— А я не привык, как лакей, бросаться на первый зов человека, который не удосужился даже представиться. — Кейн по опыту знал, что в общении с марсианами главное — захватить инициативу в свои руки.

Такой тон марсианину не понравился. Его губы пренебрежительно скривились.

— Меня зовут Драгос. Я — уполномоченный по связям с Луной.

Кейн улыбнулся, обнажив свои белые зубы:

— Рад познакомиться с вами, господин уполномоченный. Чему обязан вашим вниманием?

— Неверная постановка вопроса, — ответил Драгос. — Правильнее было бы спросить: что я могу сделать для вас?

— А как правильнее было бы ответить? — дружелюбно спросил Кейн, почувствовав смутную угрозу, исходящую от марсианина.

— У меня к вам есть деловое предложение. Оно сулит хорошие деньги и сознание исполненного долга.

Кейн насторожился:

— Я весь внимание.

— Полковник Диринг пребывает на Луне.

— Это ни для кого не секрет.

— Мы хотим, чтобы вы убрали ее.

Итак, РАМ была заинтересована в том, чтобы Вильма погибла. Тон, каким марсианин высказал суть дела, не допускал иного толкования. Драгос не сомневался, что Кейн с удовольствием лишит эту женщину жизни в отместку за то, что она его оставила. Кейн ни с кем не делился своими истинными чувствами, и у РАМ были все основания считать, что Кейн пойдет на убийство Вильмы. Внезапно Кейн не к месту размечтался. А что, если бросить перчатку РАМ? Он может выкрасть Вильму и спрятать в своем дворце на Луне. Глядишь, у нее проснутся прежние чувства, и она оценит постоянство Кейна? На мгновение надежда вспыхнула в его глазах, как луч лазера. Но действительность вернула его с небес на землю.

— Я отказываюсь принять ваше предложение, господин уполномоченный.

— Почему же? У вас никогда не будет лучшей возможности свести личные счеты.

— Сколько вы заплатите за эту работенку?

— Пятьдесят тысяч долларов.

— Маловато, чтобы я рисковал своим положением на Луне.

— Что вы имеете в виду?

— Неужели, господин уполномоченный, вы настолько наивны, что не понимаете: если будет установлена моя причастность к исчезновению или смерти официального посла, то это отразится на моих отношениях с правительством Луны. Под угрозу ставится моя жизнь. Мне придется лишиться состояния, которое я наживал годами и вовсе не хочу терять. Словом, вы предлагаете слишком маленькую сумму за очень рискованное дело.

— Ничего другого предложить не могу. И не собираюсь торговаться. Найдется немало таких, кто согласится на эти условия.

— Вот и нанимайте любого из них, — резонно заметил Кейн.

— Непременно.

— Спасибо, господин уполномоченный, что вы хотели дать мне возможность заработать, — официально заявил Кейн. — Жаль, что я не могу извлечь выгоды из этого славного дельца.

— Вам будет еще больше жаль, когда вы увидите, как эти деньги уплывают к вашему сопернику.

— У меня нет соперников, господин уполномоченный. Я — единственный в своем роде. Уверен, любой, кому вы предложите эту сделку, согласится на ваши условия. Но только не я. Мне не нужны подачки. Прощайте.

Лицо Драгоса побагровело от гнева.

— Скорее на Меркурии ударят морозы, Кейн, чем я еще раз предложу вам работу.

— Мне тоже было приятно познакомиться с вами, господин уполномоченный, — сказал Кейн и выключил экран раньше, чем Драгос раскрыл рот для ответа.

Кейн понимал, что нажил врага, но пресмыкаться перед кем бы то ни было он не собирался. Он подумал о Вильме и об агенте, которого Драгос пошлет, чтобы убить ее. Инстинкт подсказывал, что следует предупредить девушку о грозящей ей опасности, но рассудок был сильнее инстинкта. Кейн решил еще раз обдумать ситуацию. Он понимал, что, во-первых, Вильма в состоянии и сама защитить себя, а, во-вторых, старый Лаулор уже окружил ее своими вышколенными слугами, готовыми в любой момент отдать за нее жизнь. Мысли Кейна вернулись в давние времена, когда они с Вильмой были друзьями и вместе сражались с РАМ. Кейну были дороги эти воспоминания, хотя он и не часто вызывал их к жизни. Да, то были чудесные времена. Но нынешнее положение Кейна — его полная независимость — гораздо лучше.

Хьюэр одним своим электронным глазом следил за состоянием линии связи с Баком Роджерсом, установленной перед его отбытием на Венеру. По первому зову Бака он был готов прийти к нему на помощь. Вторым глазом Хьюэр исследовал систему Новой Земной Организации.

Он был под наблюдением и знал об этом. Он даже знал, где находится его соглядатай. Убийца, охотившийся за Баком, был где-то рядом. Из обрывков разговоров, пойманных в эфире, компьютер заключил, что убийца еще не готов привести в исполнение свой план, но уже близок к этому. Несколько раз Хьюэр пытался поймать его, используя обходные пути и расставляя ловушки, но убийца, усвоивший правила игры, ускользал от него. Более того, Хьюэр понял, что все его хорошо обдуманные ходы просчитываются противников наперед. Так, несколько дней назад Хьюэр дважды выходил на след убийцы, и оба раза связь ни с того ни с сего обрывалась.

Однажды Хьюэр засек в сети отражение тени убийцы и по импульсам в своем канале связи понял, что тот действует не один. Это означало, что как ему самому, так и Баку Роджерсу грозит опасность сразу с нескольких сторон. В том случае, если будет разрушена одна вирусная программа, ее тут же заменят другой.

Вот почему Хьюэр не торопился поймать тень убийцы в ловушку. Он хотел знать, с какой целью его преследуют, кто хочет убить Бака Роджерса и кто за всем этим стоит. Он жаждал узнать имя убийцы.

Хьюэр порой размышлял над иронией интеллектуального прогресса. В незапамятные времена человек из суеверного страха скрывал от чужаков свое имя. Он боялся, что узнав его, иноплеменники обретут власть над ним, над его душой. Теперь же, в эру компьютеров, это суеверие стало реальностью. Зная кодовое имя, можно было моментально собрать все сведения о его носителе. Поэтому Хьюэр лег на дно, прислушиваясь к разговорам в эфире, начав опасную игру в кошки-мышки.

Кроме того, Хьюэр находил время отлаживать аварийную систему компьютерной связи НЗО, пострадавшую во время налета, приводя ее в согласование с основной. Во время РАМовской бомбежки на Земле было разрушено более половины коммутационных станций, а те, что остались, получили повреждения и работали не на полную мощность. Хьюэр знал, что, несмотря на критическую обстановку на планете, уже начали появляться пакеты новых программ, с помощью которых можно было восстановить компьютерную систему.

Рапорты РАМ, которые приходилось выслушивать Хьюэру, производили угнетающее впечатление, но он не падал духом и начинал высчитывать размеры выведенных из строя участков Земли и тех, что еще не попали под бомбы. Время шло. Все больше и больше индивидуальных станций НЗО выходило на связь с основной. Хьюэр усиливал голоса, в которых слышалась неведомая ему доселе решимость. Земля сделала свой выбор. Она восстала против РАМ. Вероятность их победы была ничтожно мала, но слишком велико желание победить. Восставшие подвергали себя смертельной опасности. Но люди, которых Хьюэр слышал в эфире, умирать не собирались. Они уже объединились в своем порыве нанести ответный удар РАМ, которая поспешила занести Землю в список побед, одержанных Марсом.

Хьюэр, поскольку был компьютером, лучше людей знал шансы НЗО. Он просчитал их от первого до последнего порядка. Прогноз получился неутешительный, но все же стоило рискнуть. Хьюэр слышал рассказы Бака о Земле, какой она была когда-то. Та Земля нравилась ему и хотелось, чтобы жизнь, известная ему понаслышке, возродилась. Хьюэр решил сделать все от него зависящее, чтобы увеличить шансы на победу: он продолжал собирать сведения, планируя атаку.

Мастерлинк был в гневе.

«НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ МЫ НЕ МОЖЕМ ПОГОВОРИТЬ С НИМ!»

«ПОТОМУ ЧТО МЫ НЕ ГОТОВЫ К ЭТОМУ. ОН КОНТРОЛИРУЕТ ГЛАВНЫЙ КОМПЬЮТЕР РАМ, И НУЖНО УЗНАТЬ, КАКИМ ОБРАЗОМ ОН ЭТО ДЕЛАЕТ. И ТОЛЬКО ПОТОМ МЫ СМОЖЕМ ЛИШИТЬ ЕГО СИЛЫ, КОТОРОЙ ОН ОБЛАДАЕТ».