Воспользовавшись предобеденным затишьем, Федр решил наведаться в шатер к маджаи. С самого утра Фундис вела себя словно фурия, металась вдоль войсковой колонны на рапторе и свирепо покрикивала на солдат. Федра она избегала.

Этруск надеялся, что в такую жару Фундис будет в палатке раздетой, и соблазнительное зрелище вкупе с тропической температурой повлияет благотворно на его мужскую силу. К тому же у него имелся лоскут «живых» трусов, от которого вполне мог выйти прок. Федру хотелось повысить упавшее отчего‑то настроение маджаи, это ведь обязанность политсоветника — поддерживать позитивный настрой в армии.

Он откинул полог и скользнул внутрь. Девушка и впрямь была раздета, хоть и не целиком. На ней остался черный лифчик с широкими лямками и белые трусики. Она сидела перед зеркалом и с остервенением расчесывала густой щеткой волосы.

— Как ты хороша, блистательная, — вкрадчиво проговорил Федр, нащупав в кармане волшебный лоскут. Политсоветник чувствовал, что снова близок к успеху, почти как вчера в обществе Пунай.

Фундис резко повернулась. Губы ее были плотно сжаты, брови нахмурены.

— Что ты здесь делаешь, этруск? Проваливай. Я тебя не звала!

— Почему ты так сердита, милая? — удивился Федр. — Что случилось?

— Милая?! — взвилась девушка. — Плодоносное чрево Ллот, он называет меня милой! Развратник ты этакий! А я ведь считала тебя приличным парнем, помогала избавиться от проклятия! Да только, видать, от этруска ждать верности в любви — как от раптора молока!

— Ты о чем вообще? — оторопел Федр от такой несправедливости. — У меня, кроме тебя, нет никого. Ты же знаешь, что я сейчас на подвиги не способен.

— Вот как? — спросила Фундис голосом ядовитым, словно жало Паучьей Королевы. — Что ж, попробуй тогда объяснить, как ты вчера оказался в объятиях какой‑то вонючей гоблинши? Я тут в поте лица руковожу воинами, а он смылся в бордель и там развратничает! Видеть тебя после этого не желаю! Спасибо скажи, что в лаву не приказала бросить, или рапторами скормить. Я для него «живые» трусы с утра пораньше выбираю, позорюсь перед гоблином, чтобы фасон был модный! — Глаза у обычно не знающей пощады маджаи подозрительно заблестели. — А он!..

— Квакваса! — Федр скрипнул зубами. — Вот трепло паскудное. Ну, я ему устрою…

— Не смей трогать наш войсковой талисман! Это единственный приличный солдат из всего вашего сброда.

— Раз ты говорил с этим мерзким гоблином, почему про Жрадка забыла? — попробовал уцепиться за логику политсоветник. — Это ведь он меня в бордель обманом затащил! Поговори с ним тоже.

Но рассерженную женщину ни в какие логические ловушки не заманишь. Картина же ясная: она его так любила, а он оказался подонком!

— Квакваса — приятный и чистый гоблин, в стильном наряде, и вовсе не мерзкий, — сказала, как отрезала маджаи. — Я расспросила, как ты его нашел, и он рассказал мне все! Всю правду! Он застукал тебя в борделе с грудастой девкой, и ты собирался ее… сам знаешь! Проваливай и не подходи ко мне больше!

— Да я новое средство испытывал! Для тебя же старался!

Фундис схватилась за стек для управления раптором, явно собираясь отхлестать бывшего фаворита. Тому не оставалось ничего иного, как заткнуться и стремительно покинуть палатку маджаи.

Необходимо было немедля разобраться с Кваквасой. Федр бегом ринулся к обозу, где маячила его тощая фигура. Как раз началась раздача каши. Простые солдаты уважительно и даже поспешно пропустили политсоветника к котлу. Видимо, на лице у него ясно читалась голодная ярость.

Федр понял, что чуть не потерял авторитет в армии.

— Давайте, ребята, налетайте на кашу! — с принужденным смешком крикнул он и ретировался, напоследок одарив Кваквасу бешеным взглядом. Тот вжал голову в плечи и быстро шмыгнул в толпу, однако Федру показалось, что мерзкая рожа гоблина лучится злорадством.

Политсоветник сел на свой походный тюк вдали от гомонящего воинства и уставился, ничего не видя, на разлив магмы. «Проклятый Квакваса», — скрипнул он зубами. Других связных мыслей не было.

— Строишь стратегические планы? — хохотнул за спиной Зак. — На‑ка вот, подкрепись лучше.

— Знал бы ты, что я пережил, какое жестокое гонение, — вздохнул Федр и принял от товарища миску с кашей. — У Хино хотя бы нрав спокойный, она тебя не шпыняет без всякого повода. А Фундис! Это же бешеный раптор! В общем, она меня выгнала. Месяца даже не прошло.

Зак лишь рассмеялся. Ему, как видно, жаловаться было не на что. То ли Жрадково зелье ожидаемо сработало, то ли «живые» трусы. Последнее, впрочем, сомнительно — заклятие копья Либубу должно быть посильнее волшебных трусов.

— Я тебе больше скажу, брат, — помахав облизанной ложкой, поделился комдив. — Пунай твоя Кваквасу охмурить решила. Только что сам видел, как она ему свой кусок мяса в миску подбросила. И грудь выпятила под самый нос… Увели у тебя девчонку.

— Неужели это все мои неприятности? — с горькой иронией заметил Федр. — Маловато будет!

— Нет, брат, не все… Ты опять без Хиновой защиты. Она, кстати, уже неплохо себя чувствует. Чтобы прикрывать меня и других командиров от опасности и отколоть от берега лавовый остров, сил у нее достанет. Угрозы неплохо отслеживает, ямы некромагии издалека видит. А вот ты снова беззащитен. Фундис настоятельно попросила Хино не тратить на тебя магическую силу. Дескать, ты и сам мужик не промах.

— Ну, теперь‑то всё, изверг?

— Почти. Люмьена к себе какая‑то старая извращенка переманивает. Насмотрелась гадостей в Кор‑Наргитте! Думаю, парень долго не продержится. В общем, теперь только Булька и Волосебугу — твои помощники в нашем жестоком мире насилия и смерти.

— А как же ты, братишка? Возьмите с Хино меня в свою палатку!

Орк только хмыкнул в ответ.

Федр сделался как будто прокаженным. Подобно пожару среди черных лопухов, среди солдат разнеслась весть, что фаворит маджаи потерял ее благосклонность из‑за своего разгульного нрава. Предусмотрительные солдаты избегали неудачника, а некоторые даже ухмылялись вслед. Чтобы скрыться хотя бы на время от осуждающих взглядов, Федр забрался в дальний угол под панцирем транспортной черепахи, укрылся куском жаропрочной ткани и стал обдумывать свою несчастливую судьбу, но вскоре был разморен жарой.

К счастью, хотя бы кошмар с Джадогом его не преследовал. Сквозь дрему Федр слышал звуки роняемых тяжестей и команды, будто в черепаху что‑то грузили, однако решил на них не реагировать. Проснулся же оттого, что черепаха тронулась с места, а под ухом заскрипела ее пересохшая кожа. Недоумевающий политсоветник выбрался из своего закутка.

Черепаха ползла к границе траппы. Вел ее неутомимый Отож, а на передних местах устроились Зак, Волосебугу и его подозрительный помощник Минджуку.

— Куда это мы? — спросил Федр.

Все от неожиданности вздрогнули, но увидев, что это не гровел и не зомби, заулыбались.

— Скоро увидишь! — ответил Зак.

Оказывается, магическая сила младшей жрицы и впрямь восстановилась в достаточной мере. Призвав на помощь несколько послушниц Ллот из числа воительниц, а также известного высокими душевными качествами отшельника Волосебугу, Хино направилась к краю траппы — строить «ковчег» из туфа. Вместе с чародейками выдвинулась дюжина пехотинцев для подсобной работы и транспортная черепаха золотоискателей. А также Зак, приглашенный подругой в качестве зрителя и для моральной поддержки. Федр позавидовал таким теплым отношениям.

— А тебя кто позвал? — поинтересовался орк. — Хино сказала, что присутствие посторонних во время кораблестроительства нежелательно.

— Я уже посторонний? Может, прикажешь мне выпрыгнуть и отправиться в лагерь? Стать отшельником в каменной пустыне? Крепка же твоя дружба, брат!

Черноорк не успел ответить. Прорицатель Волосебугу взмахнул рукой, медленно сжал пальцы в кулак. Тотчас с лязгом приотворилась бойница в панцире, и из отверстия послышался голос, будто бы сотворенный из завываний горячего ветра: