— Кажется, дядя, на этот раз мне удалось застать вас врасплох. Вы даже не находите, что сказать.

— Неправда. Мне хочется сказать так много, что я просто не знаю, с чего начать.

Оба рассмеялись и снова замолчали.

— Сейчас мне снова хочется стать семилетней девочкой.

— Неужели?

— Будь я в том прекрасном возрасте, я снова могла бы кинуться вам на шею.

— Да уж, в твоем нынешнем возрасте это было бы просто неприлично.

— Верно, — вздохнула княжна.

— А вот брат Сатакэ, например, рассматривал природу времени несколько иначе…

Сёнто не договорил, потому что Нисима обняла его и крепко прижалась к его груди. Князь едва высвободился из многочисленных складок ее наряда и с трудом проговорил:

— В семь лет ты никогда бы не разминулась с моим письмом.

Княжна не глядя протянула руку и скинула на крыльцо все, что лежало на письменном столике — чашку с чаем, тушечницу и кисти.

— Уже лучше, — промолвил Сёнто, и хотя Нисима засмеялась, он почувствовал, как холодная слеза скатилась с ее щеки и капнула ему на подбородок.

Наконец они разъединили объятия, и Сёнто хлопнул в ладоши, вызывая слугу:

— Чаю!

Вошедший слуга бросил взгляд на кучу писем, и князь заметил на его лице удивление.

— Это пока не трогай.

Слуга удалился.

— С твоего появления не прошло и минуты, а ты уже успела добавить работы прислуге.

— Им еще повезло, что та маленькая девочка, какой я была, навсегда осталась в прошлом. — Нисима махнула в сторону пролитой туши и разбросанных писем. — В конце концов, убраться надо всего в одной комнате.

Слуги подали чай, и Нисима принялась разливать его по чашкам.

— Вы желаете услышать мою историю сейчас, или вас ждут дела? — спросила она отца.

— Лучше сейчас. Очень интересно, как мы объясним твое присутствие здесь нашему императору, который сделал все возможное и невозможное для того, чтобы ты не могла отправиться в Сэй, не нанеся глубокого оскорбления трону.

— Я и думать не смела о том, чтобы оскорбить императора, дядя. Сын Неба в своей щедрости отдал меня в ученицы великой художницы, и я выполняю его пожелание. Госпожа Окара приехала вместе со мной.

— Понятно, — процедил князь. — Я тоже собирался обратиться к ней… если бы решил, что ты должна попасть в Сэй.

Нисима опустила глаза и пригубила чай.

— Я приехала не просто так.

— Не сомневаюсь, Ниси-сум. Девушка улыбнулась.

— Со мной приплыла и Кицу-сум. Сёнто качнул головой.

— Ну разумеется, следовало ожидать, что она не упустит возможности прокатиться за город.

Нисима засмеялась.

— У нее тоже были свои причины.

Сёнто кивнул — полуутвердительно-полуиронически.

— Но сначала обо мне. Всего через пару дней после вашего отъезда я получила письмо от Танаки. Вашему вассальному купцу стало известно нечто важное, и он повел себя в соответствии с обстоятельствами. Бывший офицер вашей стражи, теперь уже старик, узнал от своего внука, императорского гвардейца, что стражники участвуют в тайном перемещении огромного количества золота. На север по каналу переправляются золотые монеты.

— Монеты?

Нисима кивнула. Из рукава она извлекла парчовый кошелек, высыпала его содержимое себе на ладонь и показала отчиму.

— Да, их тайно переправляют на север. Причастность императорских гвардейцев и количество золота — все указывает только на Сэй и подтверждает наши худшие опасения.

Сёнто протянул руку и взял одну монету.

— Я не могла довериться кому-либо, мой господин, и оставаться в столице, зная об этом, мне тоже было нельзя. Мы всегда знали, что он ненавидит силу Сёнто и имя моей семьи.

— Кто «он»?

— Император, мой господин, кто же еще.

— А почему не Яку Катта?

— По-моему, если бы Яку строил вам козни, он не стал бы спасать вашу жизнь, как сделал совсем недавно.

— Правильно. Если ты считаешь, что он спас мою жизнь.

— Простите, отец?

Князь потер монету между пальцами.

— Думаю, Черный Тигр спасал свою собственную жизнь.

— Жертвой должен был стать Катта-сум?

Сёнто кивнул, и его дочь невидящими глазами уставилась на свои ладони.

— Ты слышала о нашей задержке в ущелье Дендзи?

— Только в общем, мой господин.

— Все говорит за то, что Яку вступил в сговор с Хадзиварой, и если бы их замысел удался, мое путешествие окончилось бы в ущелье. Но мы спаслись, хвала Ботахаре. Теперь поговаривают, что Яку в опале у императора.

Нисима удивленно вскинула глаза.

— Как, ты не слыхала? Он плывет на север, якобы с целью «восстановить порядок» на канале, на котором по его вине долгие годы царил беспорядок. Ходят слухи, что его отправили в изгнание. Он вот-вот появится в Сэй. И конечно же, он будет обладать тайной информацией, с помощью которой захочет подтвердить свой окончательный разрыв с Сыном Неба. Идеальный союзник для Сёнто, и как раз в то время, когда Сёнто больше всего в нем нуждается. Должно быть, он держит меня за дурака.

— Нет, отец. Полагаю, эту оценку он приберег для меня.

— Нисима-сум?

Княжна сделала несколько глотков чая.

— В последнее время я вела переписку с генералом, а по пути на север имела с ним короткую встречу на канале.

Сёнто промолчал.

— Я не знала о том, что на самом деле произошло в саду моего господина. Я не придумываю себе оправданий, но я действовала, ошибочно полагая, что Яку Катта спас вам жизнь.

Оба на некоторое время умолкли. Наконец тишину нарушил Сёнто:

— Я привык делиться информацией только в случае крайней необходимости. — Князь посмотрел в лицо дочери, сидевшей напротив него с опущенным взором. — Благоразумие — не наша семейная черта.

— Это целиком моя ошибка, отец. К счастью, она не оказалась роковой. Выходит, я зря приехала в Сэй? Вы уже знали о монетах?

Сёнто покачал головой.

— Ты поступила мудро. Да, я знал о монетах, но сведения, которые ты получила от Танаки, для меня новые и очень ценные. — Он снова потер монету. — Золото грузят на корабли, и что потом? — Князь сделал вид, что собирается выкинуть монету с балкона, однако вместо этого зажал ее в ладони, будто показывая фокус ребенку. — Потом их находят у дикаря, убитого при налете на сэйянскую деревню. Тем не менее на одной монете был оттиск какого-то причудливого дракона. Ты помнишь свое гадание? — Сёнто улыбнулся. — Удивительно. Сегодня я узнал, что один из главных кланов Сэй владеет очень похожими монетами.

Он достал из рукава письмо и прочел его Нисиме.

— Я предполагаю, — сказал князь, пряча письмо обратно в рукав, — что дикари ограбили клан Кинтари во время набега. Посмотрим, так ли это. Зачем столько золота тайно уплывает на север? Ты говоришь, его грузят императорские стражники? К кому ведет след — к Сыну Неба или к командующему императорской гвардией? И почему золото оказалось в руках наименее достойного члена знатного сэйянского рода? — Сёнто воздел руки к небесам. — И откуда такие же монеты взялись у обыкновенного дикаря-налетчика? Странно, очень странно. Тебе известно, что мои приближенные пытались скрыть от меня новость о нападении варваров? — воскликнул князь. В нем с новой силой вспыхнул недавний гнев. — Кое-кто поплатился за это жизнью. — Сёнто печально покачал головой. Его ярость утихла. — Но ты поступила правильно. Император страшно разозлится, когда узнает, что его обвели вокруг пальца. Он чересчур полагался на репутацию госпожи Окары и не подозревал, что время, проведенное с тобой, воскресит в ней воспоминания юности и к ней вновь вернется жажда приключений. — Сёнто широко улыбнулся и лукаво посмотрел на княжну.

— Нет, нет. Я вовсе не произвожу такого впечатления.

— Уверен, что производишь. Это у нас семейное; я постоянно влияю на людей именно так.

Нисима расхохоталась.

— Ты смеешься? Пять минут назад ты сама хотела быть семилетней девочкой.

Нисима захлопала в ладоши.

— Император гораздо больше рассердится, когда узнает, что княжна Кицура Омавара тоже сбежала из столицы в моей компании.