— Хутто-сум, это опасные речи.

— До тех пор пока Трон Дракона занимают Ямаку, мы всегда будем в опасности.

— Что слышно о дикарях? — сменил тему Сотура. — Ваша шпионская сеть охватывает их территории?

— Среди варваров у нас никого нет, однако братья из Сэй заходят на пустынные земли так далеко, насколько возможно. Они сильно обеспокоены. Впрочем, на их месте, живя под постоянной угрозой нападения, мы беспокоились бы точно так же. Снова пошла молва о возвращении Золотого Хана — за мою короткую жизнь я слышу об этом по меньшей мере в пятый раз. К несчастью, Сэй далеко отсюда. Мне будет очень интересно узнать вашу личную оценку ситуации.

— А что насчет императора?

— По всей вероятности, он попросит у князя Омавары руку его дочери, княжны Кицуры. — Брат Хутто насладился изумлением на лице собеседника.

— Правда?

Примас Ва утвердительно кивнул.

— Итак, императрица решила, что ей пора оставить светскую жизнь и посвятить себя созерцанию духа… Не предполагал, что так выйдет, совсем не предполагал. У Сына Неба появятся новые наследники. Мы станем свидетелями раскола в императорской династии! — Брат Сотура умолк, обдумывая новую информацию. — Верховному Настоятелю будет очень интересно узнать об этом. Княжна Кицура Омавара! — Монах покачал головой. — А сестры? Внутренняя борьба в общине продолжается?

— Да, брат, но мы не должны обманываться. Страсти разжигает не настоятельница, сестра Саэдза, а те, кто настроен против нее. Взор престарелой настоятельницы обращен вдаль. События, происходящие в империи, не ускользают от нее, даже наш юный брат удостоился ее внимания.

— И пока не ясно, кто выиграет в борьбе после ее смерти?

— Вам лучше обратиться к предсказателю, — пожал плечами Хутто. — Я не решаюсь даже строить догадки.

— В таком случае этого не знает никто, брат.

— Не подать ли еще чаю, Сотура-сум?

— Благодарю за любезность. Уже поздно, меня ждут. Если в следующем письме к Верховному Настоятелю вы поделитесь с ним своими соображениями, я уверен, к нему вернется гармония духа.

— Почту за честь, если сумею помочь нашему брату на его пути, — с поклоном произнес Примас. — Погодите, брат, — прибавил он, когда мастер ши-кван поднялся, чтобы уйти.

Сотура остановился.

— Да? — сказал он, чуть не присев от волнения.

— Еще один брат, один из старших членов ордена, мастер Ден-Го исчез.

Брат Сотура выпрямился.

— Я позабыл, брат, сколько их уже?

— Двадцать два.

Сотура протяжно выдохнул и приложил ладонь ко лбу, точно ощутил внезапную боль.

— За всю историю ордена не наблюдалось ничего более странного, чем эти исчезновения.

— И еще кое-что… — Правитель Янкуры сделал паузу и посмотрел Сотуре в глаза. — Точно пока неизвестно, однако надежный источник в Монарте сообщил, что… на склонах холма над храмом Просветленного Владыки расцвела Удумбара.

У брата Сотуры подкосились ноги, и он упал на колени.

— Невероятно. Не может быть… — На несколько долгих минут в комнате воцарилась тишина. — Кто?.. — наконец прошептал Сотура. — Даже самые просветленные из братьев не продвинулись так далеко, чтобы… Нет, невероятно…

— Может, вы и правы, — кивнул Хутто, хотя на его лице отразились серьезные сомнения.

Сердце брата Сотуры бешено колотилось, пока самая трезвая часть рассудка не напомнила ему, что подобного не случалось с тех пор, как он только начал обучаться таинствам братства.

— Просветленный Владыка, — услышал Сотура собственный шепот. — Не может быть…

Западный ветер подул,

Предо мною склонились травы.

Прекрасные золотые травы.

Что знают они

О моих думах?

О моем сердце,

Разорванном ими на части?

Императрица Сигеи

С приближением рассвета княжна Нисима уже едва скрывала нетерпение. В уединении своих покоев она мерила шагами устланный циновками пол, жалея о том, что с ней нет кузины. Совсем не обязательно, что она поделилась бы с Кицурой сведениями, полученными от Танаки; просто в обществе подруги ей было бы спокойнее.

Нисима начала серию упражнений, которым ее обучил брат Сатакэ, и попыталась избавиться от назойливых мыслей, сверливших мозг. Изо всех сил напрягая волю, она вошла в состояние, похожее на транс, как того требовало упражнение, и ощутила странное чувство: время начало растягиваться. Она испытала его всего на один миг, и могло показаться, что ей просто почудилось, но молодая женщина знала, что это не так. Она открыла глаза и медленно выдохнула. Если бы брат Сатакэ мог научить ее большему!..

Легкий стук в сёдзи напомнил о проблемах, которые она пыталась забыть, и на нее снова нахлынули мысли: император, Катта-сум, послание от Танаки. По ее слову ширма раздвинулась, и в комнату вошла служанка с маленьким серебряным подносом, на котором лежало сложенное вчетверо письмо. Княжна подавила желание тотчас вскочить на ноги и схватить его. Вместо этого она села и принялась рассматривать букет цветов в стенной нише.

— Простите меня, госпожа, я не хотела прерывать вашу медитацию.

— Ты все сделала правильно, Хара. Служанка опустилась на колени и аккуратно поставила поднос на письменный столик.

— Не прикажете ли подать завтрак, госпожа Нисима?

— Позже, Хара. Я тебя позову.

Нисима потянулась за письмом, но тут осознала, что служанка еще здесь.

— Хара?

Девушка кивнула и судорожно втянула в себя воздух.

— Простите мою дерзость, госпожа… — начала она и запнулась.

— Что случилось, Хара? — спросила княжна, стараясь не выдавать раздражения.

— Боюсь, я повела себя дурно и больше недостойна вашего доверия, моя госпожа, — едва слышно проговорила служанка.

«Ну что еще? — мысленно вздохнула Нисима. — Разумеется, какая-нибудь неосторожность. Готова поспорить, дело в том симпатичном помощнике Каму, но зачем признаваться мне?»

— Сёнто ценят правду, Хара. Пожалуйста, продолжай.

— В монастыре Кано я встретила одну из старших монахинь сестринской общины ботаисток, очень уважаемую женщину, госпожа Нисима, — проговорила девушка, на мгновение встретившись глазами с внимательно смотревшей на нее княжной, и снова опустив взгляд в пол. Щеки Хары вспыхнули румянцем. — Я несколько раз говорила с ней. Мне… мне было лестно ее внимание. На нее произвело большое впечатление, что я служу в Доме Сёнто, и она очень высоко отзывалась о вас, моя госпожа. Тогда я не придала этому значения, и к тому же сестра занимала столь высокое положение… — Голос девушки вдруг осел. — Наверное, я наговорила больше, чем следовало.

Она вздохнула, и у нее вырвалось сдавленное рыдание. Хара не поднимала глаз от пола.

— Понятно, — сказала Нисима, сложив руки на коленях. — Я должна знать, что именно ты говорила, Хара. Очень важно, чтобы ты вспомнила все до последнего слова.

Служанка быстро кивнула, явно испугавшись, что, в свою очередь, заставило Нисиму предположить худшее.

— Монахиня расспрашивала о нашем господине, его характере и привычках. Она хотела знать, хороший ли он хозяин и бьет ли своих слуг.

— И что ты ей рассказала?

— Моя госпожа, ваш батюшка заслуживает только самых добрых слов.

— Ясно. Дальше.

— Почтенная сестра интересовалась друзьями моего господина, хотя это не такой уж большой секрет. Многие знают о тех, кто приходит в дом Сёнто. — Хара сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. — Она спросила, известно ли мне, когда князь Сёнто отправился в Сэй, но ведь и это не тайна. Она хотела знать, кто из слуг князя следует истинному пути, и задавала много вопросов о новом духовном наставнике; поскольку он попал к нам совсем недавно, я почти ничего не смогла ей сообщить.

— Ты рассказала ей о том случае, когда брат Суйюн демонстрировал свое искусство и разбил столик?

Служанка молча кивнула. По тону госпожи она поняла, что именно этого Нисима и боялась — монахиня выудила из простушки все, что могла.