Немецкие танковые дивизии неудержимо двигались вперед, как это было и во Франции. Одно из первых крупных столкновений произошло, когда они встретили на своем пути хорошо оснащенную 4-ю советскую бронетанковую дивизию. Только в одной этой дивизии насчитывалось 355 танков, в то время как в пяти танковых и трех с половиной моторизованных дивизиях танковой группы Гудериана их было всего 850. Но командование Красной армии действовало очень неграмотно, отдельные части действовали разрозненно. Советские войска были окружены и полностью уничтожены. Командир дивизии 43-летний генерал-майор Потатурчев, прической и усами пытавшийся подражать Сталину, был захвачен в плен, когда он пешком пробирался в сторону Минска, переодетый в гражданское. Он стал первым советским генералом, попавшим в плен.

Группа армий «Центр» под командованием фон Бока двигалась вперед так быстро, как только могла, но через некоторое время неизбежно возникла брешь между танковыми и моторизованными дивизиями и пехотой, оставшейся далеко позади, ведущей непрерывные бои с окруженными русскими частями и ругающейся по поводу отсутствия бронированной поддержки. Операции обхода, осуществлявшиеся в невиданных прежде масштабах, требовали от немцев инициативы и организованности. Первая попытка группы армий «Центр» окончилась неудачей. Большей части окруженных русских войск удалось прорваться. Второй раз клещи охвата сомкнулись рядом с Минском. Хотя многим русским частям удалось вырваться из окружения, свыше 300 000 человек были взяты в плен. Такое количество пленных трудно даже представить. Один из очевидцев рассказывает:

Разумеется, цифры, поступавшие с передовой, не были точны. — Это были приблизительные данные, в лучшем случае оценки, полученные на основе трофейных архивов, захваченных немцами в штабах русских частей. И все же от подобных известий в Берлине кружились головы. Такое же действие произвела новость о том, что передовые отряды «Спешащего Гейнца» Гудериана вышли к Днепру, находящемуся на полпути к Москве. 3 июля генерал Гальдер записал в дневнике: «Вероятно, не будет преувеличением, если я заявлю, что кампания в России будет завершена в две недели».

Однако и немцы несли потери. Их танковые отряды встречали новые русские танки — 52-тонные КВ-1, ничего подобного которым им еще не приходилось видеть. Остановить такой танк было очень трудно: «Сам генерал задумчиво стоял перед KB, считая следы от бронебойных снарядов: 11 попаданий и ни одной пробоины».

В первых сражениях танки были решающим оружием. Генерал-лейтенанту Андрею Ивановичу Еременко принадлежит честь создания самого страшного противотанкового оружия — хотя первые простейшие зажигательные гранаты использовались в Испании и в Финляндии. Еременко был переведен из Первой Дальневосточной армии на созданный Сталиным «центральный фронт». Оказавшийся лицом к лицу с танковой группой Гейнца Гудериана, он приказал, чтобы на складе в Гомеле 10 000 стеклянных бутылок были наполнены составом КС (смесью бензина и фосфорсодержащих веществ, использовавшейся в огнеметах). Форма и вес получившихся гранат были такими, что их было удобно держать и бросать в танки противника. Состав КС имелся в достаточных количествах и обладал высокой эффективностью. Гранаты получились дешевыми и простыми в изготовлении. Немцы, видевшие, как горящая жидкость затекает в щели и люки их танков, прозвали ее «Коктейлем Молотова». Название прижилось.

Немцы так и не смогли осознать, какое количество войск потребуется для того, чтобы окружить полмиллиона русских солдат, а затем их уничтожить. Не хватало строевых частей, чтобы окружать такие огромные пространства; не хватало тыловых подразделений, чтобы снабжать боевые части всем необходимым. И на эту острую нехватку людей наложились серьезные просчеты относительно Полесья.

Полесье, болотистый район в бассейне реки Припять, выделяется огромным пятном на карте Европейской части России. С севера на юг эта область протянулась почти на 300 миль, и по площади она приблизительно равна Баварии. Генерал Блюментрит пишет, что в немецкой армии «этот заболоченный лесистый район считался практически непроходимым, поэтому он был исключен из плана боевых действий». Группы армий «Центр» и «Юг» вышли на Полесье флангами. Но для русских войск «этот район не являлся препятствием, ибо они пересекали его в любом месте целыми соединениями вплоть до корпуса… Больше того, он явился для противника оборонительным рубежом, откуда он мог наносить удары по флангам наших войск, продвигающихся на восток».

Полесье не состоит сплошь из болот. Большие участки территории осушены и обрабатывались с давних времен. Эти участки соединяются примитивными деревянными гатями, проложенными через топи, способными выдержать только легкие повозки. Одним словом, Полесье никак не подходило для быстрого развертывания немецких бронетанковых частей, но здесь уверенно действовали подразделения русской пехоты и кавалерии, которых проводили через болота местные жители. Это был большой изъян «Барбароссы». Нет никаких оправданий немецким штабистам, ибо они слушали лекции по поводу болот в связи с изучением Советско-Польской войны 1920 года. Однако уроки из этого извлечены не были, и теперь в линии фронта образовалась брешь в 300 миль шириной. Потребовались войска, чтобы эту брешь заткнуть.

Повсюду в тылу наступавших немецких войск коммунистическая партия организовывала партизанские отряды, продолжавшие сопротивление. 18 июля центральный комитет коммунистической партии принял постановление, определяющее цели и задачи партизанской войны. В отличие от бойцов сопротивления, действовавших на Западе, русские партизаны жили в суровых условиях в лесах. Они клялись «мстить врагу жестоко, постоянно и беспощадно». Клятва требовала от них умереть, но не сдаваться в плен.

Немцы не могли помешать побегам десятков тысяч военнопленных, содержавшихся под открытым небом. Местность — в основном леса и болота с редкой сетью плохих дорог — великолепно подходила партизанским методам ведения войны. Бежавшие из плена красноармейцы вливались в партизанские отряды, принося с собой военные знания и опыт. Целый отдел Главного политического управления Красной армии был специально выделен для руководства партизанской борьбой.

Одним из примеров размаха партизанского движения может послужить то, что осенью 1941 года партизаны, действовавшие в Псковской области, уничтожили более тысячи немецких солдат, вывели из строя 30 мостов и пустили под откос пять эшелонов с военными грузами. К февралю 1942 года группе армий «Центр» пришлось выделить пять полевых дивизий для борьбы с партизанами в Брянской и Смоленской областях. Однако этого оказалось недостаточно, и вскоре еще три дивизии были сняты с передовой и направлены на борьбу с партизанами.

В середине июля 1941 года большие перемены произошли и в Красной армии. Для ускорения прохождения приказов штабы корпусов были упразднены. Механизированные корпуса были расформированы для того, чтобы высвободить грузовые машины, в которых испытывалась острая необходимость, а их солдаты были переведены в пехоту. Были образованы «неполные армии», состоящие примерно из шести дивизий. В призывниках для пехотных частей недостатка не было, однако опытных военачальников было так мало, что многие старшие офицеры были выпущены из советских трудовых лагерей и направлены в боевые части.