Тогда и случилось сражение, Игорь был взят в плен. А потом жена князя Мала, отобранная им у князя Игоря (либо изгнанная «по проискам» Ольги), свела с ним старые счёты. Она повелела привязать Игоря к деревьям и так его разорвать.
Овдовевшая княгиня Ольга в ответ собрала большое войско из киевлян, а также примкнувших к ним галичан. Причём варяги-норманны киевской дружины отказались идти воевать с древлянами князя Мала. Полагаю потому, что сии древляне являлись одного с ними рода, они были… германцами, а точнее, остготским племенем тюрвингов (в переводе «лесные люди»), да и сам князь Мал принадлежал к роду готских конунгов Амалов.
Эти сведения подтверждает и византийский историк Лев Диакон, современник тех событий, он как-то раз упомянул об Игоря «жалкой судьбе», «когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое». Заметим также, что во времена Ивана Грозного были известны какие-то русские летописи, где древляне назывались ливонцами (по сообщению Даниила, бывшего послом Римской империи германского народа в Московии). Судя по всему, древляне князя Мала были из германского племени тюрвингов («людей дерева»), кои с давних пор властвовали в сей земле над славянским племенем древлян.
Великая княгиня Ольга. Фреска Архангельского собора Московского Кремля
И теперь древляне «из рода Роштау», то есть «горных русов», давно недовольных властью тюрвингов, встали под знамёна княгини Ольги. И, как сообщает Булгарская летопись, лишь благодаря им и была одержана победа. Но никаких легендарных жестокостей при сём Ольга не творила.
Булгарская летопись сообщает, что после падения Искоростеня были взяты в плен и князь Мал, и его союзник, бывший хазарский каган Иосиф. Причём Иосифа бросили в темницу, откуда тот никогда не вышел (очевидно, так была соблюдена договоренность с Кубаром). А вот плен князя Мала оказался почётным.
Мал сохранил немалую свободу, и даже княжил в Любиче, прозванном «ключом к Киеву». Он долгое время был в ближнем окружении княгини Ольги и добился её расположения в той степени, что уже почитался её тайным супругом. Но при сём Мал изменил Ольге с некой служанкой, оказавшейся дочерью знатного боярина, и, дабы замять скандал, ему пришлось взять её в жёны. Потому Мал удалился из Киева в город, где правил тот боярин, и потом сам стал княжить в нём, причём назвал сей град в память своей бывшей столицы и перенесённых из неё святынь рода Искоростенем (он же в булгарских летописях Хоросдан, т. е. «данный Хорсом»). Это и есть известный поныне город Коростень под Житомиром, а прежняя столица тюрвингов-древлян располагалась в ином месте (в современной Сумской области), и она была переименована Ольгой в Путивль.
Тогда же, как сообщают булгары, и сын Игоря, князь Святослав, женился на дочери Мала – Малуше, почитавшейся пленницей. И от их брака родился князь Владимир Святославич. А сын Мала – Добрыня стал «первым урусским боярином».
Следует, пожалуй, ещё немного уделить внимания роду князя Мала Любечанина, поскольку в наше время сложился миф, запущенный одним иудейским историком, Даном Роттенбергом в книжке «Путеводитель по еврейской генеалогии», выпущенной в Нью-Йорке в 1977 году. Там, наряду с другими, наиболее известными в истории личностями разных стран, народов и даже рас, евреем был назван и Владимир Святославич, якобы внук раввина через мать Малушу.
Потом этот еврейский анекдот подхватили и в России сторонники «теории заговоров», и так Мал из Любеча стал раввином из Любавичей (деревеньки под Могилёвом, известной по хасидской общине, да и то, только с XIX века).
Заговор тут, разумеется, есть, и точно еврейский. Но не древний, а современный и вполне комичный, как в песне: «среди трёх богатырей Илья Муромец – еврей». Раз уж по этой версии еврей – былинный богатырь Добрыня Никитич, брат Малуши. Тут и задумаешься, а не так ли и у галилеянина, т. е. кельта, Христа была найдена еврейская мать? Хоть, в общем, вопрос кельтских корней самих евреев тоже стоило бы исследовать. Но всё сие не стоило бы и упоминания, если бы этот анекдот не получил в наше беспокойное время такого широкого распространения и даже неких перспектив стать версией «официальной».
Но на деле роль как иудеев, так иудаизированных хазар в средневековой истории Руси была не столь значительна, как это кажется ныне. И даже войне Святослава с Хазарским каганатом русские летописи уделяют всего пару строк, в отличие, скажем, от его походов на Византию. Святослав своим рейдом по степям в 965 году просто закончил дело, начатое Олегом Вещим и князем Игорем. Хазарский каганат к тому времени и сам угасал в религиозных распрях.
Что же касается рода Владимира Святославича, происхождения Малуши и её брата Добрыни от князя Мала, тут фольклорным подспорьем должны быть не местечковые анекдоты, а русские былины, имеющие в своей основе подлинную историю и дающие народный взгляд на сей вопрос.
В самом деле, и Владимир Красно Солнышко и Добрыня, брат Малуши, – герои былин Киевского цикла. Это отмечали многие историки (например, академик Б. А. Рыбаков, также А. Л. Никитин, Ю. К. Бегунов и другие). А до них разысканиями об отце исторического и былинного Добрыни занимался известнейший историк А. Шахматов. И его замечание стоит привести в виде развёрнутой цитаты:
«Былины сохранили отчество Добрыни, вытекающее из первоначального о нём рассказа в Древнейшем Киевском своде: они называют его Никитичем, а Древнейший Киевский свод указывал, что он был сыном Мистиши. Ввиду этого мы вправе искать в былинах воспоминаний о самом Мистише, которого ждём, между прочим, в виде Никиты. Предполагаю, что образ Никиты Залешанина (Заолешанина) отразил в себе образ Мистиши Древлянина…»
Между прочим, и польский историк XV века Ян Длугош называл сватавшегося к княгине Ольге древлянского князя Нискиной, или Мискиной, что также близко к имени Никита (Микита). Кстати, это прозвище Мала – Мискиня, по-видимому, проясняется из литовского языка, в коем «miskinos» переводится «лесной» и значит то же самое, что и древлянин (по замечанию Г. Г. Литаврина).
И в самом деле, вспомним, древлянская земля позже вошла в Великую Литву, и даже Владимирский летописец XV века имеет следы литовского прочтения нашей начальной истории: «Начаша княжити Игорь и воева Древскую землю, рекше Литву… Иде пакы тамо в мале дружине и убьен бысть от древлян, и остася у него сын Святослав велми детск. Княгиня же его Ольга с сыном мсти кровь мужа своего, и князя уби Мала именем и всю литву высече…»
А в хронике Мавро Орбини, далматского и итальянского историка XVII века, сей древлянский князь также назван Малдитом. И ещё в летописях сообщается, что он был потомком Дира. Возможно, это память о том, что он был родом из града Дороса, столицы Таврической Готии.
Так что германские корни деда Владимира Красно Солнышко по линии матери не вызывают сомнений. И сие, кстати, более, чем какое-либо иное происхождение объясняет его склонность к поискам веры инославной (то есть, не-ведославной).
Быть потомком конунга Амала Венда, который в ведославной арианской традиции несёт на себе часть вины за казнь Буса Белояра и к тому же представляется в ежегодных мистериях гонимым небесными силами и убиваемым Буримиром, братом Буса… Не правда ли, это не лучшее происхождение для великого князя и вождя русского народа? Не удивительно, что он стал задумываться о смене веры…
Однако в настоящей истории смена государственной веры происходила не так просто и быстро, как это представляется по русским летописям. Нет сомнений в том, что мы в начальных частях летописей имеем дело с благочестивой легендой, имеющей отдалённое отношение к подлинной истории.
Мы уже сталкивались со склонностью монахов переписывать историю в целях придания веса христианским воззрениям. А посему каждое из подобных летописных сообщений следует всегда перепроверять по независимым источникам, как христианским, так и не христианским.
