал о том, как, с моей точки зрения, нам всем следовало действовать в ближайшие часы.

Все согласились с моими предложениями, только Федоров поныл немного — ему тоже хотелось куда-то перемещаться в пространстве.

— Диски мои лучше погляди как следует, — сказал я в ответ на его бурчание. — Сделаешь — в ножки поклонюсь!

Он поворчал еще немного для порядку и утих.

…Через некоторое время пришел гример от Женьки. Мы выгнали всех из кухни и ванны на час — ровно столько потребовалось этому волшебнику, чтобы сделать из сутуловатого близорукого Мареева какого-то супермена с квадратным подбородком, вроде Шварценеггера.

Когда гример ушел, я посмотрел на часы и обнаружил, что уже пора. Потом открыл свою сумку, подумал… и не стал брать пистолет.

Переждав общие восторги по поводу моего нового облика, я объявил пятиминутную готовность. Мы с Васькой молча перекурили на балконе, а дамы на пару минут куда-то упорхнули — кажется, на кухню.

Наконец все собрались в зале, и я предложил:

— Ну, присядем на дорожку…

Мы расселись кто где стоял. Я оказался как раз рядом с принтером, отпечатавшим сегодня ночью стихи с приятельского «винта». Я ведь их так и не взял в руки… ладно, прочтем хоть последнее…

ОСИКОТИ-НО МИЦУНЭ

IF желаете продолжения GOTO 10

Hit any key to continue…

Машину мы оставили на ближайшей к оперному театру стоянке — квартала за полтора до площади Двух губернаторов.

Народищу на улицах было — невпроворот. Вице-столица пыжилась изо всех сил, чтобы показать гостям, как славно живется в нашей губернии под мудрым руководством… Правители, как встарь, забыли, что провинциальные прорехи не залатаешь картинками с надписью «175 лет», особенно за пару месяцев.

Мы с Ириной и Юлей прогулочным шагом приближались к оперному театру по удивительно тихому для такого дня скверику. Я негромко объяснял дамам, как им следует пользоваться своими руками, которые на ближайшие часы стали весьма действенным оружием. Обе слушали спокойно и внимательно.

— А мы сами… нет? — только и спросила Юля.

— Ни в коем случае, — заверил я. — Для этого мы с вами и воспользовались «грунтовкой»!

…Когда у нас проверили пригласительные по пятому разу, я перестал прятать в карман роскошные бумажки и пошел, держа их в руках.

Пропускали в театр всех НЕПОЧЕТНЫХ гостей только через металлоискатель — можете представить, как я порадовался своему решению оставить пистолет у Васьки!

Взамен пистолета я прихватил с собой театральный — по размерам! — бинокль.

…В фойе, как положено, фланировал весь бомонд. Лучились довольством сановные рожи, лучились бриллиантами конечности их спутниц. Тут и там мотались с мобильными телефонами мальчики из всяческих служб безопасности. Тупо жевали какое-то дерьмо с ксилитом и карбамидом мордатые телохранители крокодилов капитализма. Проникшие на главный юбилейный концерт мелкие начальники и начальницы, стоя по стеночкам, замирали от счастья и нахлынувшего чувства собственной важности.

Мы втроем неторопливо прохаживались, не вызывая ни у кого особого интереса. Видимо, мужчина с квадратной челюстью, притащивший в оперу сразу двух своих подруг, смотрелся для этой публики вполне естественно.

Внезапно у главной лестницы произошло какое-то движение, и толпа всколыхнулась, загудела.

— Лучано пожаловал? — спросил я у Портновой.

— Вряд ли, — усмехнулась она. — Большие артисты ведут себя скромнее…

— Смотрите, смотрите! — воскликнула Юля. — Идут!

Действительно, в сопровождении первого вице-премьера федерального правительства в театр оперы и балета взошло наше губернское ясно солнышко, залихватски покручивая буденновские усы.

— А говорили, Президент будет… — разочарованно хмыкнула Юля.

— Хорошего понемножку, — приторно сказала Ирина. — Не царское это дело! Он тут нашему орден вручил и сразу — фьють!