Три года спустя отважный моряк командовал уже двумя судами: «Открытие» и «Решение». Капитан Фюрно поплыл на корабле «Приключение» обследовать землю Ван-Димена и, вернувшись, высказал предположение, что она является частью Новой Голландии. Лишь в тысяча семьсот семьдесят седьмом году, во время своего третьего путешествия, Кук сам посетил землю Ван-Димена. Его два судна, «Решение» и «Открытие», бросили якорь в бухте Авантюр. Оттуда Кук отплыл на Сандвичевы острова, где был убит дикарями.
- Это был великий человек, - сказал Гленарван.
- Величайший из всех мореплавателей. Бенкс, один из его спутников, подал английскому правительству мысль основать у Ботанического залива колонию. После Кука к новому материку устремились мореплаватели всех стран. В последнем полученном от Лаперуза письме, отправленном из Ботанического залива седьмого февраля тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, несчастный мореплаватель извещает о своем намерении посетить залив Карпентария и все побережье Новой Голландии вплоть до земли Ван-Димена. Лаперуз отплыл в море и не вернулся. В тысяча семьсот восемьдесят восьмом году капитан Филипп основал в порте Джексон первую английскую колонию. В тысяча семьсот девяносто первом году Ванкувер объезжает довольно большую часть южного побережья материка. В тысяча семьсот девяносто втором году Д’Антркасто, посланный на поиски Лаперуза, объезжает кругом Новую Голландию, плывя с запада на юг, открывая по пути ряд новых островов. В тысяча семьсот девяносто пятом и тысяча семьсот девяносто седьмом годах двое отважных молодых людей, Флиндерс и Басс, плывут в лодке длиною в восемь футов, продолжая обследование южного побережья, а в тысяча семьсот девяносто седьмом году тот же Басс проплывает между землей Ван-Димена и Новой Голландией проливом, носящим теперь его имя. В том же году Фламинг, открывший остров Амстердам, находит на восточном побережье Новой Голландии реку Сван-Ривер, где водились прекраснейшие черные лебеди. Что касается Флиндерса, то в тысяча восемьсот первом году он возобновил свои интересные исследования и под тридцать пятым градусом сороковой минутой широты и сто тридцать восьмым градусом пятьдесят восьмой минутой долготы его судно встречается в бухте Свидание с «Географом» и «Натуралистом» - двумя французскими судами, которыми командовали Боден и Гамелен.
- А, вы назвали капитана Бодена? - переспросил майор.
- Да. Почему это вас заинтересовало? - удивился географ.
- Просто так! Продолжайте, дорогой Паганель.
- Хорошо. К именам упомянутых мною мореплавателей прибавлю имя капитана Кинга, который с тысяча восемьсот семнадцатого по тысяча восемьсот двадцать второй год дополнил исследования субтропических зон Новой Голландии.
- Господин Паганель, я записал уже двадцать четыре имени, - предупредил Роберт.
- Хорошо! - отозвался географ. - Половина карабина майора уже моя. Теперь я покончил с мореплавателями и перехожу к сухопутным исследователям.
- Прекрасно, господин Паганель! - воскликнула Элен. - У вас удивительная память!
- Что очень неожиданно, - добавил Гленарван, - у человека такого…
- Такого рассеянного, хотите вы сказать? - прервал его Паганель. - Но, увы, у меня память лишь на даты и имена.
- Двадцать четыре имени, - повторил Роберт.
- Хорошо. Двадцать пятым был лейтенант Даус. Это происходило в тысяча семьсот восемьдесят девятого году, спустя год после основания колонии в Порт-Джексоне. Уже совершено было плавание вокруг нового материка, но что находится в глубине его, никто не мог сказать. Длинная цепь гор, параллельная восточному побережью, казалось, преграждала доступ внутрь страны. Лейтенант Даус после девятидневного пути вынужден был вернуться в Порт-Джексон. В том же году капитан Тенч столь же безуспешно пытался перевалить через эту высокую горную цепь. Обе эти неудачи отбили на три года у других исследователей охоту браться за это трудное дело. В тысяча семьсот девяносто втором году полковник Патерсон, отважный исследователь Африки, снова попытался проникнуть внутрь материка, но и он потерпел неудачу. Зато в следующем году мужественный Гаукинс, простой боцман английского флота, пробрался на двадцать миль дальше, чем все его предшественники. В течение следующих восемнадцати лет лишь двое - мореплаватель Басс и инженер Барелье - пытались пробраться внутрь материка, но столь же безуспешно, как и их предшественники. Наконец, в тысяча восемьсот тринадцатом году проход в горах был найден к западу от Сиднея. В тысяча восемьсот пятнадцатом году губернатор Макари воспользовался им, чтобы перебраться по ту сторону Голубых гор, и заложил там город Батерст. С той поры ряд путешественников обогащает географическую науку новыми данными и способствует процветанию колоний. Начало кладет в тысяча восемьсот девятнадцатом году Тросби, затем Окслей, проникший на триста миль внутрь страны, за ним Говель и Гун, отправившиеся как раз из залива Туфолда, где проходит тридцать седьмая параллель. В тысяча восемьсот двадцать девятом и тысяча восемьсот тридцатом годах капитан Штурт исследует течения рек Дарлинга и Муррея…
- Тридцать шесть, - сказал Роберт.
- Прекрасно! Я выиграю пари, - ответил Паганель. - Упомяну для полноты Эйре и Лейхардта, объехавших часть страны в тысяча восемьсот сороковом и тысяча восемьсот сорок первом годах; о Штурте - он путешествовал по Австралии в тысяча восемьсот сорок пятом году; о братьях Грегори и Гельпмане, обследовавших в тысяча восемьсот сорок шестом году западную часть материка; о Кеннеди, исследователе в тысяча восемьсот сорок седьмом году реки Виктория, а в тысяча восемьсот сорок восьмом году - северной части Австралии; о Грегори - в тысяча восемьсот пятьдесят втором; Остине - в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом; снова о братьях Грегори - с тысяча восемьсот пятьдесят пятого по тысяча восемьсот пятьдесят восьмой год, изучавших на этот раз северо-западную часть материка; о Бебедже, прошедшем от озера Торренс до озера Эйр, и, наконец, о знаменитом в летописях Австралии путешественнике Стюарте, который трижды отважно пересек материк. Первая экспедиция Стюарта вглубь страны относится к тысяча восемьсот шестидесятому году. Позже, если пожелаете, я расскажу вам, каким образом Австралия была четырежды пересечена с юга на север, а сейчас ограничусь тем, что закончу этот длинный перечень именами смелых бойцов за науку от тысяча восемьсот шестидесятого до тысяча восемьсот шестьдесят второго года: братья Демпстер, Кларксон и Харпер, Берк и Уилс, Нейлсон, Уокер, Ленсбор, Мак-Кинлей, Говит…
- Пятьдесят шесть! - крикнул Роберт.
- Прекрасно! Видите, майор, я щажу вас, - продолжал Паганель. - Ибо еще не упомянул ни Дюпера, ни Бугенвиля, ни Фиц-Роя, ни Штока…
- Довольно! - взмолился Мак-Наббс, подавленный количеством имен.
- …ни Перу, ни Куайе, - продолжал Паганель, не в силах остановиться, как экспресс на полном ходу, - ни Бенне, ни Кеннингема, ни Нутчела, ни Тьера…
- Пощадите!
- …ни Диксона, ни Стрелецкого, ни Рейда, ни Вилкса, ни Митчеля…
- Остановитесь, Паганель! - вмешался хохотавший от души Гленарван. - Не добивайте злополучного Мак-Наббса. Будьте великодушны! Он признает себя побежденным.
- А его карабин? - торжествующе спросил географ.
- Он ваш, Паганель, - ответил майор. - И мне очень жаль его, но у вас такая память, с которой можно выиграть целый артиллерийский музей.
- Действительно, невозможно лучше знать Австралию, - заметила Элен. - Не забыть ни одного имени, ни одного самого незначительного факта…
- Ну, положим, относительно незначительных фактов… - сказал майор, сомнительно покачав головой.
- Что такое? Что вы хотите этим сказать, Мак-Наббс? - воскликнул Паганель.
- Я хочу только сказать, что, вероятно, вам неизвестны некоторые подробности открытия Австралии.
- Например? - высокомерно спросил Паганель.
- А если я вам укажу неизвестную вам подробность, вернете ли вы мне мой карабин?
- Немедленно.
- По рукам?
- По рукам!
