«Европу» – лучший представительский отель Белогорска, Караваев намеренно проигнорировал, а попросил везти его в «Паром» – ведомственную гостиницу речного флота, располагавшуюся на настоящем пароме, что покачивался себе где-то на окраине города, в излучине Белой. Про «Паром» он услышал от нетрезвого речника в форменной робе, что летел вместе с ним из Орла справа по борту. Этот речник рассказывал, что туда, помимо ведомственных, пускают за хорошие деньги чистую публику, а «хачиков» нет совсем, потому как заведующий их на дух не переносит – они якобы у него в позапрошлом году «Волгу» угнали прямо от дома.

В «Пароме» оказалось вполне сносно. Вернее – на «Пароме»: гостиница действительно величаво покачивалась на волнах, у тихого уютного уголка прибрежного парка, на берег вели узкие сходни, на верхней палубе размещался вполне приличный ресторан – часть под навесом, часть в кают-компании, а прямо с кормы можно было арендовать весельную лодку или дюралевую моторку – на предмет покатать по реке и поглазеть на тутошние виды. «Хачиков» здесь, как и обещали, не было, а когда Караваев побеспокоился насчет пьяного хулиганства, консьерж со всей ответственностью заявил, что на этот счет можно не волноваться: таких, которые буйные, просто выбрасывают в воду и обратно не вылавливают, пока не протрезвеют. Все это знают, потому ведут себя тихо.

– Ну и славненько, – тихо порадовался Александр Николаевич, обозревая свой небольшой уютный номерок со спасательным кругом на вогнутой деревянной стене и двумя иллюминаторами, выходящими на парк. – Пообедаем и займемся делами…

Вкусив яств речной кухни, Александр Николаевич переоделся в спортивный костюм и отправился изучать окрестности, неспешно обдумывая детали предстоящей встречи с охотниками за информацией и сдержанно поздравляя себя с нехилым аналитическим даром. Спасибо природе-матери, постаралась – отчасти компенсировала заботы и неурядицы, повадившиеся в последнее время прыгать из засады на широкую тропу его жизни!

Правильно утверждают психологи: если тебе чего-то не вспоминается или какой-то на первый взгляд перспективный проблеск никак не желает с ходу оформляться в блестящую идею, не мучь себя, отложи мимолетную мыслишку на полочку и дай команду подсознанию – работай! Подсознание самостоятельно разберется со всем хламом, что бесполезными кучами копится годами в твоих закромах и в один прекрасный момент даст тебе готовый ответ, уложив всю эту дрянь в пригодную к употреблению ассоциативную цепочку. Правда, такое «производство» функционирует отнюдь не в каждом черепе…

Это нормально, что он сразу не отреагировал на данное в Интернете объявление белогорских правдоискателей. Утро после кошмарного происшествия в бане, тяжкие заботы, перспектива возможной расправы, ожидаемая со стороны такого опасного и непредсказуемого старого друга, – согласитесь, тут не до эвристических всплесков! Но что характерно: вся цепочка полноценно выстроилась сразу же после жестоких побоев, полученных в номере отвязной подружки Марта. Так что грубый мужлан, подосланный старым другом, хоть и вел себя неподобающим образом, однако же нехотя сослужил добрую службу, заставив аналитическое устройство Александра Николаевича работать в нужном направлении. Трах по черепу! – и сразу все вдруг вспомнилось и встало на свои места – хотя ситуация в тот момент к размышлениям отнюдь не располагала. И зазвенела цепочка, заблестела тускловатым золотым литьем, обещая долгожданную удачу. Вот вам звенья для ознакомления – в порядке хронологии и все подряд так или иначе связанные с пресловутым Белогорском, откуда запузырили по сети пресловутое объявление:

– Как-то раз, отдыхая в ресторане у Караваева совместно со своей убойной подружкой, Март в присутствии Саши ненароком обмолвился по какому-то поводу: «…а у них в Белогорске, блин, все такие вредные…» … И пусть это было мимолетно, ненавязчиво – но это было! Как говорится, из песни слова не выкинешь…

– В 98-м году, до дефолта еще, к Марту приезжал старый друг, который в Афганистане спас ему жизнь. Для друга Март закатил гульбище неописуемое и в рабочем порядке привлек к данному мероприятию Караваева – гуляли у него в ресторане. Столь давние события Александр Николаевич помнил слабенько, но три момента после побоев злобного мужлана всплыли достаточно отчетливо: друга зовут Гриша, он из Белогорска, а в Афгане работал хирургом на эвакопункте…

– Через малое время после приезда того замечательного Гриши в Белогорске хлопнули целую кучу каких-то людишек – резонанс был на всю страну…

– Еще через какое-то время в кабачке на Ленгорах взорвали Чернова – ближайшего соратника и компаньона Марта. А когда Александр Николаевич с некоторым опозданием спохватился и позвонил старому другу выразить соболезнование, выяснилось, что друг укатил куда-то в командировку и будет не раньше чем через неделю. За ту неделю в пресловутом Белогорске опять хлопнули кучку людишек, в числе коих на этот раз оказался тот самый банкир Пручаев – опять был резонанс федерального масштаба…

– Несколько позже Март наведался в «У Жоры» с лоховатым рыжим Рексом, совместно с Александром Николаевичем тяжко гуляли в отдельном кабинете, и, будучи серьезно пьяным, старый друг поведал сквозь слезы: мы ее потеряли! Ту самую убойную подружку со странным именем – Ли. Но тела нет – и пока не найду, буду сомневаться, что она окончательно покинула нас… И такая неподдельная скорбь была в нетрезвом взоре Марта – Александр Николаевич даже невольно содрогнулся от сочувствия…

К концу вторых суток пребывания в Белогорске Караваев всесторонне изучил окрестности, подсобрал, насколько возможно, информацию об охотниках за секретами и в деталях продумал план предстоящей встречи, взяв за основу тот факт, что его потенциальные контрагенты могут оказаться негодяями, садистами и вообще отморозками. То есть информацию получат, а денег не дадут. Или еще хуже – запрут в подвал, будут пытать, а потом пристрелят, как шелудивого пса. Однако, ощущая себя в полной мере Великим Комбинатором, Александр Николаевич лиходеев не боялся, не без оснований надеялся всех их провести и был уверен, что уж на этот раз он обязательно вырвет у судьбы положенный ему приз, выдача которого до сего момента ввиду различных недоразумений откладывалась на неопределенное время.

Сомнения морально-этического плана отсутствовали. Март, конечно, старый друг, в свое время он помог Саше, но… За каким чертом, спрашивается, он два раза подряд встал у него на пути?! Иначе как форменным издевательством такое поведение назвать было нельзя, и Караваев считал себя вправе наказать зарвавшегося интригана любым удобным для себя способом.

Имелось, правда, одно небольшое сомненьице… Это касалось той самой убойной подружки Марта, которую вроде бы «потеряли» два года назад. Счастливо обнаруженная Караваевым в подмосковном доме отдыха дамочка вела себя более чем странно. Во-первых, она действительно не узнала старого знакомца Сашу! Такое нарочно не сыграешь – Караваев в подобных вещах разбирался достаточно хорошо. И манеры, манеры… куда делась лощеная светская львица, привыкшая повелевать мужиками и палить с обеих рук куда ни попадя? Создавалось такое впечатление, что красавицу пару лет держали в подвале и не давали общаться с людьми!

Впрочем, данная несуразица не путала его карт, и Александр Николаевич, слегка посомневавшись, выкинул ее из головы. Имелись заботы поважнее – нужно было тщательно подготовиться к завтрашней встрече…

…С плохо выпавшим из окна мужланом поступили некорректно. В институте, в числе прочих дисциплин, Альберт слушал курс ОБЖ, в соответствии с которым человеку, выпавшему из окна и вообще получившему какую-либо травму, необходимо было экстренно оказать помощь – если рядышком не было врача.

Сейчас врача тоже не было, но вместо того, чтобы оказать пострадавшему первую помощь, его при первой же возможности – едва общага скрылась из поля зрения – нелицеприятно вытрусили из багажника и предоставили в распоряжение Пети Бутикова, который принялся бить травмированного ногами, непечатно при этом выражаясь.