Федр едва не подпрыгнул от удивления и обернулся.

Дева приподняла маску, высунула язык, чтобы обвести им губы, и плотоядно улыбнулась — видно, именно так Пунай представляла себе ритуал соблазнения. А от ее разгульных телодвижений Федр едва не зарыдал.

И тут со стороны коридора послышался пронзительный голос:

— «Живые» трусы‑эректусы! заговоренное белье! Эротические смазки и благовония! — Шаркающий шаг приближался. — Кому «живые» трусы? Покупаем верное средство от бессилия! Оптовые цены, прямые поставки из Агухха!

Дверь распахнулась. На пороге с лотком в руке, заполненным любовным товаром, стоял тощий гоблин. Мерзкая физиономия кривилась от сальной ухмылки. Несколько секунд он вглядывался в полумрак, пока не обозрел всю диспозицию. Наконец его взгляд сфокусировался на центральной фигуре всей сцены.

— Кажется, здесь и без меня все в порядке, — хихикнул гоблин.

Его слова, будто мощное антизаклинание, запустили обратный процесс. В мгновение ока от «боевой готовности» не осталось и следа.

— Мерзавец! — взревел Федр и выхватил кинжал. — Хочешь разрушить мое счастье? Будь ты проклят, скотина ушастая!

За спиной заверещала влюбленная дева Пунай. Этот вопль послужил стартовым сигналом. Карлик кинулся вон, по дороге сшиб торговца и был таков. Гоблин тоже пришел в себя, вскочил и с топотом ринулся за колдуном. Под слаженным бегом коровичей загрохотала лесенка.

Федр сообразил, что оставаться в борделе не имеет смысла. Он помянул жирные ляжки Матери‑Грязи и помчался вдогонку за гнусными типами. На ходу политсоветник подхватил лоток гоблина, собираясь расколотить его о голову хозяина.

Преследуемый бурным плачем обманутой в чувствах девы, Федр побежал к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, промчался вниз. Без всякого почтения растолкал троицу пьяных эльфиек, которые уже вовсю исследовали устройство скрытых от глаз агрегатов Люмьена. Гаркнув «За мной, солдат!», Федр выскочил наружу.

Золотоискатели настигли моховиков в нескольких шагах от заведения. Те вцепились друг в друга мертвой хваткой. Оба яростно пыхтели, пинались и мычали, а Жрадк еще и кусался. Вес у маленького, но упитанного чародея и тощего гоблина был примерно равный.

— Ну, упыри, готовьтесь отдать свои кишки предсказателям, — зловеще сказал Федр. — А тела загоню некромантам, у них такие уроды в почете.

— Это он виноват во всем! — прорычал колдун и ущипнул торговца трусами за жилистую ляжку.

— Нет, это ты отбиваешь у меня клиентов! — провыл в ответ гоблин и хлопнул Жрадка по уху.

— Смирно, уроды! — рявкнул политсоветник и с грохотом швырнул лоток под ноги. Затем оторвал колдуна от соперника и встряхнул за ворот плаща. — Что у тебя за магия такая, сволочь ты мелкая? Она ж не работает как ты обещал. Сутки только начались!

— Все работает как полагается! Но только до тех пор, пока твой клинок не увидит кто‑то посторонний. Если такое случится, он сам спрячется в ножны, — витиевато ответил жалкий недомерок, суча ножками в попытке вырваться. — Не в счет лишь я и дева!

Федр выпустил чародея и навел палец на гоблина.

— А тебя‑то какая нечистая сила принесла со своим поддельным дерьмом?

— Это не подделка, — возразил тот дрожащим голосом. — Я честный торговец. Меня все тут знают. Квакваса мое имя.

— Квакваса? Водитель черепах из войска Черного Шамана?

— Да, но это в прошлом. Сейчас я мирный негоциант. Лучший в этом городе, когда речь идет о крепости мужских клинков…

— Заткнись, пока я не начал махать настоящим клинком! Двигаем от этого вертепа. Я хочу эля, покрепче и побольше. И вы, подлецы, мне его оплатите.

В знакомой таверне возле постоялого двора протирали штаны и пропивали флорины все те же персонажи. Или такие же точно — то есть потрепанные жизнью уборщики навоза в коралях и подметальщики грязи в шапито. Старик за стойкой как будто вовсе не утомился от долгой смены.

— Я от хоббитки и темного эльфа родился, в той самой комнате, где твоя Пунай лежала, — рассказывал колдун. Эль в его кружке убывал с отменной скоростью. Наверное, потому, что оплачивал вечеринку Квакваса, с грустным видом сидевший тут же. Свой несчастный лоток гоблин пристроил на коленях, чтобы товар не растащили посетители. — В шапито выступал долго, в группе карликов… У нас престидижитатор был о‑го‑го!

Федр бросил в рот сразу горсть сушеных грибков с перчиком. После пережитых волнений аппетит разыгрался не на шутку, но серьезной еды политсоветник брать не стал. Время‑то позднее. Начнешь объедаться, живо вырастет пузо, как у Зака.

— Вот я у него и нахватался премудрости. Парень я с детства был сметливый! — похвалился Жрадк.

— Сколько тебе Пунай заплатила за это представление с проверкой и заклинанием?

— Ваша девушка бедна, поэтому я взял с нее самую малость. — Драу‑полукровка, борясь с собой, протянул политсоветнику десять флоринов, в довесок к уже возвращенному задатку.

— Она не моя, — проворчал Федр, забирая деньги. — Небось от самого лагеря за мной следил?

Чародей уклончиво хмыкнул.

— Хорошо дела шли… А потом этот тощий моховик стал трусами на моей территории торговать. Свалился на мою голову прямо с неба!

— У меня лицензия есть, — парировал Квакваса. — На торговлю товарами интимной гигиены.

Гоблин сидел на скамье смирно и постоянно макал нос в кружку. Конечно, он посматривал по сторонам в поисках путей для побега, но присутствие гомункулуса его останавливало. Куда убежишь, если с одного бока сидит знаток всей его подноготной — карлик Жрадк? А с другого будто скала возвышается Люмьен? От судьбы не убежать, читалось на костистой физиономии Кваквасы.

За дальнейшей неторопливой беседой выяснилось следующее. Первое и печальное — повторить процедуру лечения не получится. Вообще на фармакологии придется поставить крест. Потому что состав был подготовлен особенный, и сутки надо было с ним прожить в романтической, хе‑хе, обстановке. С нежной девой в зоне доступа. А раз таковое не произошло, то и спроса теперь со Жрадка никакого нет. Форс‑мажор!

Хуже того, повторный прием любой любовной настойки попросту уничтожит всю эректильную функцию не только магически, но и медицински. И ничто и никогда больше не оживит мертвый «клинок» политсоветника Твердоствола.

— Разве что некромантское зелье, но о том лучше не упоминать всуе! — на этой пессимистичной ноте уродливый карлик осушил кружку и постучал ею по столу, требуя у кравчего добавки.

Федр представил, к каким последствиям может привести «лечение» у некромантов, и содрогнулся.

— Вот потому и остается сиру только одно, — набравшись смелости, встрял гоблин, — обратиться к моим услугам. Потому что у меня настоящий товар из Верхнего мира. В Эззмате оптом беру. Не этот, конечно, — он похлопал по лотку. — Здесь предметы разового пользования. Подлинный перманент я продаю только на рынке.

— Где, говоришь, твое торговое место?

— Так возле «Звенящей Бронзы»… Я вас видел там сегодня с сиром Маггутом. Он великий воин, но, по‑моему, Каратель Узгаг сражался нынче не слишком усердно.

— Об этом помалкивай, — приказал политсоветник. — А то Зак тебя кулаком в камень вгонит… Завтра поутру жди меня на месте, да будь готов сразу тронуться в путь. Тебе же не помешает обновить ассортимент? Мы как раз на Эззмат идем войной. Трофеев будет завались. И тебе достанется, хоть ты и редкая сволочь. Я потому такой добрый, что у драу про тебя есть позитивное пророчество. Но от оплаты нашей выпивки оно не освобождает.

Квакваса протяжно вздохнул, высыпал на стол флорины, — и мирная беседа под темный эль о житье‑бытье продолжилась.

Когда Федр вернулся на постоялый двор, Фундис и другие ополченцы, включая зверей, уже спали. Так и не проснувшись, усталая маджаи обняла политсоветника и тихо засопела тому в плечо.

Шапито «Звенящая Бронза» за ночь намокло и обвисло как шляпка перестоявшего гриба. Вход был распахнут настежь, через него было видно, что внутри никого нет. Лишь посреди арены возвышалось чучело на палке — для отработки ударов холодным оружием. Федру вдруг нестерпимо захотелось почувствовать себя на месте Зака. Врезать по сопернику с размаху мечом, пнуть в колено ногой, расквасить нос латной рукавицей. Он заглянул в шатер и крикнул: