К разряду головастых Александр Николаевич относил и себя, но сегодня ему было совершенно не до обзора. Старался он, старался – а дашь слабину в одном пункте, моментально поползет по швам вся налаженная система жизнедеятельности, захочется поддаться панике, сказаться больным, спрятаться куда-нибудь, исчезнуть… А это уже подозрительно. Это не просто повод для любителей посудачить, но и информация к размышлению для конкретно заинтересованных лиц.

– Караваев-то… заболел, бедолага! Интересная у него болезнь – вчера это произошло, а сегодня – нате вам…

Прочитав белогорское объявление в третий раз, Александр Николаевич скинул его и еще парочку перспективных новостей из этого же разряда в свою папочку, буркнул: «Будем думать об этом завтра. Если доживем…» – и, глянув на часы, звякнул секретарше, чтобы приглашала народ на производственное совещание.

Совещание осилил с большим волевым нажимом. Повседневные проблемы казались мелочными и никчемными по сравнению с той полыньей, в которую он вчера рухнул, решив побаловать на чужом поле. Ввязался черт знает во что, самонадеянно полагая себя ловкачом и великим комбинатором, – и вот результат. Сиди теперь и трясись, высчитывай минуты – сколько там осталось? Допрыгался, игрун, доскакался, разбудил судьбу в неурочный час…

– …осетрину в Одинцово – у чеченов. Чуть ли не в два раза дешевле получается…

Александр Николаевич встрепенулся, отряхнулся от одолевавших его беспокойных мыслей и попытался сосредоточиться на делах.

– А что у нас – какие-то проблемы с астраханцами?

– Да нет, все нормально с астраханцами… – зампоснаб – толстый плешоган Кирюхин – заговорщицки подмигнул хозяину: – Просто я в Одинцово мосты навел. У нас позавчера отдыхали серьезные люди из чеченской общины, ну и…

– Антисанитария там у них, – заметил компьютерный Витя, присутствовавший на совещании ввиду временного отсутствия по семейным обстоятельствам своего шефа. – Сколько раз показывали: как накроют налоговики какой-нибудь подпольный рыбный цех, так обязательно рыба на полу, грязища кругом, ванны там какие-то обделанные – в них только что трупы не мыли, да и рыба не первой свежести…

– Тебя кто спрашивает?! – воинственно сверкнул плешью Кирюхин. – Ты сиди, своими мониторами занимайся! В субботу Ремизова дочку с передозом увезли! Полчаса в уборной на втором лежала – ваши операторы сказали, что там мониторы барахлят, поэтому и не заметили…

– При чем здесь мониторы?! – боевито нахохлился Витя. – Она в кабинке ширялась. И обрубилась на месте ширяния! Мы по кабинкам мониторы не развешиваем – все как-то руки не доходят…

– Ну-ка, заткнулись все!!! – болезненно скривившись, крикнул Александр Николаевич, крепко хлопнув ладонью по столу. – Чего вы тут балаган устроили?! Кратко и по существу, нечего дебаты разводить!

Присутствующие недоуменно переглянулись и втянули головы в плечи. Господин Караваев, несмотря на свои игрунские амбиции, в грубиянах никогда не числился, имел репутацию умелого управленца, что среди владельцев не так уж часто случается, и к деловым перепалкам на пятиминутках относился в общем-то положительно. Люди спорят, отстаивают свою точку зрения – значит, неравнодушно относятся к производственному процессу, болеют за дело душой. А тут вдруг – ать! Ноги вместе, руки по швам!..

– Гхм-кхм… Прошу прощения, – осознав необычность своего начальственного вывиха, спохватился Александр Николаевич – вот и повод для пересудов! – Что там у нас еще, Евгений Васильевич?

– Что по рыбе-то? – с легкой обидой в голосе напомнил Кирюхин. – Мне работать с ними? Экономический эффект – в половину…

– Спасибо за информацию, Евгений Васильевич, – натужно улыбнулся Караваев. – Но мы пока что останемся на прежних позициях. Почему – понятно?

– Да все понятно, – пожал плечами Кирюхин. – Отлаженный канал, старые связи, надежность… А тут, знаете ли, дешевизна прельщает – вот что. Может, на пару месяцев с астраханцами прекратить – временно, пробно…

– Вы предлагаете рискнуть престижем заведения? – все так же резиново улыбаясь, уточнил Караваев. – Рискнуть налаженными поставками? Ради… сколько мы съедаем за неделю?

– В среднем две с половиной тонны, – мгновенно выдал Кирюхин. – Экономия – сто двадцать тысяч рублей. За месяц – как раз полмиллиона…

– Нет, мы не будем этого делать, – покачал головой Караваев. – Спасибо за предложение, вопрос закрыт… Кирилл?

– Еще неделю держимся, – доложил верховный сомелье – он же заведующий погребом. – Но уже можно отправлять – я проект заказа составил. «Krug» высосали весь, «Mouton Rotschild» вчера последний подали. «Dom Perignon» останется в избытке – не сезон.

– Хорошо, проект занесешь, я сегодня же вечерком прозвоню в Париж, – кивнул Александр Николаевич. – Все, по рабочим местам. Виктор – задержись-ка…

Насупленный Кирюхин, покидавший кабинет последним, слегка просветлел взором, покосившись на оставшегося компьютерного Витю: будет тебе на орехи! За передоз, за мониторы, за отвратительную организацию наблюдения – остался за шефа, так занимайся делом, не лезь куда не просят!

– Ирочка, пригласи ко мне Волощука и Скибу, – нажав клавишу селектора, распорядился Караваев. – Пусть как есть идут, не прихорашиваясь…

– Я смотрел утренние новости, – поспешил сообщить Витя, едва дождавшись, когда все выйдут. – Мы там… как?

Александр Николаевич вышел из-за стола, потянулся, глянул цепко на компьютерного мальчугана. Глазенки светятся нездорово, ножку на ножку закинул, ручонки крепко сцепил перед собой – не хочет выдавать эмоции. А на пятиминутке держался ровно, как будто ничего и не случилось. Хорошего помощника бог послал…

– Сейчас работяги подойдут, я доведу, – официальным тоном сказал Караваев. – Не хочу дважды – про одно и то же…

Витя возражать не стал – молча кивнул и принялся сосредоточенно наблюдать за лакированными носами туфель хозяина, несколько взвинченно разгуливающего по кабинету.

– Ну где их носит, – бормотнул Александр Николаевич, без надобности глянув на часы – едва ли минута прошла с момента отдачи распоряжения! – Работяги чертовы…

Караваев вдруг поймал себя на том, что его распирает от неуместного и совершенно не приличествующего образу крутого мужика желания похвастаться перед мальчишкой своим вчерашним героизмом. Этак небрежно, вскользь, обронить – пусть рот разинет, повосхищается, ручонками всплеснет…

Вчера Александр Николаевич совершил, пожалуй, первый в своей жизни подвиг. То есть, пренебрегая явной опасностью, произвел рисковое деяние, без которого в принципе можно было бы и обойтись.

Подвиг состоял в том, что, удрав, как заяц с места происшествия, наш котельный соглядатай спустя минут десять сумел несколько прийти в себя, проанализировал на скорую руку ситуацию и… вернулся обратно. И, едва справляясь с бешено колотящимся сердечком, свински потея от страха, погрузил в багажник своего «Опеля» всю аппаратуру, что накануне установил в котельной Витя. Затем тщательно осмотрел котельную, забрал свои окурки, стакан, бутылку с недопитым коньяком и, уж совсем превозмогая себя, глянул в смотровое оконце. А там ничего – там хаос, вполне присущий любому месту происшествия в первые полчаса до прибытия соответствующих органов. Вопли, крики, возня нездоровая, хаотичные звонки куда только можно. Перекрестившись, Александр Николаевич на цыпочках покинул котельную и убыл – теперь уже окончательно…

Ну, как по-вашему? По-нашему – смышлен. Попал – отпад, свинтил – красиво. Зато, бывало, в вист кто чаще приглашен? Кто крут и смел и с депутатской ксивой? Так-так – прошу прощения. И вовсе это никакое не заимствование – просто размер совпал…

Явившиеся на зов хозяина работяги, судя по внешнему виду, вчера изрядно употребили и сейчас страдали. Несмотря на профиль, персоналу заведения был предписан «сухой закон», нарушение которого каралось жестокими санкциями, вплоть до увольнения. Волощук и Скиба являлись ветеранами – работали у Караваева со дня основания ресторана и, в общем-то, могли себе позволить слегка злоупотребить без особых последствий. Но с утра вратарь Иннокентий довел до всех прибывших: сам не в духе. Приехал ранее обычного, мрачен, не шутит. Иными словами, в такое дрянное утро рисковать не стоило.