Поведение же Олега было продиктовано одним пикантным обстоятельством: перед встречей с Интернет-затейником Войтов отдельно проинструктировал Олега на предмет сохранения денег любой ценой и обещал за сохранность бонус: пятьдесят тысяч баксов. Как вы уже знаете, бонус Олег заработал, а наследник, не ожидавший такого поворота событий, в пылу своих мальчишеских амбиций посчитал, что его морально «подставили»…

Взяв на утреннем базаре отборной свиной вырезки по местной цене – 50 рублей за кило, и прочие ингредиенты для вдумчивого пикника на природе, лидер отвез наследника не очень далеко, вытрусил на обочину и прямо там прочитал импровизированную лекцию на тему: «Чем приходится поступиться любому „большому“ человеку, желающему зарабатывать большие деньги…» Сиюминутного успеха лекция не имела, но повергла наследника в состояние глубокой задумчивости.

А через часок, когда на сработанном умелыми руками спецназовцев земляном мангале поспели первые шашлыки, нанизанные на ивовые прутья, глубокая задумчивость наследника стала как-то самопроизвольно рассеиваться. А еще через минут двадцать наследник углядел на незначительном удалении двух молоденьких дамочек в купальниках, привольно распростершихся в складных шезлонгах на предмет хапнуть последнюю порцию ласкового солнышка. Мимоходом прихватив простаивающий без дела второй бинокль (наблюдатель был назначен один – нечего пока что было наблюдать), наследник индифферентно прогулялся в кустики, посидел там минут десять и вернулся к компании уже совсем умиротворенный и всем на свете довольный…

В десять часов прибыли те, кого ждали: разрешающая способность биноклей не позволяла рассмотреть лица, но под описание «объекты» вполне подходили.

– Не зря, не зря прогулялись! – возбужденно пробормотал Олег, прилипнув к окулярам бинокля. – А кто же это у нас на коляске? Черт, лицо бы рассмотреть…

Когда «УАЗ» отъехал от второй усадьбы, команда Альберта оперативно свернулась, попрыгала на машины и разбежалась по заданиям. Петя с операми бывшими крадучись поплелись за Соловьем с бабьем, а Олег с Альбертом и его парной «пристяжью» покатили наобум осваивать подъездные пути к огородам улицы Комсомольской. Подъехать с парадного входа Олег постеснялся: его хоть и терзало жуткое любопытство по поводу оставшегося в усадьбе товарища на коляске, но профессиональные навыки, предписывающие все делать тихо, сзади и наоборот, прочно засели в поведенческой модели бывшего чекиста.

Остановив «Волгу» метрах в двухстах от огородных заборов – ближе не подъехать, – Олег поставил спецназовцам задачу: наблюдать, быть в готовности стремительно выдвинуться для силовой поддержки. Затем велел Альберту взять видеокамеру и открыл было рот, чтобы проинструктировать насчет поведения в усадьбе.

– Первый – Второму! – жизнерадостно заголосил в нагрудном кармане бывшего чекиста голос Пети Бутикова. – Первый – Второму!

Испуганно зыркнув по сторонам, Олег быстренько прикрутил громкость на «Моторолле» (парный комплект Войтов презентовал в дальнюю дорогу) и сердито поинтересовался:

– Ну чего ты орешь, балбес?! Что у тебя?

– Да ничего, – обескураженно ответил Петя. – Просто – проверка связи.

– Получаю тебя на пятерочку, – порадовал коллегу Олег. – Связь – только в экстренном случае. Если нужно, я на тебя выйду. Как понял?

– Понял. До связи…

– Если это заказчик, организатор или исполнитель… – нехорошим тоном начал Олег, глядя пристально наследнику в глаза, – то есть ублюдок, причастный к убийству твоего отца… Мне его как – в попку поцеловать и дать ему «ствол», чтобы он и тебя пришил?

– Ну зачем так… – смущенно пробормотал Альберт, заалев щечками. – Ты делай все как надо… Я понимаю – это неизбежно. Раз уж мы взялись за это…

– Уверен?

– Да, уверен. Ты не сомневайся – я не подведу.

– Тогда бери камеру – и за мной…

Проскочив по огороду к дому, Олег замер за углом с пистолетом на изготовку, припечатал наследника левой рукой к стене и осторожно заглянул во двор. А там – на фоне бравурной музыки, льющейся из поставленного на крылечко магнитофона – раскатывал на коляске инвалид, озабоченно поглядывая в заборные щели на улицу.

– Григорий Васильевич! – тихо охнул бывший чекист, прянув обратно – как и каждый осведомленный старожил Белогорска, он хорошо знал Толхаева, что называется, «в личность». – Инвалид?! Ни хрена себе… Вот тебе – заказчик.

– Мы его застрелим? – напрягся Альберт.

– Нет, зацелуем до смерти в задницу, – скривился Олег. – Значит, так: я скажу ему адын неприятный вешш, а ты в этот момент должен снимать крупным планом его лицо. Ни на секунду не отвлекаясь! Смотри, как отреагирует. Для него это – неожиданность, собраться он не успеет, реакция должна быть предельно искренней и красноречивой. Ты меня понял?

– Понял, – приободрился Альберт, расчехляя видеокамеру. – Снимать лицо. Следить за реакцией. Не отвлекаться.

– Отойди чуть правее – там ракурс удобнее, – скомандовал Олег. – Приготовься – сейчас он сюда приедет.

– Почему он должен сюда приезжать?

– Потому что нам здесь удобнее: если контроль с улицы, мы – в мертвой зоне.

– Нет, это понятно! А вдруг он не захочет – сюда? Мы что – тут весь день торчать будем и ждать, когда он…

– Он захочет, – Олег выглянул во двор, наставил «ствол» на инвалида и, пересиливая музыку, воскликнул: – Григорий Васильевич! Ау-у! Кати сюда, родной, – считаю до пяти. Не успеешь – стреляю. Раз… два…

Толхаев прикатил за дом на счете «четыре» – успел. В общем-то, Олегу и не обязательно было говорить ему «неприятный вешш» – печать катастрофической безысходности, застывшая на лице инвалида при виде незваных гостей, была красноречива сама по себе.

– Это какое-то недоразумение, – пробормотал Толхаев, оказавшись за углом. – Вы чьи, хлопцы?

– Все тайное становится явным, – загадочно обронил Олег. – Это – сын Коли Пручаева, которого ты, падла…

Дослушивать Толхаев не стал: его внезапно побелевшее лицо исказилось в отчаянной гримасе, натруженные руки непроизвольно рванули рычаги, резко разворачивая коляску вокруг своей оси.

– Стоять! – прошипел бывший чекист, хватая коляску за левое колесо и рывком подтаскивая ее ближе к стене. – Сюда, падла! К стенке! Стой, не дергайся – тут твое место… Снял?

– Снял, – растерянно кивнул Альберт.

– Видел?

– Видел.

– Вопросы?

– Нету вопросов, – Альберт отвел взгляд и мучительно покраснел – что делать дальше, он понятия не имел.

– Если ты не расскажешь, где нам найти твоего дружка – Марта, я буду вынужден тебя убить, – сообщил Олег, деловито навинчивая на ствол глушитель. – Только не говори мне, что ты не знаешь никакого Марта. Хорошо?

– Вы меня с кем-то путаете! – обреченно затряс щеками Толхаев. – Я ничего…

– Пук! – Олег ткнул инвалида глушителем под правое ребро и нажал на спусковой крючок.

– Хор-р-р… – захрипел Толхаев, хватаясь за печень. – Ты-ы-ы…

– Снимай, гаденыш!!! – тихо рявкнул Олег, заметив, что Альберт опустил камеру и хватает ртом воздух. – Это он заказал твоего отца! Снимай, я сказал!!!

– О-о-охх! – мучительно выдохнул Толхаев. – Я не… не хотел…

– Ты умираешь, Гриша, – присев рядом с коляской, жарко зашептал на ухо умирающему Олег. – Ты умираешь! У тебя есть несколько минут – покайся, облегчи душу! Снимай, я сказал!

– Может, его в больницу? – пролепетал позеленевший Альберт. – Может, еще успеем…

– Вот это – не лечат, – буркнул Олег, грубо постукав глушителем по прижатой к ране ладони инвалида. – Это смерть. Он умрет через несколько минут, а если отпустит руку – то быстрее. А ну – дай сюда камеру!

– Идиоты, – прохрипел Григорий Васильевич, угасающим взором глядя в объектив, поднесенный к самому его лицу. – За Мартом вы – зря… Ох-ххх… Он вас – как кутят… Хх-ххх… Сдоххнете все… Как и ваш Пручаев…

– Снято, – с мрачным торжеством резюмировал Олег, выключая камеру и хватая Альберта под руку. – Все – пошли отсюда…