— Представляю, чего бы мы добились, будь у нас больше времени, — сказал он, обращаясь к ним. — Никогда мне не приходилось видеть такого созвездия талантов!

— Спасибо за добрые слова, — ответил Рикенбакер, опускаясь на стул, — но у меня есть одна проблема.

Бак вопросительно поднял бровь.

— Мне очень нравиться летать на этой птице, но мне думается, она меня побивает. Я привык к ведру с болтами, которое движется как толстая, неповоротливая леди, а эта штучка живая как ртуть.

Бак оглядел группу. Радостное настроение, охватившее их при первом знакомстве с «Крайтом», потускнело. Они начали впадать в уныние.

— Как я уже сказал, хотелось бы иметь побольше времени. Я, может быть, новый человек для этого столетия, но вечность назад я был счастлив. Я летал на самых быстрых, самой совершенной конструкции кораблях моего времени, и к этому я привык. К этому надо привыкать, но нет ничего, с чем вы не могли бы справиться.

Среди пилотов послышался ропот.

— Поверьте мне, я знаю. Я имею опыт работы инструктором, и я уже видел такое раньше. Эта машина похожа на скользкую ракушку, готовую выскользнуть из-под вашего контроля в любую минуту. Не позволяйте ей поддеть вас.

— Гм! — произнес Райт, которого иногда смущали слоговые обороты Бака.

— Не позволяйте машине управлять вами. Вы, — Бак указал пальцем на пилотов, — вы пилоты, а не корабельный компьютер. Вы говорите ему, что делать.

Вашингтон вытер пот со лба и уставился на кончики своих пальцев.

— Роджерс прав, — медленно проговорил он. — Мы все говорили, что отдали бы многое за шанс летать на этих машинах. Мы все сами сделали наш выбор, вступив в НЗО. Все мы здесь, чтобы бороться с РАМ. Сейчас, наконец-то, мы получили что-то такое, чем можем это делать. Мы отступаем. И будем отступать, пока не научимся добиваться своего.

— Есть еще кое-что, — Рикенбакер колебался, говорить или нет.

— Что тебя беспокоит, Эдди? — спросил Бак.

— В нашем распоряжении много времени?

— Немного, если мы хотим застать РАМ врасплох, — ответил Бак.

— Почему-то у меня такое чувство, будто ты задумал что-то особенное, — тихо произнес Вашингтон.

Бак усмехнулся, но не смог смягчить подозрительной настороженности в глазах Вашингтона.

— Возможно, и так.

— Не хочешь поделиться с нами своими планами?

— Хочу.

Вашингтон откинулся назад, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу.

— Ну?

— Хауберк.

В комнате наступила полная тишина. Глаза Вашингтона расширились, но он не произнес ни слова.

— Разве вы не собираетесь сказать мне, что я сумасшедший? — спросил Бак.

Вашингтон покачал головой.

— Это невозможно сделать?

— Нет.

— И никто из вас не собирается перечислять оборонительные сооружения Хауберка? — удивился Бак.

— Уверен, что ты уже ознакомился с ними, — ответил за всех Вашингтон.

Бак внимательно вглядывался в молчаливое собрание.

— Мне бы хотелось получить хотя бы какой-нибудь отклик.

— О, я могу ответить, — откликнулся Вашингтон. Он взглянул через плечо на лица своих товарищей, и глаза его потеплели. — Мы будем тренироваться, чтобы овладеть этой птицей, даже если она убьет нас. Потом мы ударим по Хауберку.

— Это ключ Марса к контролю над Землей. Уничтожить его… — Мягкий альт голоса Иерхарт понизился до шепота и смолк.

— Уничтожить его — и дверь к свободе откроется, — произнес Вашингтон.

Бак улыбнулся благоговейной тишине, последовавшей за словами Вашингтона.

Они вылетали на «Крайтах», проверяя их в космическом пространстве и атмосфере, организуя военные учения, которые заставили Вильму воскликнуть:

— Я и не знала, что в нас столько самоотверженности! До этого боевые силы НЗО наполовину были наемными. Вы никогда не знали, будет ли в следующую минуту рядом ваш напарник, или он отправиться искать более выгодную сделку.

— Ты не знаешь и того, что я сейчас скажу, — произнес Бак. — Дайте мужчине то, за что стоит сражаться, и он будет сражаться.

…Таким было начало. Шли дни, и воспоминания о нем заставляли Бака улыбаться. Он вел свой корабль назад, по направлению к «Спасителю», проверяя по бортовому компьютеру, сможет ли он прибыть в точно рассчитанное Лафайетом время, чтобы остаться незамеченным. Когда он был уже около «Спасителя», то снизил скорость, так что какой-нибудь РАМовский сканер, следящий за пространством, вполне мог принять его за торговое судно. Когда на обзорном экране появился «Спаситель», с левого борта неожиданно возникли два других корабля. Они также снизили скорость и пристроились позади Бака. На его карте обозначились границы «Спасителя», и Бак отвернул в сторону, подражая снова торговому кораблю, стремящемуся избежать встречи с местной мусорной свалкой. Любая настоящая попытка идентификации обязательно показала бы класс корабля, но НЗО полагалась на то, что сочтут нелогичным прятать что-то — а тем более украденные корабли! — так близко от места, куда они должны прибыть. Когда они проходили позади «Спасителя», выпав на какой-то момент из поля зрения как Земли, так и ее спутника, Луны, Бак запустил двигатели реактивной системы управления и корабль, кувыркнувшись на хвосте, подобно молящемуся дервишу, направился в док «Спасителя», ловко маневрируя среди парящего в пространстве хлама. Следом шли, повиснув у него на хвосте, еще два корабля. Они влетели в док на такой скорости, о которой несколько дней раньше Бак мог только мечтать. Осознав это, он ощутил удовлетворение.

Он выключил маршевые двигатели и на малой тяге причалил к месту стоянки. Сдвинув фонарь кабины назад, увидел мерцающие огни, указывающие на то, что воздушный шлюз еще заперт; потом, когда огни погасли, снял свой полетный шлем и оглянулся на одного из летчиков севшего рядом корабля. Ривер поднял вверх большой палец. Бак ответил ему тем же.

— Молодчина Ривер, — произнес он вслух сам себе. — Просто отлично! В конце концов мы научимся управлять этими штуками.

Прозрачный фонарь второго из причаливших вместе с ним кораблей скользнул назад, и пилот снял шлем. Рыжие волосы Вильмы, влажные от пота, облепили мягкими кольцами щеки и лоб, поблескивая в искусственном освещении.

— Ты что-то сказал? — Она все еще находилась в возбужденном состоянии после полета; от нее исходила какая-то жизненная энергия, заряжая окружающую атмосферу.

— Думаю, мы потянем это дело, — произнес Бак.

Вильма посмотрела на него с выражением комического ужаса.

— И ты говоришь мне это сейчас! Мистер Доверие! А я все это время думала, что ты знаешь, чем занимаешься.

Бак улыбнулся.

Хьюэр высветил недавнюю фотографию Аделы на соседнем экране. Она была одета для официального обеда на Марсе. Темные волосы были уложены в высокую прическу и украшены сияющей россыпью прозрачных кристаллов, развернутых так, что создавали вокруг головы подобие сияющего ореола. Серебряное платье облегало стройную фигуру подобно второй коже. Оно доходило до колен, полы сходились впереди, оставляя вызывающий разрез во всю длину между двумя кусками ткани. Длинные ноги были обтянуты серебряными чулками, которые вспыхивали искрами. Бак видел раньше другие ее фотографии, но ни одной подобной этой. Он протяжно присвистнул.

— Прежде чем ты слишком заинтересуешься ею, капитан, — сухо сказала Вильма, — я должна тебе напомнить, что Адела — одна из самых опасных женщин в Солнечной системе.

— Я это вижу, — ответил он, не отрывая глаз от экрана.

— Не только в одном этом плане, — сказала Вильма. — Во многих отношениях. Она связана с кланом, правящим марсианской корпорации. Если не достаточно бывает ее красоты, в ход идет ее положение.

— И она продает информацию о наших кораблях?

— Да, — в голосе Турабиана слышалось отчетливая нотка отвращения, когда он разглядывал эту знойную марсианскую красотку. — Она брокер, занимающийся информацией.

— Это опасный бизнес, — произнес Бак.