– Пей свой аспирин, – только и сказал он.

Мемфис был сам не свой. Весь день он проигрывал в голове свою встречу с Тетой, их захватывающее бегство от полиции, вспоминал, как она смотрела на него: с благодарностью и легким смущением. В тот момент ему ужасно захотелось слиться с ней в романтическом поцелуе. Из-за подобных мыслей Мемфис едва не попал в неприятности: в салоне красоты миссис Джордан он перепутал ставки миссис Джордан и миссис Робинсон, неправильно выписав им чеки.

– Мемфис, где ты витаешь? – добродушно возмутилась миссис Джордан. Мемфис, рассыпавшись в извинениях, отнес их ставки в парикмахерскую Флойда перед самым закрытием.

Папа Чарльз созвал собрание в собственном ресторане «Делюкс», чтобы обсудить вчерашний катастрофический рейд. Первым делом он убедил всех, что ситуация не настолько сложная, как кажется: произошло легкое недопонимание, которое уже улажено. Очень скоро со входа в «Хотси Тотси» будет снят замок. Но Мемфис с легкостью мог сказать, что под элегантными манерами и выверенной речью папы Чарльза скрывалось огромное напряжение. У папы Чарльза даже начался легкий тик в самом малозаметном месте – у челюсти. Мемфис уже замечал это несколько раз: когда приходилось общаться с пьяными заносчивыми клиентами-толстосумами или чересчур взвинченными бутлегерами. Несмотря на ситуацию, Мемфис не мог оторваться от мыслей о Тете.

Тета-Тета. Он встретил девушку своей мечты – и даже сны у нее были такими же – для того, чтобы потерять ее в толпе. Только Мемфису показалось, что в его судьбе наметились перемены, как все сорвалось. Он понятия не имел, где девушка жила, откуда приехала – даже не знал фамилии. И эта чертова птица опять вернулась и донимает его.

– Кыш! – Мемфис замахал руками на ворона. – Проваливай, Беренис! Прочь!

Мемфис дошел до того, что опоздал в школу за Исайей. Он с порога класса принялся извиняться, но Исайя и слышать ничего не хотел. Шагая по улице, его хмурый братишка пинал ногой камень, отходил за ним на обочину, если тот укатывался, и снова продолжал свой путь.

– Ты должен был прийти к трем!

– У меня были важные дела, снеговик.

– Что еще за дела?

– Мои дела, не твои.

– Тогда в следующий раз я пойду домой один.

– В следующий раз я не опоздаю.

– Небось со своей Креольской принцессой миловался! – проворчал Исайя.

Мемфис замер.

– Где ты это услышал?

Исайя злорадно засмеялся.

– Вся твоя записная книжка исписана! Мемфис влюбился! Мемфис влюбился!

Мемфис схватил его за локоть.

– Слушай сюда. Эта записная книжка – личная вещь. Она принадлежит только мне. Ты понял?

Исайя непокорно вздернул подбородок.

– Отпусти мою руку!

– Обещай мне.

– А ну отпусти! – Исайя вырвался и убежал вперед. Выходя из себя, он становился абсолютно непредсказуемым и легко мог выболтать тетке Октавии что-нибудь лишнее.

Мемфис смягчился. Не стоило спускать собак на Исайю, каким бы надоедливым он ни был. Прибавив шагу, он догнал брата.

– Не обижайся, снеговик. Пойдем, зайдем к мистеру Регги, съедим по гамбургеру. Можешь сесть за стойку, там, где вертящиеся стулья. Только не крутись слишком много, а то весь гамбургер полезет наружу.

Исайя остановился и обиженно зашмыгал носом.

– Я хочу шоколада.

– Будет тебе шоколад, – пообещал Мемфис.

Он серьезно волновался за Исайю. Сестра Уолкер обнаружила его способности случайно. Около полугода назад она только переехала в Гарлем и решила сделать визит вежливости к Октавии. Оказалось, что сестра была старой подругой их матери и очень расстроилась, когда узнала о ее смерти.

– Виола была такой чудесной женщиной, – сказала сестра Уолкер.

Октавия смерила ее тяжелым взглядом и, похоже, посчитала ни к чему не пригодной.

– Странно, она о вас никогда не упоминала. А мы были очень близки.

– Что ж, возможно, даже у сестер бывают секреты друг от друга, – заметила сестра Уолкер. Октавии это очень не понравилось, Мемфис был уверен.

Но когда мисс Уолкер предложила подтянуть Исайю по арифметике, предмету, с которым были вечные проблемы, кроме того, совершенно бесплатно, Октавия смягчилась. Как-то раз, когда сестра показывала ему умножение с помощью карт, Исайя принялся их угадывать. Она спросила, не умеет ли он чего-либо еще. Сказав, что этот навык пригодится Исайе в жизни, она принялась тренировать его с таким усердием, будто этот предмет входил в школьную программу. Мемфис понятия не имел, как подобное может пригодиться ему в жизни в отличие от игры на трубе, которой увлекался Гэйб или сложных математических расчетов, которые совершала миссис Уорд в школе. А если бы Октавия узнала, чем они занимаются вместо арифметики, то устроила бы скандал, которого они в жизни не видели. Но занятия были необходимы Исайе – Мемфис это понимал. Он становился таким же счастливым, как раньше, когда мама была еще жива и играла с ними в прятки среди стираного белья, которое они развешивали на просушку у своего старого дома на 145-й улице. Мемфис помнил, как она смеялась, приговаривая: «Ладно. Прячетесь в простынях вы хорошо, теперь посмотрим, сможете ли вы их как следует развесить».

В те счастливые времена папа возвращался домой с работы, из оркестра Джерарда Локхарта, с радостным «Так-так, и что же наши братья Кэмпбеллы вытворяли сегодня?». Мемфис скучал по запаху папиного табака, который тот курил на крыльце. Иногда он специально останавливался у сигаретной лавки на Ленокс-авеню, чтобы почувствовать этот запах.

– Береги Исайю, – сказала мама. Похудевшая, как скелет, она лежала в передней комнате, болезнь лишила ее всей жизнерадостности, за которую он ее так любил. Ее глаза смотрели пусто и безо всякого выражения. – Пообещай мне. – Он пообещал. Спустя три дня они похоронили ее на кладбище Вудлон. Оркестр Джерарда Локхарта переехал в Чикаго, вместе с ним и отец, пообещав скопить денег и перевезти туда Мемфиса с Исайей. Но этот процесс оказался бесконечным, и они надолго застряли в дальней комнатке дома тетки Октавии. Все, что осталось от тех счастливых времен, когда вся семья была в сборе, дом был полон смеха и улыбок, – это Исайя. Мемфис крепко держался за него. Он не знал, сможет ли выжить, если с Исайей что-нибудь случится.

Тем не менее все это – прошлое, и только. Мемфис не хотел застревать в прошлом. Встреча с Тетой подарила ему надежду. Где-то в этом городе по той же мостовой ходила она, и Мемфис готов был искать ее до последнего.

Зайдя в кафе, они с Исайей расположились за стойкой, и мистер Регги принялся готовить их заказ, лопаточкой прижимая две аппетитно скворчащие котлеты к решетке-гриль. Рядом с ним было тепло и уютно. Водрузив гамбургеры на тарелки, он вручил их ребятам вместе с банкой газировки для Мемфиса и стаканом шоколадного коктейля для Исайи. Мальчик тут же накинулся на десерт и принялся ложкой черпать густое сладкое мороженое, полностью запачкав подбородок.

– А я прямо вовремя подоспел! – Гэйб вспорхнул на свободное место рядом с Мемфисом, схватил его гамбургер и откусил огромный кусок. – Мистер Кэмпбелл! Именно вас я и искал. Альма устраивает вечеринку. Мы идем обязательно. И раздобудь нам хорошего спиртного.

Он вручил ему толстую пачку игровых чеков.

– Ну не перед Исайей же, – шепнул ему Мемфис.

– Он не понимает, о чем мы говорим: полностью поглощен своим коктейлем.

– Не понимаю чего? – встрял Исайя.

Мэмфис покосился на Гэйба с выражением «Я же говорил!».

Поджав губы, Гэйб скрестил руки на груди.

– Малыш, у тебя еще где-то отросла пара ушей?

Мальчик засмеялся:

– Нет, но у меня есть особые способности.

– Исайя! – одернул его Мемфис.

– Да неужели? Вот уж не думал, – поддразнил Гэйб мальчика.

– Честно! Например, я могу сказать, что лежит у тебя в кармане, – сказал Исайя, крутясь на стуле.

– Исайя, у Гэйба нет времени на твои дурацкие игры. Сядь спокойно и ешь, – строго приказал ему Мемфис.