Снаружи послышался скрежет, словно по панцирю с силой провели ножом. Сначала одним, но затем количество «ножей» увеличилось. Казалось, что там включили гремлинскую цепную пилу, а то и несколько.

— Что это, брат? У них есть инструменты?

Федр приоткрыл бойницу.

— Нет, это когти.

— Дай‑ка гляну.

Зак оттеснил соратника от бойницы и всмотрелся через щель в сгущающиеся сумерки. Чем дольше смотрел, тем больше хмурился. Наконец он резким щелчком вернул задвижку на место.

— Дело плохо. По‑моему, это зомби. Живые создания не могут так выглядеть и так себя вести. Панцирь крепкий, но чертовы твари скребут как заведенные. Стружка так и летит! До утра нам точно не продержаться.

— А если начнут ковырять голову у черепахи, то и до полуночи не продержаться, — флегматично заметил Отож. — Высосут мозг, панцирь сам откроется. И раздавить их не получится. Если не совсем тупые, заклинят чем‑нибудь лапы, а дальше уже просто…

Грустно захрюкал Булька, будто понял, о чем речь.

— Умолкни! — грозно прикрикнул на паникера Зак. — Займись лучше делом. Проверь что‑нибудь. Смажь или подтяни.

Погонщик кивнул, затеплил маленький теургический светильник и полез в район хвоста. Клюш и Пунай уже не ныли, а просто обнялись и таращились на командиров круглыми от ужаса глазами.

— Утра ждать не будем, — сказал Федр.

— Пойдем на прорыв? Я готов! — заявил воинственный орк. — Буду рвать упырей голыми руками. Дюжину точно возьму с собой в могилу! Только как нам гоблинов на битву выманить, вот вопрос. Отсидятся ведь, сволочи, в тишине и покое, пока командиры за них отдуваются.

— Сначала попробуем колдовство. Придвинь‑ка лампаду.

Федр нацепил эльфийские очки, открыл самую потрепанную тетрадь. В ней имелись сведения об обуздании ночных монстров. Но деталей ритуала политсоветник за ненадобностью не запомнил.

Нужная станица нашлась довольно быстро. Запись была сделана на суржике, а значит, заклятие можно было воспроизвести. Правда, речь там шла о победе над полудемонами‑нуи, но Федр решил, что попытка не пытка. А если ничего не выйдет, тогда уж в рукопашную!

Политсоветник выгреб из мешка колдовские причиндалы. Взял самую страхолюдную маску с внушительным пустотелым носом, привязал к ней по контуру несколько разноцветных перьев. Вынул нож, набрался духу и полоснул себя по левому запястью. Девчонки при этом взвизгнули, а зомби снаружи совсем обезумели. К скрежету когтей добавились глухие удары. Похоже, мертвяки колотились в панцирь головами.

Капли крови весело забарабанили по высушенной тыкве. В записках говорилось, что резать вену можно без страха, но Федру все равно стало не по себе. Да и больно было так, что он заскрипел зубами.

— Мужайся, брат, — сурово посоветовал Маггут. — Начнешь помирать, скажи. Добью, чтоб не мучился.

Федр здоровой рукой достал свистульку, изображающую бледного лиса Йуругу, и начал поочередно дуть в нее и читать строчки из волосебуговской тетради. Еще он водил над маской порезанной рукой. В записях об этом не было сказано, но что за колдовство без соответствующих пассов? Примерно через минуту кровь вдруг перестала течь, зато на помощь неожиданно пришел гиппопотам. Оттолкнув головой Зака, Булька навис над маской и начал ритмично похрюкивать. При этом из его пасти‑чемодана обильно капала слюна, и вскоре лужица увеличилась так, что заполнила весь пустотелый нос маски.

— Отож, сейчас откроешь панцирь, — приказал Федр, вставая. Маску он бережно держал в обеих руках, стараясь не пролить ни капли.

— Полностью?

— Да, мне потребуется простор. Зак, будь рядом. Если зомби полезут внутрь или попытаются мне помешать…

— Начну отрывать им бошки!

— Знал, что на тебя можно положиться! Ну, пора. Открывай!

Панцирь раскрылся.

Федр выпрямился во весь рост.

Увидев так близко незащищенную добычу, твари на миг растерялись. Федру как раз хватило времени хорошенько размахнуться и метнуть маску.

Вращаясь и разбрызгивая содержимое, импровизированная посудина полетела в джунгли. Зомби разом повернули головы, следя за маской вспыхнувшими ярче прежнего глазами, а потом бросились вдогонку. Они мчались с таким упорством, будто в этом состоял главный смысл их существования. Подпрыгивали, чтоб поймать пастью капли вожделенной влаги, отталкивали друг друга, спотыкались, торопливо поднимались и бежали дальше.

Когда маска упала, зомби устроили вокруг нее побоище. Когти и зубы, только что испытывавшие прочность черепашьих панцирей, рвали мертвую плоть друг друга. Все было кончено в считанные минуты. Растерзанные тела слабо шевелились, скребли по земле оторванные конечности и щелкали зубастые рты, но боеспособных монстров больше не осталось.

Федр выбрался наружу, подошел к черепахе, где хранились съестные припасы, постучал.

— Отбой, солдаты.

Приоткрылась бойница, в ней блеснул настороженный глаз.

— Нуггар, я знаю, что это ты. Открывай. Мне нужен горшок масла. — Федр чиркнул импортной зажигалкой, оценивающе посмотрел сквозь огонек на кучу погибших за каплю чужой крови тварей и добавил: — А лучше два. Остальные бойцы — наружу. Собираем сухостой на дрова, живо!

Конечно, сухую древесину в джунглях найти трудно, особенно в сумерках, но рядовые и так бездельничали, пока командиры спасали их волосатые шкуры. Пусть теперь попыхтят.

Предав огню останки упырей, экспедиция устроилась на ночлег. Никто больше с шеи дракона не прыгал, но спать все равно легли в черепахах. Развесили вокруг теургические светильники, разожгли пару костерков, поставили вооруженный арбалетами караул. Федр командовал первой сменой, поэтому лег почти под утро. Сухощавые трупы «обезьян» благодаря эльфийскому маслу горели отлично и почти не воняли. Скоро от всей оравы извергов осталась лишь куча обгорелых костей.

Гиппопотама вернули в лохань, нечего ему было в черепахе нежиться.

Несмотря на усталость, политсоветник долго ворочался и вздыхал. Хоть рана и затянулась, но порезанное запястье все еще болело. Вдобавок чудился то скрежет когтей по панцирю, то далекие женские крики, зовущие на помощь. Когда крик стал совсем уж надрывным, Федр вылез из черепахи и пошел на звук. Кругом стоял густой туман. Теневой лидер раздвигал руками высокие травы, ананасные кустики с недозрелыми плодами и всматривался в серую хмарь. Крики прекратились, но вдруг совсем рядом послышался страстный голос Клюш.

— Иди ко мне, милый… Я жду тебя, — ворковала девушка, словно актриса из службы «удовольствия по маго‑шару». — Зак мне больше не нужен. Я лежу голая, на мягкой подстилке из шкуры тигра…

Федр свернул на звук. Вскоре он разглядел сквозь туман полосатую шкуру и обнаженную гоблиншу. Клюш лежала к нему спиной. Она почему‑то стала чересчур костлявой, наверно, плохо питалась вдали от даггеранского дворца. И волосы зачем‑то выкрасила в рыжий цвет. Политсоветник присел рядом и положил руку ей на плечо.

Она повернула голову, рыжий парик свалился. На Федра смотрела мерзкая рожа Джадога.

— Можешь погладить не только плечо, шалунишка, — сладким голосом сказал извращенец.

Отовсюду выскочили гоблины‑золотоискатели, начали показывать на ошарашенного политсоветника пальцами и одобрительно кивать:

— Прижучьте его, сир! Пусть познает этрусское тело!

— Пошли вы в лоно Грязи! — закричал Федр, вздрогнул и проснулся.

Однако ощущение теплого мягкого тела не исчезло. К нему прижимался гиппопотам, каким‑то образом очутившийся в штабной черепахе. Видимо, после ночного побоища проникся к политсоветнику сыновними чувствами, вот и залез. Федр отодвинулся от чуткого животного, обулся и полез наружу.

Утренние джунгли были прекрасны. Дневная жара еще не свалилась на них удушающим покрывалом. Чирикали птички, шелестели перистые листья. Жизнерадостно похрустывая косточками, доедали добычу ночные хищники. Возле костра хлопотали Пунай и Клюш. На рогульках висел исходящий паром экспедиционный котел.

Из леса, застегивая на ходу штаны, появился голый по пояс Зак. Прошелся перед гоблиншами, поигрывая могучими грудными мышцами. Клюш захихикала, Пунай нахмурилась.