Стараясь не проявлять торопливость, фиолетовые покинули зал.

— Алекс, ты, конечно, хороший поединщик, — осторожно произнёс Ориген. — Но их четверо. Победив двух, ну — даже трёх, ты непременно устанешь. Тем более, после дневного перелёта.

— Не думаю, что дело дойдёт до драки. Мой отец учил — смотри в глаза. И в их глазах я не увидел готовности сражаться насмерть. Теперь посмотрите в мои.

Офицер вздрогнул. В тёмных глазах молодого человека плеснулась неприкрытая жестокость в смеси с озорным весельем, помноженная на славу опасного субъекта, проистекающую хотя бы из объявления о задержании.

— Ваша правда, — согласился Ориген и двинулся за северянином наружу.

Трактир и обширный огороженный двор вокруг него был накрыт звёздным ночным куполом. Свежо, но уже не холодно. Замечательно помирать в таких декорациях. Кто-нибудь из фиолетовых решился воспользоваться случаем?

Вряд ли. Они столпились, и вместо сброшенных плащей, перевязей, а также обнажённых шпаг Алекс увидел поднятые крылья. Но решил продолжить комедию до конца и вытащил клинок.

— Кто первый?

— Мы обсудили и признали, что нужно уточнить ваш статус.

Произнёсший эти стыдливые слова отвёл взгляд.

— Отлично. Я принимаю вашу капитуляцию. Крылья и оружие — на землю!

После секундной паузы раздались напуганные и смущённые голоса.

— Он — сумасшедший!

— Не будет же стрелять вслед…

Не сговариваясь, благородные синьоры начали разбег для взлёта.

Алекс вернул сталь в ножны.

— Жидкая публика. Если и в самом деле — война? Сбегут от ламбрийцев, сверкая крыльями. Возвращаемся в таверну, теи. Осталось немного дрянного вина.

Возможно, слава бретёра летела вперёд ещё и на крыльях почтовых голубей. До самой герцогской столицы никто больше не посмел задираться. Когда к вечеру последнего дня перелёта показались стены и обширные посадские кварталы Нирайна, Алекс неожиданно спланировал на землю в чистом поле.

— Синьорина! Понимаю, что несколько утруждаю вас. Не соблаговолите ли взять на себя труд и сохранить нашу походную кассу? Количество слуг герцога в городе настолько велико, что я не уверен в возможности их всех распугать как последнюю четвёрку. Благодарю за любезность.

Иане вдруг стало мучительно неуютно от привычной вежливости компаньона. Почему-то вспомнились с благостью тревожные месяцы на корабле и в чужой стране, где они общались друг с другом на «ты», не пытаясь подчёркивать дистанцию… Это ушло безвозвратно?

По решению Алекса, ставшего лидером их четвёрки, хоть никто о полномочиях не рассуждал, в последний раз заночевали на постоялом дворе. Явиться к герцогу хотелось в свежем виде, не утомлёнными перелётом. Северянин понял уже, что его на самом опасном этапе пути не оставят ни Ориген, ни настырная Иана. Конечно же, не потеряется бесцветный, он сам рассчитывает на покровительство. Или, по крайней мере, что появление более серьёзного возмутителя спокойствия отвлёчет внимание от скромной фигуры разорённого помещика.

— В-он, северная башня. Там проведёте остаток жизни, если герцог не прикажет казнить вас тотчас.

Дружелюбный начальник караула указал перчаткой на угловатое высокое сооружение, много лет используемое в качестве тюрьмы для личных врагов клана Мейкдонов.

— Синьоры, вы проводили меня до башни герцога, где я в полной безопасности в ожидании справедливого суда. Далее, как мне представляется, вам неблагоразумно задерживаться в Нирайне, оплата за зрительские места может быть назначена слишком высокой. Поэтому предлагаю расстаться.

— Если вы рассчитываете на великодушие местного владыки, что же нам грозит? — с деланной наивностью ответила Иана за себя и за Оригена. Тот потёр бородавку на носу. Как убедился Алекс за время пути, этим несколько неприличным жестом у тея всегда выражается озабоченность.

Четвёртый прилетевший прибился к стене площадки, словно надеясь, что его линялый фиолетовый плащ не будет заметен на фоне тёмных досок настила или серых камней крепостных зубцов.

— Клянусь, проволочки не будет! — радостно заявил Байон, скривив тонкие нервные губы в подобии усмешки. Он выбрался наверх при известии о появлении нежданных гостей. — Откровенно говоря, Алексайон Алайн, мы вас уже похоронили на океанском дне. Тем более рад заколоть и похоронить вас снова. Прошу! — рука в чёрной бархатной перчатке, изящно украшенная белыми кружевами манжета указала на лестницу вниз. — Надеюсь, вы не ожидаете, что наш всесильный герцог лично прибежит навстречу? Синьорина… Интуиция мне подсказывает, что вы — Иана Лукания. Вдвойне приятный сюрприз.

Гвардеец безучастно отнёсся к неплатежеспособному помещику, приняв его за одного из никчемных вассалов герцога, прибывшего надоедать докучливыми просьбами, и с некоторым недовольством — к офицеру в зелёном имперском плаще, но отказать невозможно, всё-таки тей.

С отсутствием проволочек обошлось без обмана. Владелец замка, удивлённый и раздосадованный появлением воскрешённого, принял его буквально через полчаса, допустив с ним Иану и Байона.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, синьор, — поклонился Алекс. — Позволю себе предположить, что вы также искали встречи со мной, разослав по империи лист с моим портретом и пожеланием увидеть оригинал в живом или мёртвом виде.

Герцог ожидал чего-то подобного. И всё равно — тонкие ноздри длинного носа расширились от гнева. Он сдержался.

— Вывод правильный, тей. Насколько я вижу — вы при оружии и даже с эскортом. То есть никто из встреченных моих людей не удосужился арестовать?

— Не надо судить о них строго, синьор. Пытались, и многие. Благородного происхождения — все живы, даю слово. Пострадали лишь имущество и самолюбие.

— На меня не попал, — прошипел Байон.

— Это поправимо, — съязвил Алекс, но Мейкдон пресёк перепалку в зародыше.

— Вы прекрасно знаете, молодой тей, из-за чего проистекает моё недовольство. Тайные визиты к врагу накануне возможной новой войны — это государственная измена.

— Или действия по поручению высших сановников империи, синьор.

Герцог склонил голову набок, рассматривая нахала как диковинного таракана.

— Вы искренне полагаете, что Ториус Элиуд — один из них?

Осведомлён, подумал про себя Алекс. Или тей Элиуд практически не скрывался.

— Ни в коем случае. Но и я — не птица высокого полёта. Элит-офицер дал мне поручение, спущенное выше…

— …Кем-то из заговорщиков, — буркнул герцог, хотя сам на эту неприглядную роль подходил больше других. — И вы, конечно же, передали письмо по назначению?

Учитывая, сколькими способами продублирован ответ, нет сомнений, что в ближайшие пять-десять дней сведения о нём и плачевном результате миссии докатятся до Майрона, поэтому лучше не пятнать честь ложью.

— Я - унтер-офицер легиона Леонидии, синьор. Выполню приказ или умру.

— То есть передали…

Герцог шагнул из-за стола. Его круглые глаза навыкате, казалось, сейчас выпадут и поскачут по ковру красными влажными шариками. Возможно, он разразился бы яростной тирадой, но в кабинете появилось новое действующее лицо.

— Я пропустила что-то важное, синьоры?

Эльза Мейкдон, она же Йоганна, за короткое время с появления Алекса на башне не успела бы привести себя в подходящий вид, так что можно не сомневаться: в домашнем она даст фору большинству синьор и синьорин, неделю потративших на приготовления к балу. Платье, на этот раз огненно-красное, с широким и открытым белым воротом, переходящим в глубокий разрез на груди, замечательно вошло в гармонию с каштановыми волосами. Тугой корсет подчеркнул и без того безупречно тонкую талию.

— Позвольте представить, — встрял Байон. — Благородная герцогиня Мейкдон, синьора Эльза.

После его реплики наступила секундная тишина, в которой собравшиеся обменялись взглядами, словно учинили короткую и жестокую перестрелку.

Иана, увидев судорогу на иссеченном шрамами лице Алекса, моментально догадалась, что только «дама сердца» могла вызвать столь сильные, пусть и скрываемые чувства.