— Да, но… Кицу-сум… у императора только три сына.

— Какая жалость, что у него нет четвертого. Может, хоть этот был бы достойным внимания!

Снова послышался смех, перешедший в хрип.

— Я воспитал тебя так… что твои требования к людям… слишком высоки.

Теперь рассмеялась Кицура.

— Почему вы так говорите, отец? Только потому, что я считаю сыновей императора ниже себя? Сказать по правде, я бы не позволила ни одному из них жениться даже на моей служанке!

— А-а. Раз так, то… в покоях принцев, должно быть… царит страшный беспорядок.

Кицура улыбнулась.

— Я утомляю вас, отец. Брат Тесса снова меня отчитает.

— Да… я… устал.

— Мне пора, отец.

Занавеска в ширме всколыхнулась, и в отверстие просунулась бледная, иссохшая рука. Княжна Кицура стиснула в ладони холодные пальцы князя. Эта рука — вот все, что она видела при встречах с отцом уже более четырех лет.

Стоя у ширмы, ведущей на балкон, княжна Нисима смотрела на праздник — сплошной водоворот ярких цветов. Члены императорской свиты и другие приглашенные прогуливались в трех больших залах и на открытой террасе. Император сидел на возвышении; его окружали придворные, которые слыли знатоками музыки. Высочайший соизволил выступить судьей в музыкальном конкурсе.

Рядом с ним, на краю возвышения, сидела княжна Кицура Омавара. Она также была в числе экспертов, и почти все свое внимание император уделял именно ей. Нисима видела, что кузина старается быть любезной и в то же время держаться на расстоянии от Сына Неба. Нисима понимала, что император ведет себя непристойно, однако чем-либо помочь Кицуре она не могла. Императрица покинула торжество, однако ее супруг этого, по-видимому, и не заметил. Где-то в зале промелькнула юная танцовщица-сонса, недавний предмет обожания императора. Сегодня он даже не смотрел в ее сторону, и выглядела бедная девушка соответственно. Княжна Нисима стояла на балконе и с тоской думала о спокойной жизни госпожи Окары — ах, если бы…

Молодые аристократы представляли на суд высокого жюри свои лучшие произведения. Все знали, что победителей ждет щедрое вознаграждение, поэтому собравшиеся в этой части зала гости внимали исполнителям в полной тишине. До Нисимы долетали обрывки мелодий, но сегодня музыка почему-то не поднимала ее настроение.

В следующем зале, Зале Поющей Воды, Чуса Сейки собрала вокруг себя самых многообещающих учеников, а также несколько придворных. Все вместе они сочиняли цепочку стихов. В искусственном водоеме плавала чаша с вином; каждый по очереди брал ее в руки, отпивал глоток вина и декламировал трехстишие, которое должно было перекликаться со строчками предыдущего поэта, иметь связь с классическим стихотворением и содержать в себе что-то новое. Нисима также получила приглашение, однако, увидев среди участников состязания принца Вакаро, вежливо отказалась. Кроме того, сейчас ее голова была занята другими мыслями, и она чувствовала, что не готова поддержать свою репутацию талантливой поэтессы. Этим вечером приглушенный свет фонариков не вызвал у нее прилива чувств.

Она уже собиралась спуститься к гостям, когда вдруг у нее над ухом зазвучал мужской голос:

— Спасибо вам за цветок синты, княжна Нисима.

— Не стоит благодарности, генерал.

Она ощущала его присутствие. Он стоял позади нее, как тигр в ночи. Дыхание княжны стало прерывистым, а спина напряглась, вот-вот ожидая прикосновения.

— Если память мне не изменяет, однажды мы говорили о благодарности, — промолвил он.

Нисима уже хотела обернуться к нему, но после этих слов замерла на месте.

— Полагаю, в разных кругах существуют разные понятия о благодарности, генерал Катта.

— О, простите. Я не имел в виду то, о чем вы подумали. Это я испытывал и продолжаю испытывать к вам глубокую благодарность. — Яку Катта сделал паузу, точно прислушиваясь, а затем шепнул: — У меня есть сведения, полезные для тех, в чьем саду растет синта.

Княжна кивнула, по-прежнему глядя вниз, на праздничную суету.

— Осмелюсь попросить вас выйти со мной на балкон, княжна Нисима. Мне нужно сказать вам два слова. — Генерал шагнул к открытым сёдзи.

Она еще немного постояла, собираясь с духом, убедилась, что на нее никто не смотрит, повернулась и вышла на балкон, освещенный слабым сиянием тонкого полумесяца. Ночной воздух был прохладным, ветер гнал по небу пухлые облака, закрывавшие то созвездие Носильщика, то восковой серп луны.

Больше никто из гостей не решился выйти на балкон — либо из-за ночного холода, либо из-за того, что развлечений хватало и во дворце.

— Прошу сюда, моя госпожа, — слева из темноты донесся голос Яку Катты, и Нисима различила смутную тень высокого человека в форме императорской стражи. Она последовала за ним.

Несколько ступеней в конце балкона вели на другой балкон — узкий и закрытый, явно примыкавший к личным покоям. Здесь Яку остановился. Он опустился на травяные циновки, и полы его парадной формы веером легли вокруг. В лунном свете Нисима видела четко очерченные контуры его лица, ниспадающие усы, стальной блеск серых глаз. Она села рядом с ним на мягкие циновки.

— Ваше доверие — большая честь для меня, госпожа Нисима.

— Генерал, вы, кажется, говорили, что у вас есть сведения, которые могут пригодиться моему Дому?

Черный Тигр, удивленный такой холодностью, кивнул.

— Да, госпожа. Сведения очень деликатного характера.

Он вдруг поднялся, подошел к сёдзи, раздвинул их и осторожно заглянул внутрь. Удовлетворенный результатом, жестом пригласил княжну следовать за ним. Она заколебалась, затем встала и вошла в комнату. Яку не стал задвигать ширму; они сели недалеко от дверного проема, в лучах ущербной луны.

— У меня есть информация о планах, касающихся вашего отчима, госпожа Нисима. Я искренне сожалею, что не мог сообщить ее вам раньше. — Яку умолк, ожидая реакции княжны. Она не произнесла ни слова. — Я не знаю всех подробностей, но суть в том, что против вашего отчима замышляется заговор, зачинщики которого находятся в непосредственной близости к Трону Дракона.

Нисима по-прежнему молчала.

— Я сильно рискую, передавая вам эти сведения. Надеюсь, вы усматриваете доказательство моей преданности. — Яку Катта проговорил это с трудом, как человек, не привыкший искать чьего-то расположения.

Нисима достала из рукава веер, но не раскрыла его, а принялась слегка постукивать им по ладони.

— Ваши сведения едва ли можно считать новостью, генерал Катта. Знаете ли вы что-то еще?

Черный Тигр замешкался с ответом, и княжна Нисима спрятала усмешку. «О, мой прекрасный воин, — подумала она, — ты и вправду считаешь меня такой дурочкой? Я что, должна из благодарности броситься в твои объятия?»

— Кое-что я слыхал, но это еще нужно проверить. Я не хотел бы сообщать вам неверную информацию.

— Я должна известить моего отца, хотя он наверняка уже добрался до Сэй.

— Зимний холод опасен и для цветов синты, Катта-сум. Для меня это очень важно, поэтому я благодарю вас за помощь.

Генерал низко опустил голову, почти коснувшись лбом циновки, а когда выпрямил спину, то оказался совсем близко от княжны. Он склонился к ней, и она ответила на его поцелуй, сама не зная почему. Яку потянулся к ней, однако она легко отстранилась, и прежде чем он понял, что произошло, вскочила на ноги и оказалась у дверей. На секунду задержавшись, девушка проговорила своим бархатистым волнующим голосом: