Перед отбоем состоялось общее построение на плацу. Сотни выстраивали ровными прямоугольниками. Федр насчитал семь полных сотен и одну — ту, куда зачислили их — половинную. После переклички и личного осмотра должно было состояться редкое событие — личное явление живого божества перед своими верными солдатами. Войско замерло по стойке смирно.

На плац мерным шагом вышла четверка дюжих драйдеров, несущих паланкин. В паланкине, на скамье из ящеровой кости и серебра, восседал лже‑Вэйрун. Федра и Зака, как наиболее высокорослых новобранцев, поставили в первую шеренгу, и они могли хорошо рассмотреть своего нового командира. Со времени знаменитого похода на Ксакбурр Шаман сильно изменился. Пополнел, отпустил бакенбарды, сделал пластическую операцию. Сейчас Шаман обладал тонким эльфийским носом, в который уже не засунешь резную кость, и аккуратными эльфийскими ушами, украшенными множеством серег с рубинами. Кожа на лице была радикально выбелена, а татуировки, черные как душа некроманта, ничем не напоминали знаки Номмо и других гоблинских демонов. Да и одежда стала другой, стопроцентно эльфийской.

— Да Шаман ли это? — неуверенно проворчал комдив краем рта.

Федр едва заметно пожал плечами.

Остановив носильщиков перед строем, как раз напротив лазутчиков, самозваный Вэйрун окинул войско взором пылающих глаз и воскликнул:

— Подтеменье будет нашим, братья! Мы разоблачим слабую женскую сущность и завоюем власть! Эра владычества мужчин уже близка! Эльфийки и все прочие грудастые твари будут стоять перед нами на коленях и умолять о пощаде! Реки флоринов, все богатства Нижнего мира, узурпированные женщинами, прольются на наши головы и переполнят карманы!

А затем разрядил в воздух боевой жезл.

Войско слаженно топнуло левыми ногами и рявкнуло в ответ:

— Вэй‑рун! Вэй‑рун! Вэй‑рун!

Охваченные общим ликованием, Зак и Федр ревели громче всех, хотя еще минуту назад сомневались в праве новоявленного бога командовать ими. Да и как было устоять перед магнетизмом пламенного революционера Шамана!

На ночлег солдат разместили по кельям и запретили выходить без крайней нужды. В коридоре маячил дневальный, а в комнате настоятеля всю ночь бодрствовал дежурный десятник. Зак и Федр заняли одну келью на двоих. Героаг, правда, подселил к ним Ребро, но едва за десятником закрылась дверь, оркоминотавр злобно промычал:

— А ну мотай к своим дружкам, моховик! Нам слабаки в соседях не нужны.

— Пусть. Останется! — предложил Федр. — Будет! Кого. Топтать. Когтить!

— Не знал, что ты садист, брат.

Испуганно улыбаясь, босяк поспешил убраться прочь, и диверсанты заперлись на крепкий засов. Законы Паучьей Королевы требовали соблюдения тайны личной жизни для обитавших здесь прежде послушниц.

— Решат! Мы. Любовники.

— Иди к демонам, псина. Побоятся… Ну, каков наш план? Предлагаю прирезать дневального и дежурного. Переоденемся в их форму и отправимся в штаб как будто с докладом. А там уж как получится.

— Пер‑реодеться? Посмотр‑ри. На себя! Ты минотавр‑р!

— А ведь точно. Тогда предлагай свой. Ведь ты теневой лидер, а значит, горазд на разные коварства и тайные операции.

— Выбер‑ремся. Чер‑рез окно. Позже.

Кельи располагались в полуподвале, маленькие зарешеченные окошки находились на уровне земли. Зак подошел к решетке, с усилием подергал. Скверный раствор, с помощью которого были вмурованы прутья, сразу же пошел трещинами.

— Хороший план, — кивнул минотавр. — Только пролезу ли я через такое крошечное отверстие?

— Куда ты. Денешься? — пролаял псоглавец.

Так оно и получилось. Через пару часов, когда лагерь окончательно угомонился, Зак одним мощным рывком выдрал решетку из стены. На заранее подстеленный матрас посыпались камни. Федр быстро придвинул лежак, встал на него и осторожно выглянул в окно. Собачьи органы чувств сообщили, что опасности нет. Задняя стена казарм не патрулировалась. Политсоветник подтянулся на руках и одним ловким движением выскользнул из кельи. Комдив протянул ему решетку, чтобы прислонить ее с наружной стороны, замаскировав следы взлома.

Показалась мускулистые ручищи, затем бычья голова. Зак яростно пыхтел и скреб пальцами по камням, а копытами по стене. Федр ухватился за рога, потянул. После нескольких тревожных мгновений, когда обоим казалось, что грудь минотавра застрянет в отверстии, дело сдвинулось с мертвой точки. По сантиметру, ввинчиваясь в окно, как крот в нору, Зак выбрался наружу. Друзья отдышались и, пригибаясь, двинулись вдоль стены.

Быстрее всего до базилики можно было добраться, если пересечь наискосок плац. Однако этот путь лазутчики посчитали чересчур опасным и решили двинуться кружным маршрутом. Они миновали с тыла казармы, потом конюшни, ползком преодолели полосу препятствий и стрелковый полигон и оказались на задах штаба. Еще днем оба поняли, что в бывшем храме Ллот никто не живет, а рассказы о расположенных там покоях Вэйруна — обычная дезинформация для простаков. Стало быть, главная опасность заключалась в караульных возле входа. А, возможно, в наличии дежурного офицера внутри или того хуже — в ночном заседании штаба.

Оставив Зака на страже, Федр словно муха вскарабкался по стене к зарешеченному окну. Заглянул внутрь. Кажется, базилика пустовала. Политсоветник полез выше. Он упивался силой и ловкостью псоглавца. Тело слушалось безукоризненно, незаметные для глаз человека выступы и впадины стены будто бы сами прыгали под пальцы рук и носки мягких сапог. За минуту он оказался на крыше центрального нефа. Купол венчала круглая апсида, украшенная зловещей фигурой паука, держащего в лапках рога изобилия, кривые сабли и отсеченные головы.

Через узкую стрельчатую арку апсиды Федр проник в храм, прислушался, принюхался. Легко и бесшумно спрыгнул с высоты пяти метров на пол второго яруса, откуда двинулся по винтовой лестнице вниз. Он скользил как привидение, распластавшись по белой стене. Неведомым человеку чувством политсоветник ощущал сразу весь объем здания. Он знал, что в стенных щелях и углах тут живут многочисленные пауки, с потолка свисают летучие мыши, а в крипте‑арсенале нет ни одного грызуна.

Дежурный офицер в нартексе все‑таки был. Да только Федр собачьим нюхом чуял, что тот скоро уйдет, так как на ужин переел кольчатых улиток под пиявочным соусом и жутко страдает от расстройства желудка. Впрочем, при необходимости его можно было легко придушить. Пока псоглавец раздумывал, какое решение предпочесть, дежурный вскочил из‑за стола и, прижимая к животу руки, опрометью выбежал из штаба.

Федр подскочил к давешнему окну, отворил решетчатую створку и перегнулся вниз.

— Р‑руку! — тихо прорычал он.

Зак вздрогнул, но быстро совладал с собой. Через миг он тоже был внутри. Друзья прикрыли окно. Оркоминотавр тут же начал обследовать помещение в поисках сейфа, а Федр поспешил к столам. Их было два — небольшой дежурный при входе и огромный командирский с расстеленной картой Подтеменья. На дежурном обнаружились магические зеркала — вроде того, что было в драконе, только более современные. Помимо изображения они транслировали и звук. А показывали вход в штаб, главные ворота и плац.

Повсюду было пусто, лишь снаружи штаб охраняли два бойца в длинных плащах. Судя по головам, сквозь зеленоватую плоть которых просвечивали черепа, то были гровелы. Воспользовавшись отсутствием офицера, воскрешенные магией скелеты скрутили по грибному косяку и в меру ограниченных чувств наслаждались дурманящим дымом.

Федр прошмыгнул к двери и тихо опустил щеколду. Сейчас, даже если дежурный вернется, застать разведчиков врасплох он не сумеет. Политсоветник вернулся к обследованию столов. Как он и предполагал, ничего ценного там не обнаружилось. Карта, хоть и была расписана стрелами армейских ударов, оказалась нанесенной прямо на каменную столешницу.

— Эй! — окликнул его Зак. — Сюда, брат. Кажется, я кое‑что нашел.

В нише под лестницей, за тяжелой портьерой с изображением кровавого обряда находилась вмурованная в стену чугунная дверца. Круглая, довольно большая и явно очень толстая. Минотавр попробовал подергать за рукоятку‑кольцо, но дверца даже не шелохнулась. Волнуясь, Федр достал из кошеля амулет‑отмычку, приложил к замочной скважине. Амулет сразу начал нагреваться, заклубился вонючий дым. Наконец замок щелкнул, а разряженный диск брякнулся на подставленный Федром сапог.