К несчастью для него, наступил день, когда ревность к его весьма странной власти над королем отравила сердце королевы. Мария Брабантская была молода, хороша собой и неподражаема в своем истинном величии. Ее влияние на супруга росло с каждым днем, и пришел час, когда образ Пьера де ля Бросса потерялся в ее тени. Как раз в то время Пьер имел неосторожность впутаться в одну сомнительную историю: принц Луи, старший сын короля от первого брака (Мария Брабантская была его второй женой), выпив в ее комнате стакан воды, умер, и пошли разговоры, что тут не обошлось без яда. Кстати, о яде первым заговорил именно Пьер де ля Бросс, и он же осмелился обвинить в злом умысле королеву.

Можно себе представить замешательство короля Филиппа III, услышавшего обвинение в адрес возлюбленной, которой он всецело доверял. Мария ответила просто: кто кричит громче других, тот, по всей видимости, сам и виноват. Зачем Пьеру устранять принца? С единственной целью – возвести напраслину на жену короля, ибо «собака чувствует, когда ее выставят за дверь».

Вот так история! Кто же из них говорил правду? Обвинение было слишком серьезно, чтобы оставить дело без расследования, а приговор – без последствий. Камергер продолжал настаивать на своей версии и советовал беречь от мачехи других детей короля. Когда все аргументы были исчерпаны, Мария Брабантская настояла на том, чтобы следователи обратились за советом к ясновидящей Бегине де Нивель, чьи предсказания считались тогда очень точными. Филипп согласился, и Бегина подтвердила, что королева невинна, а Пьер де Ля Бросс – преступник.

В результате он проиграл тактическую битву. За обвинением последовали арест, приговор, и 30 июня 1278 года смерть на виселице на Монфоконе[35]… на той самой виселице, которую еще совсем недавно возвели по его же приказанию. Тем утром в окрестностях Монфокона собралась толпа: здесь были все, кто ненавидел слишком резвого камергера, и среди них герцог Бургундский, герцог Брабантский и граф д’Артуа. Но приговоренный был выходцем из народа, и нашлись голоса, осмелившиеся шептать, что вешают невиновного.

После всех этих событий замок Ланже еще много раз менял временных владельцев. Так, в 1517 году Франциск I разместил здесь Максимилиана Сфорца, герцога Миланского, который незадолго до этого потерял свои владения, проиграв битву при Мариньяне. Через несколько лет здесь поселился Жан де Дисбаш, полковник швейцарской гвардии. Потом, в 1547 году, – герцог де Сомма, неаполитанский дворянин, поступивший на службу к «королю-рыцарю» в 1529 году. Наконец, в 1630 году замок перешел к женщине – к Марии Туше.

Старая фаворитка Карла IX, Мария Туше, в замужестве мадам де Бальзак д’Антраг, к тому времени уже не обладала той красотой, о которой ходило столько разговоров в дни ее молодости, ибо ей было восемьдесят два года. Она ни разу не приехала в Ланже, да и владела им всего лишь год. А потом замок перестал быть королевской собственностью и перешел к принцессе де Конти, далее – к чудаковатому мужу Гортензии Манчини, невероятному герцогу Мазарини, чья набожность граничила с безумием. Их наследники владели замком до 1765 года, а затем он достался герцогу де Люиню.

Пустовавший во времена революции и империи, замок нашел заботливого хозяина в 1833 году. Им стал парижский адвокат месье Барон, который и взялся за его восстановление. Однако всю былую роскошь замку сумел вернуть лишь следующий его владелец – Жак Зигфрид, сын Жюля Зигфрида, бывшего мэра города Гавра, министр торговли и брат крупного писателя и экономиста Андре Зигфрида. Благодаря его неусыпной опеке и труду дворец был заново меблирован и вернул себе прежний лоск. По завещанию замок достался Институту Франции, который остается счастливым владельцем замка и поныне.

Часы работы

Февраль и март с 9.30 до 17.30

Апрель, май, июнь, сентябрь и октябрь с 9.30 до 18.30

С 1 по 11 ноября с 9.30 до 18.30

С 12 ноября по 31 января с 10.00 до 17.00

http://www.chateau-de-langeais.com/

Если бы ты, читатель, был абсолютно точным и правдивым историком, то вынужден был бы признать, что за замком Люинь закрепилось неверное название. Его следовало бы называть Майе, как раньше. Ведь герцоги де Люинь, которых на самом деле все величали д’Альбер, никогда не были уроженцами долины Луары.

Эта историческая путаница началась в 1619 году, когда Шарль д’Альбер де Люинь, главный сокольничий Франции и фаворит Людовика XIII, во время путешествия по любимой королевской реке в компании самого короля купил себе мощный замок де Майе, солидные круглые башни которого высокомерно возвышались над очаровательным пейзажем Турени. Но зачем ему было покупать это не самое привлекательное имение? Все очень просто: Людовик XIII объявил, что околдован красотой этого края, долины Луары, и Люинь тут же подумал, что его хозяин будет с удовольствием приезжать сюда, возобновляя традицию своих великих предшественников, и что у него будет возможность покинуть надоевший Париж, его мрачный и неудобный Лувр, чтобы поселиться в одном из прекрасных замков Луары. Но он ошибся: Людовик XIII остался парижанином, а чтобы удовлетворить свое время от времени возникающее желание выехать на природу, он построил себе неподалеку от столицы охотничью резиденцию, названную Версалем.

Но вернемся к нашему сокольничему и, прежде всего, к его родословной! И по сей день существует деревня Люинь, расположенная рядом с Эск-ан-Провансом. Это родовое поместье семьи… де Сегюр. Однако в 1535 году Леон д’Альбер женился на Жанне де Сегюр и стал хозяином владения, прибавив название деревеньки к своему собственному имени. Этот самый Леон был дедом нашего героя, но все-таки славу семье принес его отец, чье имя Оноре д’Альбер де Люинь было воспето в веках благодаря доблестным воинским подвигам. Став в 1575 году суперинтендантом и губернатором Лангедока и Прованса, Оноре оказался в чести у Генриха IV, который подписывал письма к нему так: «Ваш самый преданный друг…»

Эта дружба позволила юному Шарлю-Оноре стать пажом Генриха IV, а затем быть прикрепленным к дофину, будущему Людовику XIII, который подружился с ним из-за его виртуозного умения ловить птиц на охоте и из-за того, что тот научил его приручать сорокопутов[36]. Этой дружбе суждено было изменить ход истории Франции.

В самом деле, после смерти доброго короля Генриха от ножа Равальяка королевство попало в губительные руки регентши Марии Медичи, точнее – в еще более отвратительныее руки Кончино Кончини, бывшего флорентийского крупье и любимого супруга ее молочной сестры и фаворитки Леоноры Галигаи.

Юному королю Людовику XIII в то время было всего лишь восемь лет, и он пока еще был не в состоянии тягаться с красивым, высокомерным и любящим роскошь итальянцем, прекрасно знавшим степень своего влияния на Марию Медичи, безвольную и глупую женщину, всегда руководившуюся исключительно собственными капризами. Вскоре на чету Кончини посыпались различные милости. И вот Кончини – уже первый палатный дворянин[37], генерал-лейтенант Перонна, Роя и Мондидье. Благодаря золоту, сыпавшемуся на него из царской сокровищницы, он приобрел себе маркизат Анкр в Пикардии, стал губернатором Амьена и, наконец, что особо неприятно, маршалом Франции.

Его алчность и заносчивость не знали пределов, отчего нередко страдал и юный король. И в его скрытной детской душе зародилась и начала расти жажда мести, поддерживаемая Люинем, не устававшим повторять, что королем является Людовик и править должен только он один… В результате ненависть еще больше усилилась, когда в 1617 году Кончини посмел претендовать на высший чин коннетабля Франции…