Глубокое впечатление произвел Рауль и на младшее поколение. Восьмилетняя дочка Сёдерлундов, Биргитта, вспоминает, что он играл с ней и пытался научить ее шахматам:

“Он был не такой, как большинство взрослых, он относился ко мне, единственному и оттого одинокому ребенку в семье, по-настоящему всерьез”. Рауль также забавлял ее тем, что подражал разным животным. “Он прекрасно имитировал и мог изобразить штук 25–30 разных животных, – вспоминает его двоюродная сестра. – Еще он потрясающе имитировал разные иностранные языки и диалекты, и мы хохотали до упаду. С Раулем было всегда весело”.

Рауль играет с Биргиттой Сёдерлунд и собакой Паркманом.

Мексика оказалась очень красивой страной, обладающей, по мнению Рауля, большим потенциалом для развития туризма:

Во время всех путешествий Рауль делал заключения подобного типа, и не только потому, что этого ждал от него дед. Он был от природы предприимчив, и у него был чуткий коммерческий нюх. В Мексике этот его талант проявился в конкретном проекте: пока они с товарищем были там, они раздобыли “множество мексиканских штучек”: “скатерти, салфетки, небольшие коврики, фарфор (достаточно плохой) и изделия из соломы” и взяли все это с собой в Энн-Арбор в надежде продать. Товары был пробными – найдя покупателя, они отправляли заказ изготовителям в Мексике. Прибыль оказалась небольшой, но настолько многообещающей, что Шильдс оставил учебу, чтобы полностью посвятить себя этому делу.

Рауль и Дик Шильдс покинули Мексику 1 сентября, и в конце того же месяца у Рауля начался его последний семестр в Энн-Арборе. Рауль проходит заключительные курсы по архитектуре, курс “декоративный дизайн”, изучает испанский язык и два курса по бетону (которые ему не нравятся). В течение семестра он работает над двумя проектами. Один из них связан с “дешевым жильем”. “Задача – построить в черте города 16 многоквартирных домов упрощенного типа, чтобы хватило места на 4500 человек.

Весь район, во всяком случае в моем проекте, превращается в парк, внутри которого помещаются четырехэтажные дома из ламелей. Нам также потребуются две церкви, одна школа, одни ясли, один “социально-культурный центр”, магазины, пожарная станция и т. д.”

После проекта “дешевого жилья”, удостоенного оценки “отлично”, Рауль получил задание спроектировать Музей естествознания. Перед ним встали чисто эстетические проблемы, и это его обрадовало: “Здание, в проекте которого не учитывались бы никакие практические моменты, естественно, никто строить не будет, но было очень интересно чертить это после довольно-таки убогого проекта дешевого жилья”.

В свободное от занятий время Рауль с удовольствием ходил в кино или на концерты. Профессор Жан Поль Слуссер помнит, что Рауль “встречался с несколькими девушками и в социальном смысле всегда был принят очень хорошо”. Но такое впечатление, что речь не шла о каких-то близких или интимных отношениях. Как вспоминает один из однокурсников Рауля, Фред Грэхем, Рауль был “одиночкой”, и его “дружбы, видимо, никогда не были долговременными”. Другой однокашник, Ричард Робинсон, отмечал, что у Рауля “было много знакомых, и женщин, и мужчин, но ни одного близкого друга”.

Непрочность отношений Рауля с противоположным полом наверняка отчасти была обусловлена тем, что он обещал деду, “что не будет вступать в серьезные личные отношения до окончания учебы”. На протяжении нескольких лет он встречался с американкой шведского происхождения Бернис Рингман (которая была немного старше его). Но их отношения, по всей видимости, не носили интимного характера. Бернис говорила по-шведски, была педагогом по лечебной гимнастике в Мичиганском государственном нормальном колледже (ныне Восточный университет Мичигана) и работала с детьми-инвалидами. Она вспоминает, что Рауль все время делал наброски в блокноте и пытался как можно больше посвятить ее в свою работу. В декабре 1934 года они поехали в Детройт смотреть мюзикл “Роберта”, имевший большой успех в США и в следующем году экранизированный с Фредом Астером и Джинджер Роджерс в главных ролях. Вместе с Бернис они на Рождество слушали “Мессию” Генделя, ежегодно исполнявшегося в актовом зале университета.

Бал архитекторов. Рауль держится рукою за голову. Слева от него в шведском национальном костюме стоит Бернис Рингман. “Я прилагаю отчет президенту Университета, который содержит кое-что из того, что можно отразить в печатном виде. Этим я хочу сказать, что, возможно, самые яркие и человеческие моменты учебного процесса не находят отражения в таких документах, потому что как можно, например, передать впечатление от Бала архитекторов?” (из письма Эмиля Лорха Раулю).

После окончания семестра 25 января все свое время Рауль посвятил экзаменационному сочинению по современной шведской архитектуре. Однако работа шла медленно. Густаву Валленбергу он сообщал, что “довольно трудно и бесполезно писать о чем-то типа Швеции, когда тебе не с кем поговорить и помериться интеллектуальными силами”, в результате чего работа продвигается “достаточно медленно и без большого энтузиазма”.

Хотя оценки Рауля оказались “немного хуже обычного”, он сдал экзамен с “отличиями” – получил медаль Американского института архитекторов, которой удостаивается студент, “по нашим оценкам, отличившийся в работе учебного заведения”, как это формулировал Эмиль Лорх в письме Раулю. По мнению Жана Поля Слуссера, Рауль отличился и в более творческих сферах образования: “Он был одним из самых блестящих и лучших учеников за 30 лет моей работы профессором рисунка и живописи”. Когда Слуссер как-то спросил Рауля, не думает ли он о карьере художника, тот “медленно и, пожалуй, чуть грустно” рассказал о своей семье и о том, какого типа образование должен, согласно общим ожиданиям, получить представитель семьи Валленбергов.

Прежде чем в конце февраля покинуть Энн-Арбор, Рауль посетил Овоссо. Мать Лаймана Уодарда попросила его сделать доклад о Швеции. Лайман вспоминал: “Хотя он приехал с рюкзаком, в котором были все его вещи, когда он появился на лекции в Женском клубе, на нем были полосатые брюки и роскошный пиджак, а воротничок был накрахмален. Разумеется, добрые тетушки Овоссо были очарованы”.

На самом деле, чтобы прочесть эту лекцию, Рауль отложил свое возвращение домой. Но дело было не только в лекции. В связи с предполагаемой разлукой с Америкой его мучила острая тоска. “Перспектива отъезда из США вовсе не радует меня. […] Это замечательное место, и, уверен, меня будет сюда тянуть”, – писал он деду на Новый год, а три недели спустя сообщил: “Вчера у меня был последний день учебы. Очень странное ощущение, что приятные и интересные годы учебы в Америке заканчиваются. Это было потрясающее время, и расставание очень печально”.

Рауля раздирали противоположные сильные чувства: тоска по Швеции и печаль от того, что приходится уезжать из США. Но чем ближе становилось время отъезда, тем более усиливалось первое чувство: “Моя память о Швеции три года находилась под замком, но теперь неожиданно вновь расцвела пышным цветом. Мне на самом деле каждую ночь снится Швеция. Я очень хочу поскорее оказаться дома, увидеть родителей и всех остальных”.