Все бросились к нему.

- Паганель! Паганель! Что с вами случилось? - вскричал Гленарван.

- Случилось то, что я остался без лошади, милый друг, - ответил географ, высвобождая ноги из стремян.

- Что, ваша лошадь?…

- Пала, словно пораженная молнией, как и лошадь Мюльреди.

Гленарван, Джон Манглс и Вильсон осмотрели животное. Паганель не ошибся: лошадь внезапно околела.

- Странно! - проговорил Джон Манглс.

- Очень странно, - пробормотал майор.

Гленарван был чрезвычайно озабочен этим новым злоключением. Действительно, в таком пустынном крае негде было пополнить убыль в лошадях; и если налицо была эпидемия, то продолжать путь окажется весьма затруднительным.

Между тем еще до наступления вечера предположение об «эпидемии» подтвердилось: третья лошадь - лошадь Вильсона - пала и, что еще хуже, пал один из быков. Таким образом, в распоряжении экспедиции оставалось только три быка и четыре лошади.

Положение становилось угрожающим. Правда, всадники, лишившиеся лошадей, могли, конечно, продолжать путь пешком: ведь немало скваттеров таким образом только и путешествует через этот пустынный край. Но если быки падут и придется бросить фургон, то как быть с путешественницами? В силах ли они будут пройти пешком сто двадцать миль, оставшиеся до залива Туфолда.

Обеспокоенные, Гленарван и Джон Манглс осмотрели уцелевших лошадей. Быть может, окажется возможным предотвратить новые жертвы? Но осмотр не обнаружил на них не только признаков какой-либо болезни, но даже слабости. Лошади были вполне здоровы и отлично перенесли утомительное путешествие. Гленарван начал надеяться, что эта странная эпидемия не потребует больше жертв.

Такого же мнения был Айртон, который никак не мог понять причины этого молниеносного падежа животных.

Отряд снова тронулся в путь. По временам то один, то другой пешеход отдыхали в фургоне. Вечером после небольшого перехода, в десять миль, сделали привал и расположились лагерем. Ночь прошла благополучно под сенью древовидных папоротников, между которыми носились огромные летучие мыши, столь метко названные летающими лисицами.

Следующий день, 13 января, был погожий. Падеж скота прекратился. Состояние здоровья членов экспедиции попрежнему было удовлетворительное. Лошади и быки хорошо справлялись с работой. В «салоне» леди Элен благодаря непрерывному потоку посетителей было очень оживленно. Мистер Олбинет усердно потчевал присутствующих прохладительными напитками, что было очень кстати при тридцатиградусной жаре. Выпили полбочонка шотландского эля. Все признали, что пивовары «Баркелей и К°» - величайшие граждане Англии, что они более велики, чем сам Веллингтон, никогда не варивший такого вкусного пива (уж таково самолюбие шотландца). Паганель пил много, но ораторствовал еще больше и на самые разнообразные темы.

Столь хорошо начавшийся день, казалось, должен был закончиться столь же удачно. Отряд прошел добрых пятнадцать миль по довольно гористой местности с почвой красноватого оттенка, и все надеялись в тот же вечер расположиться лагерем на берегах Сноуи, полноводной реки, впадающей на юге провинции Виктория в Тихий океан. Вскоре колеса фургона покатились по черноватой наносной почве, поросшей буйными травами и зарослями гастролобиума.

Наступал вечер. Туман, поднимавшийся на горизонте, четко обозначил местонахождение реки Сноуи. Быки протащили фургон еще несколько миль. За небольшим холмом дорога круто поворачивала в высокий лес. Айртон направил утомленных быков между высокими стволами, погруженными во мрак, и уже достиг опушки леса, как вдруг в полумиле от реки фургон завяз до самых ступиц.

- Осторожней! - крикнул он ехавшим за ним всадникам.

- Что случилось? - спросил Гленарван.

- Мы завязли, - ответил Айртон.

Он подгонял быков криками и ударами заостренной палки, но животные увязли по колена и не могли двинуться с места.

- Расположимся здесь лагерем, - предложил Джон Манглс.

- Это лучшее, что мы можем сделать, - отозвался Айртон. - Завтра при свете дня легче будет отсюда выбраться.

- Привал! - крикнул Гленарван.

После коротких сумерек быстро наступила ночь, но прохлады она не принесла. Воздух был душен; на горизонте вспыхивали ослепительные молнии отдаленной грозы.

Кое-как устроились на ночлег в увязшем фургоне, а палатку раскинули под темными сводами больших деревьев. Только бы не полил ночью дождь, а так можно было, не жалуясь, провести ночь.

Айртону не без труда удалось высвободить быков из трясины, они завязли уже по брюхо. Он отвел их на пастбище вместе с лошадьми, выбрал им подножный корм, что делал всегда сам. Гленарван, заметив, что в этот вечер он проявил особое старание, тепло поблагодарил его, ибо хорошее состояние скота являлось теперь делом первейшей важности.

Тем временем путешественники скромно поужинали. Но усталость и духота лишали аппетита, и все нуждались не столько в пище, сколько в отдыхе. Элен и Мери Грант, пожелав всем спокойной ночи, улеглись на свои обычные места в фургоне. Мужчины легли, кто в палатке, кто прямо растянулся под деревьями, на густой траве, что не представляло никакой опасности для здоровья.

Мало-помалу все уснули тяжелым сном. Небо заволокло большими, густыми тучами, делалось все темней и темней. Воздух был неподвижен. Ночную тишину лишь изредка нарушали заунывные крики морпука, похожие на печальное кукование европейской кукушки.

Около одиннадцати часов вечера, после недолгого, нездорового сна, тяжелого и утомительного, майор проснулся. Он с удивлением заметил какой-то неясный свет, мерцавший среди деревьев. Мак-Наббс принял его было за распространившийся по земле пожар.

Он встал и направился к лесу. Велико же было его удивление, когда он увидел, что источником зарева была фосфоресценция огромного поля грибов. Их поры светились в темноте очень ярко.

Майор, не будучи эгоистом, уже хотел было разбудить Паганеля, чтобы и ученый полюбовался этим редким явлением, как вдруг остановился, словно вкопанный.

Фосфорический свет освещал весь лес на полмили кругом, и Мак-Наббсу показалось, что какие-то тени скользит вдоль опушки. Был ли то обман зрения? Была ли это галлюцинация?

Майор бросился на землю и стал внимательно наблюдать. Вскоре он ясно увидел, как несколько человек, то нагибаясь, то снова выпрямляясь, искали на земле какие-то следы.

Следовало во что бы то ни стало узнать, чего хотят эти люди.

Мак-Наббс, не раздумывая и не будя своих спутников, пополз, словно дикарь в прериях, и исчез среди высоких трав.

Ночь была ужасна. В два часа пополуночи полил проливной дождь и шел до утра. Палатка оказалась ненадежным убежищем. Гленарван и его спутники укрылись в фургоне. Никто не мог уснуть. Беседовали о том, о сем. Лишь майор, кратковременное отсутствие которого никто не заметил, молчал и слушал. Жестокий ливень не прекращался. Можно было опасаться, что Сноуи выступит из берегов, а тогда, увязший в трясине, фургон оказался бы в очень критическом положении. Поэтому Мюльреди, Айртон и Джон Манглс поминутно ходили к реке взглянуть на уровень и возвращались, промокшие с головы до ног.

Наконец, начало светать. Дождь утих, но солнечные лучи не могли пробить плотной пелены облаков. Огромные лужи желтоватой воды, похожие на мутные, грязные пруды, покрывали кругом землю. Из размытой почвы поднимались горячие испарения, насыщая воздух нездоровой сыростью.

Гленарван прежде всего занялся фургоном. Он полагал, что это самое важное. Принялись осматривать тяжелую повозку. Она глубоко осела среди большой котловины в вязкой глине. Передок почти целиком провалился в трясину, а задний - по оси. Вытащить эту махину удастся, пожалуй, лишь соединенными усилиями людей, быков и лошадей.

- Во всяком случае, надо торопиться, ибо когда глина подсохнет, то вытащить фургон будет еще труднее, - заметил Джон Манглс.