– Мы готовим высококлассных секьюрити для нашей элиты, – мягко поправил Март – ему всегда было интересно наблюдать, как флегматично «кипит» обычно монументально спокойный младший товарищ. – А этот самый членов академик, между прочим… вот ты два года под его началом трудишься, а не знаешь – минус тебе, коллега! Этот академик – ветеран трех войн, между прочим. Корея, Панама, Афган.

– Да ну?! – недоверчиво вскинул бровь Умник.

– А ты как думал! – хмыкнул Март. – Пора бы заметить, незаземленный ты наш, что в «Абордаже» штатских задниц нету. Тут у нас, в отличие от курсантов, как раз обратное требование – в графе «участие в боевых действиях» желателен жирный крест. Каждый преподаватель и инструктор в свое время либо принимал участие в боевых действиях, либо достаточно долго носил погоны в далеко не самых спокойных местах нашей Родины и вне ее пределов.

– Ну, прости засранца, – покаянно произнес Умник, ернически ухватив Марта под локоть и приложив руку к сердцу. – Прости… Я тебя напрягаю?

– Есть немного, – признался Март, гордо стряхивая Умникову руку. Лучшее воспитательное воздействие для данного типуса – слава богу, за два с половиной года изучил как облупленного! – намекнуть мимоходом, что он не прав. Тогда типус все бросает – мнительный очень – и начинает копаться в себе, изыскивая, а в чем же, собственно, не прав-то?!

– Ну-у-у! – обескураженно протянул Умник, сразу отставая на пару шагов. – Значит, я недостоин идти с вами рядом, мон шер, – еще ненароком наступлю на вашу величественную тень…

– Ты, когда впредь захочешь побузить на уроке, часового выставляй, – неуступчиво бросил Март. – И вообще, системно продумывай свои шалости. Тридцать два года все-таки, не пацан… и все, хватит об этом. Ну-ка, бегом ко мне в кабинет, тубус возьми из шкафа. Это твой проект нового полигона. Когда будем ехать, не забудь пожаловаться мне, что в проектном бюро все подряд – такие волокитчики и бюрократы – мочи нет. Вопросы?

– Все понял, – мрачно буркнул Умник, резко поворачивая на параллельную аллейку и прибавляя шагу…

У проектного бюро Март отпустил служебный «Понтиак», наказав водителю прибыть сюда же после обеденного перерыва – коли вдруг не воспоследуют дополнительные распоряжения. Подождав, когда «Понтиак» скроется за поворотом, директор с преподом в бюро не пошли – оно им даром не нужно было, – а прогулялись до МКАД пешочком. Было неплохо: осень золотая, ветерок ласковый, паутинки летучие, грустный Умник, с тубусом да в «нулевых» представительных очках похожий на молодого академика, удравшего погулять с какого-то форума.

На МКАД наших прогульщиков подобрала серая «девятка» с незапоминающимися номерами, за рулем которой восседал Руль (это не каламбур – так получилось!).

– Ну и? – уточнил Март, усаживаясь на заднее сиденье и широким жестом приглашая Умника занять почетное место спереди рядом с водителем.

– На сутки, – доложил Руль, плавно трогая машину с места. – На меньше никто не соглашается. Пятьдесят баксов. Цены странные – на месяц, говорят, по десять баксов в день выходит. А на сутки – пятьдесят. Черт-те что!

– Кровопийцы, – равнодушно высказался Март. – Обзор, удобства?

– Все там отлично, – Руль хмыкнул. – На площадку жопой выходит, по периметру – палисад с акациями, вряд ли там кто будет лазить. Обзор прекрасный, я две дыры просверлил.

– Наверно, хозяину это не понравится, – укоризненно покачал головой Март.

– А там по-другому – никак, – пожал плечами Руль. – Дверь с обратной стороны, задняя стена – сплошная. А на этот вшивый рынок никто из наших не ходит. Пусть себе не нравится сколько влезет.

– Что-то не срослось? – счел нужным напомнить о себе слегка уязвленный Умник. – Я весь такой заинтригованный – прямо мочи нет!

– Все по графику, – успокоил соратника Март. – Добавим один маленький штришок – для убедительности…

Доехав до Измайловской барахолки, Руль минут десять катался по стояночной площадке, выбирая удобную позицию: Март терпеливо скучал, а Умник гордо отмалчивался.

– Вот, примерно так, – наконец-то определился Руль, загнав «девятку» в последний ряд у ограждения. – Вон контейнера, на пригорке. Как?

– Годится, – одобрил Март, бегло оценив позицию: расстояние до хранилищ – метров сто пятьдесят, превышение над уровнем цели – метра три с небольшим. Четыре крайних ряда барахолки, расположенные между основной стоянкой и хранилищами, попадают в перекрытое пространство. Перед носом «девятки» – два метра «рулежной дорожки». В худшем случае Умник продырявит скат стоящего впереди «Фольксвагена». – Ты, как всегда, молодец. Расположи Умника, заинструктируй в доску, заплати парковщику – вон, пробирается уже, и на обратном пути купи зеркало.

– Перетопчется парковщик, – буркнул Руль. – Лужок давеча по «Московии» выступал, сказал, что все муниципальные стоянки – бесплатно.

– Не жмись, сердце мое, – нахмурился Март. – Ты хочешь, чтобы он нас запомнил? Давай – веди, плати, купи зеркало.

– Может, картонкой обойдемся? – не сдавался меркантильный Руль – парень вырос среди узлов и агрегатов, приучен ценить каждую железяку. – Разницы практически никакой, вполне наглядно будет…

– Держать кто будет? – хитро прищурился Март.

– Попросишь клиента – пусть подержит…

– С ним начальник СБ будет – сразу выкупит, – покачал головой Март. – Весь эффект пропадет.

– Неплохо было бы узнать – о чем речь, – заметил мрачный Умник. – Я, конечно, негодяй, но, как мне кажется, имею право…

– Руль тебе все объяснит, – Март сделал отмашку – отваливайте наконец, хорошие мои! И рявкнул на открывшего было рот Руля: – Ты что – свои тратишь?! Я же сказал – зеркало!

Через какое-то время Руль вернулся с зеркалом – Март как раз успел обрядиться в парик, наложить грим и влезть в дутую нейлоновую куртку, начисто нивелирующую габариты фигуры.

– Ты похож на последнего ублюдка, – одобрил Руль, придирчиво осмотрев старшего товарища. И не преминул уныло заметить: – Могли бы пару часов без зеркала поездить – все равно потом топить…

– Мы уже на операции, – ровным тоном напомнил Март. – Еще слово поперек вякнешь – получишь в ухо. Что сказал Умник?

– Сказал, что ты из-за лишней пары штук баксов готов целый спектакль соорудить, – бесхитростно сдал коллегу Руль. – Но тут я с ним не согласился, естественно – сказал, что оно стоит того, если даже из-за пары сотен… А за что ты его дрючишь?

– Балуется на занятиях. Внимание привлекает. Надо маненько в чувство привести, – не стал отпираться Март. – Ты давай, обряжайся потихоньку – я Рексу звоню.

– Усов будет достаточно? Усы и капюшон – вполне хватит, мне кажется. Фигура стандартная.

– Парик – тоже, – покачал головой Март, набирая номер Рекса. – В такую погоду ты в капюшоне будешь выглядеть, как потерявшийся пациент психбольницы… Это прачечная?

– Это роддом, дорогая моя, – вяло отшутился Рекс. – Ты чего так долго?

– У тебя готово?

– Еще в прошлом квартале!

– Давай.

– Даю. Будь на связи… – на том конце отдаленно шумнула рация, послышалась команда: «Анансий – давай!», а через пару минут Рекс доложил: – Все – можно.

– Очень приятно, – Март отключился, достал из «бардачка» другой мобильный телефон и набрал номер.

– Слушаю, – раздался в трубке довольно-таки безмятежный баритон. Март поднес ко рту сурдорезонатор и саркастически хмыкнул. Посмотрим, безмятежный ты наш, как ты сейчас подпрыгнешь на своем мягком кресле. Вернее – послушаем.

– Игорь Александрович? – голосок, разумеется, не из приятных – на пару тонов ниже нормального и с сильным зажимом гласных. Ну уж не обессудьте, как говорится – чем богаты.

– Кто это? – баритон как-то сразу утратил безмятежность и заметно озаботился. Сейчас, по всей слышимости, лихорадочно обдумывает свое поведение на ближайшие три минуты.

– Доброжелатель, – весело представился Март. – Нет-нет – не тот, что из народных мстителей, а совсем наоборот. Искренний до глубины души и хронически готовый к сотрудничеству.