— Господин наместник, я приложу все усилия, чтобы в Сэй царили закон и порядок, как того требуют все, кто носит имя Сёнто. Ваше поручение — большая честь для меня.

Сёнто кивнул в ответ на низкий поклон Главного Советника. В сущности, нового наместника окружали типичные северяне, и, несмотря на плохо скрываемые недоверие и обиду, которые они испытывали к нему, князю они нравились. Это были спокойные, трезвого ума люди, не склонные к причудам и крайностям. Повседневной одеждой им служил охотничий костюм; его носили почти всегда, за исключением самых торжественных случаев, чем северяне разительно отличались от жителей столицы. Лица сидящих напротив Сёнто аристократов покрывал почти крестьянский загар, и они этого не стыдились. Из своих прошлых приездов в Сэй Сёнто знал, что сёдла северных князей сделаны из лучшей кожи, истерты от постоянной езды и что эта стертость — знак не бедности, но гордости — лошади были здесь главным богатством, и не случайно именно сэйянские скакуны считались лучшими в империи.

— Генерал Тосаки, если вы соблаговолите показать генералу Ходзё казармы, я займусь другими делами. — Сёнто внезапно встал, и все остальные вскочили вслед за ним. — Я соберу вас, когда возникнет необходимость, — обратился он сразу ко всем. — Князь Акима, князь Комавара, прошу, пойдемте со мной. — Сёнто повернулся и зашагал вдоль стены, оставив свиту суетливо кланяться. Стражники, шедшие впереди него, предусмотрительно разгоняли с пути князя простой люд.

— Князь Акима, — промолвил Сёнто, немного замедлив шаг, — вижу, Рёдзё-Ма получила все необходимое внимание, однако я слыхал, что о дальних укреплениях позаботились отнюдь не так хорошо.

Старый князь кивнул, тряхнув пышной седой шевелюрой.

— Это верно, князь Сёнто. Почти все ассигнования, выделенные на оборону, были потрачены на защиту дворца наместника и непосредственно прилегающие к нему территории. Во времена династии Ханамы императорские наместники, как вам известно, в основном набивали свои сундуки да потакали капризам своих чад. Наместники в эпоху Ямаку не так рьяно преследовали собственные интересы, зато усиленно обогащали императорскую казну. Безопасность Сэй никого особенно не волновала.

— Неприятная ситуация, и здесь я мало чем могу помочь. Сын Неба хочет получать налоги. Насколько я понял, вы считаете, что варвары не представляют угрозы для вашей провинции?

— Баша светлость, дикарские племена ослабели, в этом нет никаких сомнений. За последние годы в пустынях выпадало очень мало дождей, кроме того, по слухам, чума добралась и до песков. Набеги варваров… можно сказать, они тщетны. Мы почти не несем убытков. Дикари стали трусливыми, они избегают встречи даже с небольшими вооруженными отрядами. Советники плохо осведомили императора в этом вопросе. Боюсь, господин наместник, вы напрасно проделали столь долгое путешествие. Угроза со стороны дикарей существует только в воображении кучки императорских советников, которые знакомы с истинным положением дел гораздо хуже, чем следовало бы.

Сёнто остановился на широком углу крепости и обвел внимательным взглядом обе стены, видные с этого места. «Занятно, — подумал он, — в Сэй критикуют даже императора».

— Вы не находите поведение дикарей странным — несколько необычным для воинов, известных своей храбростью?

Князь Акима посмотрел на Сёнто с явным неудовольствием.

— Некоторые действительно придерживаются такого мнения, господин наместник, однако лично я его не разделяю. Кое-кто считает набеги варваров «таинственными», но дикари издревле нарушали границы Сэй, так что же тут странного и таинственного? Численность племен резко сократилась, среди выживших почти не осталось воинов, да и те не слишком сильны, чтобы позволить себе потери. Вот и все объяснение «тайны».

— Гм… Вижу, вы превосходно разбираетесь в этом вопросе. Князь Комавара, вы разделяете точку зрения нашего спутника?

Как и тогда в императорском саду, лицо Комавары выдало его гнев: он вспыхнул и вздернул подбородок, однако голос его звучал ровно и даже любезно:

— Это общепринятое суждение, с которым отчасти можно согласиться, ваша светлость, но, по-моему, к набегам надо приглядеться повнимательнее, тем более что это ничего не стоит. Несмотря на частые заявления, будто численность варваров сократилась, я полагаю, что желаемое выдается за действительное. У нас нет никаких доказательств — никто не отваживался переступить границы Сэй и должным образом сосчитать, сколько дикарей живет в песках. Единственное, в чем мы уверены, — это перемены в их поведении, и хотя вполне возможно, что князь Акима прав, его мнение — такая же гипотеза, как и все другие.

Он быстро учится, подумал Сёнто, доводы изложены очень неплохо, хотя вряд ли князь Акима их примет.

— Прошу прощения, господин наместник, — сказал Акима, — я наблюдаю за племенами варваров уже много лет и не могу согласиться с утверждением, что их поведение ни с того ни с сего стало вдруг «необъяснимым». Таковым оно кажется лишь тем, кто не изучал их в течение нескольких десятилетий. Если показывать спину сэйянским воинам дикарей заставляет не страх, тогда, может быть, князь Комавара скажет, что именно?

Сёнто перевел взгляд на юного князя. Тот пожал плечами и покачал головой.

— Не знаю, князь Акима, что больше всего меня и тревожит.

— В этом заключается главная слабость ваших аргументов, — не допускающим возражений тоном проговорил пожилой аристократ. — Простите, но у вас нет каких-либо объяснений.

К немалому удивлению князя Акимы, Сёнто повернул за угол караульного помещения и молча спустился по скрытым от посторонних глаз ступенькам. Остановившись у подножия лестницы, он обратился к обоим спутникам:

— Давным-давно в разговоре с одним из Сёнто Хаката заметил, что большинство людей предпочитает немедленно получать ответы на сложные вопросы. Я прибыл в Сэй, чтобы докопаться до истины. Чтобы достичь поставленной цели, мне придется задавать трудные вопросы, и я готов ждать ответы на них, сколько потребуется. Надеюсь, все советники Сёнто последуют моему примеру.

Сёнто подал знак стражникам, и те свернули в неширокий переулок. Трое князей двинулись за ними.

Пусть не думают, что годы и мудрость — одно и то же, решил Сёнто, а вслух сказал:

— После полудня я встречусь с князем Тайки. Благодарю вас за то, что вы организовали сегодняшнюю экскурсию, князь Акима. Это было очень любезно с вашей стороны.

— Для меня честь помогать вам даже в таких мелочах, — холодно ответил старый князь.

— Вы по-прежнему считаете, что князь Тайки не поддержит решение увеличить численность войска?

— Мне кажется, князь Тайки, как и многие из нас, полагает, что реальной угрозы нет, ваша светлость, и на укрепление армии уйдут средства, которые можно было бы потратить с большей пользой.

Семена строптивости, мелькнуло у Сёнто; защищая себя, сэйянцы платят за оборону всей империи. Они правы: это несправедливо.

— Даже если советники его величества этого и не понимают, то мне совершенно ясно, что средства на защиту границ страны должно выделять правительство. Я намерен использовать все свое влияние при дворе, чтобы этой проблеме было уделено должное внимание. К сожалению, обстоятельства таковы, что я не могу поручиться за результаты, однако я обещаю, князь Акима, что вопрос будет рассматриваться более серьезно, чем прежде.

— То, что вы понимаете справедливость нашей точки зрения, делает вам честь, господин наместник. Увы, боюсь, Сына Неба больше заботит благосостояние императорской казны, чем безопасность жителей Сэй. Да, он прислал к нам великого воина, но, прошу простить мою откровенность, это скорее пример правильного решения при неверной оценке всего положения. Должен сказать, князь Сёнто, мы все обратили внимание, что вы прибыли к нам со своей собственной немалой армией, хорошо вооруженной и обученной. Вы — первый наместник за всю историю, который так поступил.

Они вышли к узкому каналу, делившему островной город Рёдзё-Ма на части, и поднялись на высокий изогнутый каменный мост. На середине моста Сёнто остановился и обвел взором канал и его набережные. Вдалеке виднелось еще несколько мостов, изящно перекинутых над водой и похожих на не раскрашенные радуги. Столица провинции была удивительно красива, и хотя город был выстроен во времена расцвета Сэй, жители и теперь поддерживали его в хорошем состоянии и, можно сказать, относились к нему с любовью. Больше всего Сёнто нравились крыши домов, крытые небесно-голубой черепицей. Несмотря на поблекшие краски, он был уверен, что сейчас черепица выглядит лучше новой.