При спуске на воду линкора «Бисмарк» в феврале 1939 года присутствовала внучка великого германского канцлера XIX века. Вступивший-в строй в августе 1940 года, вооруженный восемью 15-дюймовыми орудиями в четырех башнях и оснащенный лучшим в мире устройством наведения огня с помощью радара, он стал самым мощным и современным линкором из всех бороздивших морские просторы.

Первоначальный план адмирала Редера состоял в том, чтобы «Бисмарк» и тяжелый крейсер «Принц Ойген» вышли из Балтийского моря, а в Атлантике к ним присоединились бы базирующиеся в Бресте линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Это мощное соединение получило бы возможность атаковать конвои, преодолевая сопротивление любых эскортов, какие только могли встретиться. Операция получила кодовое название «Rheinubung», «Упражнения на Рейне», и Редер видел в ней возможность одержать лелеемую в сердцах «любящих линкоры адмиралов» крупную победу, в то же время продолжая борьбу на морских коммуникациях. Редеру было известно, что Гитлер в скором времени планирует напасть на Россию, так что «Упражнения на Рейне» должны были быть осуществлены до того, как нужды армии на Восточном фронте отодвинут на второй план нужды флота.

Командовать операцией «Упражнения на Рейне» должен был адмирал Гюнтер Лютьенс, худой, коротко остриженный мужчина с постоянно хмурым лицом. Не успев начаться, операция понесла первые потери. Вначале выяснилось, что турбины высокого давления «Шарнхорста» не будут готовы к сроку. Эти двигатели были постоянной головной болью немецкого флота в течение всей войны. Затем «Гнейзенау», стоявший на рейде Бреста, получил повреждение в результате отчаянно дерзкой атаки торпедоносцев из отряда Берегового командования. Но Редер упрямо требовал осуществления операции силами только «Бисмарка» и «Принца Ойгена». Последовала новая задержка, так как «Принц Ойген» подорвался в Балтийском море на английской магнитной мине, в результате чего был потерян целый месяц длинных зимних ночей, когда проскочить мимо Королевского флота было бы гораздо проще.

В мае 1941 года Гитлера уговорили приехать в Готенхафен (так переименовали бывший польский порт Гдыня), чтобы осмотреть новый линкор и обратиться с напутственным словом к экипажу. Вечером Гитлер ужинал со старшими офицерами линкора на борту «Тирпица». Он высказал сомнения по поводу целесообразности намеченной операции, но адмирал Лютьенс напомнил ему про «Операцию Берлин». В первые три месяца войны «Шарнхорст» и «Гнейзенау» под командованием Лютьенса вышли в Атлантику и доставили англичанам немало беспокойства, потопив суда общим водоизмещением 115 600 тонн. Лютьенс заверил Гитлера, что «Бисмарк» непотопляем. «Мой фюрер, с таким кораблем практически ничего не может произойти. На мой взгляд, единственная угроза может исходить от торпедоносцев, которые могут взлететь с борта авианосца». Эта оговорка, оказавшаяся пророческой, была вызвана тем, что «Бисмарк» был построен в старых традициях: защита его подводной части не шла ни в какое сравнение с тем, что считалось обязательным для современных английских и американских кораблей.

Для всех тех, кто уверен, что успехи англичан в дешифровке зашифрованных с помощью «Энигмы» сообщений позволяли им постоянно быть в курсе всех намерений немцев, должен заметить, что специалисты Блетчли-Парка не предоставили никакой информации, свидетельствующей о предстоящем выходе «Бисмарка» в море. И все сообщения, передаваемые с борта линкора, были вскрыты лишь после того, как он был потоплен. В то время для дешифровки сообщений, переданных с помощью «Энигмы», требовалось от трех до семи дней.

Первое предупреждение о передвижении «Бисмарка» было получено от британского военно-морского атташе в Стокгольме, после того как крейсер нейтральной Швеции обнаружил «два крупных боевых корабля», следовавших в сопровождении эсминцев и под прикрытием с воздуха в зоне за пределами обычных маршрутов немецких кораблей. Затем «Спитфайры» Королевских ВВС, оборудованные устройствами для высокоскоростной аэрофотосъемки, обследовали места возможной якорной стоянки и обнаружили два немецких корабля в Грим-стад-фиорде. По фотографиям был опознан «Бисмарк», рядом с которым находился неизвестный крейсер. Это были очень тревожные известия, и командование настойчиво потребовало новой информации. Но вследствие плохих погодных условий английские самолеты вынуждены были оставаться на земле. Правда, один особенно бесстрашный экипаж морской авиации совершил полет на самолете «Мартин Мериленд», использовавшемся для буксировки мишеней и не имеющем навигационных приспособлений и фотокамер. Найдя просвет в облаках, самолет в вечерних сумерках пролетел над Гримстад-фиордом, но не обнаружил никаких крупных кораблей. На всякий случай самолет пролетел над Бергеном, попав под сильный огонь немецких зенитных орудий. Переданное им сообщение гласило: «Линкор и крейсер ушли в неизвестном направлении».

Специалисты адмиралтейства встревоженно взглянули на карты: в море находилось шесть конвоев, следующих в Великобританию, и шесть покинувших ее, в том числе перевозящий подкрепления на Ближний Восток, на котором находилось 20000 человек. Теперь стали понятны перехваченные ранее и дешифрованные послания, переданные с помощью «Энигм» «Люфтваффе», сообщавшие, что «Кондоры» дальней разведки изучали ледовую обстановку в Датском проливе. Корабли Королевского ВМФ — в основном оснащенные радарами — немедленно получили приказ патрулировать воды вокруг Исландии и особенно Датский пролив, где ледовая обстановка, а также английские минные поля настолько осложняли навигацию, что «Бисмарк», если бы он направился туда, обязательно бы заметили.

23 мая в 19.22 вахтенный крейсер «Суффолк» обнаружил «Бисмарк» и «Принц Ойген», вынырнувших из снежного заряда на расстоянии 11 миль, прежде чем их успел засечь радар «Суффолка». Едва оператор крейсера увидел «Бисмарк» на экране своего радара «Тип 284», как немецкий линкор снова скрылся в сгущающейся темноте.

Оба немецких корабля, несомненно, видели «Суффолк» на экранах своих радаров, поэтому они были в полной боевой готовности, когда другой английский крейсер, «Норфолк», приблизился на расстояние визуального обнаружения (и снова вахтенный увидел немецкие корабли прежде, чем они показались на экранах радаров)[20]. «Бисмарк» открыл по нему огонь. «Норфолк», не получив повреждений, поспешил отойти. Радисты «Бисмарка» перехватили сообщение «Норфолка» о том, что он обнаружил немецкие корабли, и без труда дешифровали его. Они продолжали слушать.

В течение десяти часов два английских крейсера следили за своей добычей, дожидаясь, когда прибудут мощные силы из базы Скапа-Флоу на Оркнейских островах. Линейный крейсер «Худ» и линкор «Принс оф Уэльс», находившиеся в Исландии, получили приказ выйти в море в сопровождении отряда эсминцев.

По странной прихоти судьбы для этой задачи был выбран именно «Худ», ибо он в точности соответствовал «Бисмарку» по орудиям главного калибра (восемь 15-дюймовых орудий), по количеству вспомогательных орудий, толщине броневого пояса и броне башен. В 30-е годы «Худ» был гордостью Королевского военно-морского флота: самым быстроходным, самым мощным и, бесспорно, самым красивым из всех кораблей. Крейсер так много времени провел, пронося по всем морям и океанам гордый британский стяг, что все время не находилось возможности осуществить капитальный ремонт, в котором он так нуждался. 15-дюймовые орудия «Худа», на девятнадцать лет старше орудий «Бисмарка», по конструкции ничем не отличались от тех, что использовались во время Первой мировой войны, в то время как вооружение «Бисмарка» было создано по последнему слову артиллерийской инженерной мысли.