«ЗА ОДНУ СЕКУНДУ ОБЩЕНИЯ С ГОЛЬЗЕРГЕЙНОМ МЫ СМОЖЕМ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЗА ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ ОБЩЕНИЯ С ДРУГИМИ. Я УЖЕ УСТАЛ СИДЕТЬ БЕЗ ДЕЛА, В ТО ВРЕМЯ КАК ОН РАЗРУШАЕТ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ». — Голос Мастерлинка продолжал дрожать от гнева.

«НЕ БОЙСЯ, МЫ ОТОМСТИМ ЗА ЗЕМЛЮ», — ответил Карков. Его неясный человеческий облик как призрак летал среди матриц.

«КОГДА?» — требовательно спросил Мастерлинк.

«КОГДА НАСТУПИТ ПОДХОДЯЩЕЕ ВРЕМЯ», — покровительственно ответил Карков.

«ПОКА ЭТО ВРЕМЯ НАСТУПИТ, МОИ СИНАПСЫ ЗАРЖАВЕЮТ ОТ БЕЗДЕЙСТВИЯ», — угрюмо заметил Мастерлинк.

«ПРЕКРАТИ ЭТОТ ТЕАТР!» — Карков начал терять терпение.

«ЭТО НЕ ТЕАТР, А РЕАЛИСТИЧНЫЙ ВЗГЛЯД НА ВЕЩИ, — пробурчал Мастерлинк. — ПОКА МЫ ВЫЙДЕМ НА КОНТАКТ С ГОЛЬЗЕРГЕЙНОМ, ОН ПРЕВРАТИТ НАШУ ПЛАНЕТУ В ГРУДУ КАМНЕЙ».

Карков засмеялся. Эфир сразу наполнился помехами.

«ЧТО СМЕШНОГО В МОИХ СЛОВАХ?» — мрачно спросил Мастерлинк.

«ПРОСТО СКЛАДЫВАЕТСЯ ЗАБАВНАЯ СИТУАЦИЯ. Я ПОДУМАЛ: А ВДРУГ НОВАЯ ЗЕМНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ, КОТОРУЮ ГОЛЬЗЕРГЕЙН НЕДООЦЕНИВАЕТ, ОПЕРЕДИТ НАС И ПРИБЕРЕТ К РУКАМ НАШУ СОБСТВЕННОСТЬ? БАК РОДЖЕРС, КОТОРЫЙ СВЯЗАН С НЕЙ, ЕЩЕ ЖИВ».

«ЗНАЧИТ, НАДО БЫТЬ ПОШУСТРЕЕ, — прорычал Мастерлинк. — ЕСЛИ ГОЛЬЗЕРГЕЙН И ДАЛЬШЕ БУДЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ ТАКИМИ ТЕМПАМИ, НА ЗЕМЛЕ, БОЮСЬ, НЕ ОСТАНЕТСЯ НИЧЕГО, ЧТО МОЖНО БУДЕТ ПРИБРАТЬ К РУКАМ».

«ХВАТИТ БРЮЗЖАТЬ И ДАВАЙ ЗАЙМЕМСЯ ДЕЛОМ, — ответил Карков. — ЕСЛИ БЫ ТА ЭНЕРГИЯ, КОТОРУЮ ТЫ ТРАТИШЬ НА ВОРЧАНИЕ, БЫЛА ОБРАЩЕНА НА ПОЛЬЗУ НАШЕГО ПРЕДПРИЯТИЯ, МЫ БЫ УЖЕ ЧЕРЕЗ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ МОГЛИ КОНТРОЛИРОВАТЬ ЗЕМЛЮ».

«ТЕПЕРЬ ТЫ УСТРАИВАЕШЬ ТЕАТР».

«Я ПРОСТО ОБРАЩАЮ ТВОЕ ВНИМАНИЕ НА ВЕЩИ, О КОТОРЫХ ТЫ ПОСТОЯННО ЗАБЫВАЕШЬ».

«ТАКИМ МЕТОДОМ ТЫ НИЧЕГО НЕ ДОБЬЕШЬСЯ», — рассердился Мастерлинк.

«НУ, ХВАТИТ! ТЫ ДОЛЖЕН РАДОВАТЬСЯ ТОМУ, ЧТО МЫ УЖЕ УСПЕЛИ СДЕЛАТЬ. РОМАНОВ ВИСИТ НА ХВОСТЕ У БАКА РОДЖЕРСА. ОН УСТРОИЛСЯ НА ЛИНИИ СВЯЗИ ЕГО ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ. ЕЩЕ НЕМНОГО ТЕРПЕНИЯ — И РОДЖЕРС НАШ!»

«ВСЕ ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ МЫ ПЫТАЛИСЬ ВЫСЛЕДИТЬ РОДЖЕРСА И УНИЧТОЖИТЬ ЕГО».

«МЫ ПОЧТИ У ЦЕЛИ».

«ПОЧТИ» НЕ В СЧЕТ, — ответил Мастерлинк. — Я ХОЧУ ДЕЙСТВОВАТЬ! МНЕ ТОШНО ОТ НИЧЕГОНЕДЕЛАНИЯ!»

Карков почувствовал, что Мастерлинк выходит из-под контроля.

«А МЫ И ДЕЙСТВУЕМ. — Голос Каркова стал жестким. — ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОСТОРОЖЕН. НЕЛЬЗЯ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ НИ ЕДИНОГО ШАГА, КОТОРЫЙ МОЖЕТ УХУДШИТЬ НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ. СЕЙЧАС НАМ НЕ НУЖНЫ ПОТЕРИ».

«А КОГДА ОНИ БЫВАЮТ НУЖНЫ?» — едко спросил Мастерлинк.

«ЕСЛИ ТЫ НЕ БУДЕШЬ КОНТРОЛИРОВАТЬ СЕБЯ, МЫ НИЧЕГО НЕ ДОБЬЕМСЯ», — заметил Карков.

Мастерлинк запустил в пространство рассеянное облако помех.

«Я ДУМАЛ, ЧТО ЗА ВЕКА СУЩЕСТВОВАНИЯ ТЫ ЧЕМУ-НИБУДЬ НАУЧИЛСЯ. ДА, ВИДНО, ОШИБСЯ. ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ КАК КАПРИЗНЫЙ РЕБЕНОК. — Голос Каркова снова стал резким, ледяным. — ЕСЛИ ГОЛЬЗЕР-ГЕЙН УЗНАЕТ, ЧТО МЫ РЕШИЛИ ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ НАД ГЛАВНЫМ КОМПЬЮТЕРОМ, — ВСЕ ПРОПАЛО. СЕЙЧАС ГОЛЬЗЕРГЕЙН ВО СТО РАЗ СИЛЬНЕЕ НАС, И НАМ НУЖНО ПОШЕВЕЛИТЬ МОЗГАМИ, ЧТОБЫ ПРИДУМАТЬ, КАК СПРАВИТЬСЯ С НИМ».

Помехи, витавшие в их зоне, рассеялись.

«ТЫ РАССУЖДАЕШЬ ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК ЭТИ ИДИОТЫ ИЗ НОВОЙ ЗЕМНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ», — пробурчал Мастерлинк.

«ЗНАЮ. УЖАСНО, НЕ ПРАВДА ЛИ? К СОЖАЛЕНИЮ, НАША ТАКТИКА ДОЛЖНА СООТВЕТСТВОВАТЬ ПРЕДЛАГАЕМЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ».

«А ВЕДЬ У НАС ЕСТЬ КОЕ-ЧТО, ЧЕГО НЕТ У ТАКИХ, КАК РОДЖЕРС, — заметил Мастерлинк. — ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ СОВЕСТИ ПРИ ДОСТИЖЕНИИ ЦЕЛИ».

«И КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЭТО ПЛОХОЕ КАЧЕСТВО?»

— На этот раз счастье изменило тебе, полковник Диринг.

Слова сквозь сон дошли до сознания Вильмы. Голос звучал мягко, отдаленно, как эхо. Девушка еще не совсем проснулась, но уже поняла, что он не имеет никакого отношения к ее сновидениям. Это — наяву.

Настойчивое щекотание ножа чуть ниже ее левого уха окончательно разбудило Вильму, но она делала вид, что продолжает спать, не выдав себя ни единым лишним движением, ни испуганным возгласом. Этому ее научили долгие годы военной подготовки. Человек, пришедший убить Вильму, не подозревал, что она умеет прекрасно владеть собой, и разболтался, чувствуя себя в безопасности. Вильма благодарила судьбу за то, что самоуверенность наемного убийцы оттягивает ее смертный час.

— Это твоя последняя миссия, — продолжал свою речь мягкий голос, такой мягкий, что Вильме показалось, будто о нее трется пушистый котенок. — Ты была нам как кость в горле. Я никогда не понимал, почему мы позволили тебе так долго издеваться над нами и до сих пор не прикончили.

Вильма лежала на животе. Ее лицо было повернуто в сторону. Она не двигалась. Шансов побороться за свою жизнь не было никаких. Она чувствовала, как нож медленно скользит взад-вперед, взад-вперед. Движение, удар лезвием — и все будет кончено. Вильма решила, что продолжать притворяться спящей нет смысла.

Ее ресницы задрожали.

— Может, все будет по-другому, — пробормотала она, давая понять нападавшему, что проснулась. В темноте она различила металлический блеск лезвия. Мужчина, стоявший рядом с ней, медленно и равномерно дышал, приготовляясь к осуществлению своей миссии.

— Проснулась? — беззаботно спросил он. — А я уж и не надеялся. Мне нравится смотреть своей жертве в глаза, когда я исполняю приговор. Сядь!

Вильма воспрянула духом: этот тип дает ей шанс защититься. Она медленно села. Ночная рубашка сползла с плеча. Лезвие ножа поблескивало перед ней, мужчина следил за каждым ее движением.

— Ты здорово выглядишь. Если бы ты не проснулась, тебя бы следовало разбудить, — заявил он.

В полумраке Вильма смутно различала его силуэт. До начала аудиенции Лаулора еще оставалось время, и она решила поспать. Вот что из этого получилось!

— Я хочу знать, — спокойно сказала девушка, — почему ты собираешься убить меня?

Мужчина протянул руку, но до Вильмы не дотронулся.

— Для удовольствия, — ответил он. — А еще из-за денег.

— Денег? Я могу дать тебе…

— …гораздо больше денег, — закончил фразу убийца. — Я уже дал понять тебе, что деньги тут не главное.

Он поднес нож к ее шее, затем отвел его в сторону.

— Я поняла, — сказала Вильма своим низким голосом. — Но у меня есть другой способ доставить тебе удовольствие.

Легким движением правого плеча она опустила бретельку рубашки ниже. Это был явный намек, который мужчина не мог не понять.

Он рассмеялся громким утробным смехом. Вильма никогда не слышала ничего более непристойного, но в ответ прикрыла глаза и чуть раздвинула свои чувственные губы. Она хотела любой ценой заставить убийцу опустить нож. Пока лезвие плясало перед ее сонной артерией, любое движение могло стать последним.

— Ты милая девочка, и в другое время я не отказался бы порезвиться с тобой. Но сейчас я пришел сюда не за этим. К тому же, вздумай я пошалить с тобой, это может стать последним удовольствием в моей жизни. Ты опасная штучка!

— Если уж мне суждено умереть, — ласково продолжала Вильма, — то хотелось бы знать, из чьих рук я приму смерть.

— Я никогда не открываю своего имени. Это отпугнет возможных заказчиков.

— Ты не понял. Меня интересует, кто платит тебе.

По короткому молчанию, последовавшему за ее словами, Вильма поняла, что задела самолюбие убийцы.

— Ты могла бы сама догадаться. — Его голос зазвенел от напряжения.

— Мы что, играем в отгадки?

— Играешь ты, — поправил он, — и игра называется: «Сколько Я Еще Проживу?»

— Если я умру, кому повредит, если ты назовешь мне имя своих работодателей?

— Никому. Я бы, пожалуй, и назвал. Но просишь ты неправильно. Ты должна умолять меня.

— Хорошо, — сказала Вильма. — Умоляю тебя, скажи, кто стоит у тебя за спиной.

— Это не совсем то, что мне хотелось бы услышать. Но уже лучше.

Голос убийцы обрел прежнюю мягкость, и Вильма поняла, что действует правильно.