В зале, к ужину заполненному на три четверти, обозначилось движение. Посетители, не желая влезть случайно в чужую драку, спешно покинули угол, где засела троица, прибывшая из Иллинии. Конечно, если все простые, начинается весёлая потасовка, в ней не получить ничего страшнее треснувших ребёр да пары выбитых зубов — чистое развлечение. Но достаточно одного тея, и праздник гарантированно испорчен: заносчивые высокородные возмущаются от лёгкого прикосновения и моментально начинают убивать, не без риска погибнуть самим.

Прим-офицер хмуро глянул на четыре рожи, обступившие стол.

— Что надо, черви? Марш отсюда!

Но парни уже пропустили по паре кружек крепкого пива. Да и ситуация сложилась в их пользу: их «собственный» тей не торопится вмешиваться, остальные посетители будут только рады взбучке заносчивым высокородным. О том, что на заплёванном полу сейчас появятся бездыханные тела, никто не хочет задуматься.

— Полегче, синьор. Права-то свои знаем, — провозгласил упомянутый Терф, кладя заскорузлую ладонь на рукоять здоровенного палаша, а его подручный взвёл курки двуствольного пистолета. — Право нам нужно одно: доставить голову того молодчика к герцогу Мейкдону…

С коротким интервалом прозвучали два револьверных выстрела, из-под столешницы потянуло дымом. Обладатель двуствольной артиллерии, не успевший даже навести пистолет, выронил его и с утробным воем схватился за промежность. Терф застонал куда сдержаннее, пуля всего-навсего пробила бедро.

Чтобы у двух оставшихся в голове не плескалось иллюзий, Алекс вытащил руку с дымящимся револьвером из-под стола.

— Прошу вас очень вежливо пригласить к нам за стол синьора в фиолетовом плаще.

Простолюдин кинулся к высокородному, второй из уцелевших подхватил Терфа, пытаясь усадить его на скамью. Раненому в причинное место никто даже не попытался помочь — он буйствовал на полу, дрыгая ногами и отчаянно скуля.

Бесцветный фиолетовый приблизился и поклонился. Он что-то сказал, вероятно — представился, но его слова заглушил новый вопль с пола.

— Ради всех святых, выбросите его на улицу! — крикнул Ориген зрителям, не вызвав у них ни малейшего энтузиазма.

— Придётся самому.

С невозмутимостью мясника Алекс подошёл к извивающемуся раненому. Остриё шпаги вонзилось в ухо и глухо стукнуло в доски, пробив череп насквозь. Хладнокровное убийство человека, пусть даже обречённого на смерть от кровотечения, шокировало присутствующих, кроме, пожалуй, Ианы, уже не раз видевшей молодого тея в подобных ситуациях. Решив кого-то прикончить, он орудует с поразительным равнодушием к чужой жизни, не преминув подчеркнуть разницу: чистокровных ликвидирует с изысканной корректностью, даёт шанс сохранить жизнь, как пощадил Памфила и Порфира, простых при наличии повода давит словно мух, не моргнув глазом.

Монстр? Может быть. Она начала привыкать к чудовищному образу действий и мыслей Алекса.

Очистив шпагу от крови, он вернулся за стол.

— Именно из предвиденья таких неприятных встреч я и хочу разобраться с Мейкдоном. Закалывать простолюдинов словно свиней на скотобойне — невелика честь. А вас как занесло в их компанию?

Бесцветный поведал нехитрую историю о получении денег взаймы у герцога-сюзерена для восстановления доставшейся по наследству усадьбы, которая не дала ожидаемого дохода. Кредитор, желая унизить неплательщика, послал к нему не гвардейца, а этих четверых… Дворянин с внешностью крестьянина употребил словечко, более пристойное землепашцу. Отобрали всё, включая крылья. Теперь везут к своему синьору, он, вероятнее всего, заберёт и поместье.

— Забавно! — Алекс отставил кружку с легчайшим виноградным вином. — Получается, вы не в претензии. Если рассуждать строго по закону, ваши провожатые напали на меня, угрожая убить. Они в моём распоряжении, я соблаговолил ограничиться смертью лишь одного. Осталось решить имущественные вопросы. Эй, оборванец! — обращение коснулось человека, перетягивающего жгутом ногу Терфа, и сопровождалось взмахом револьверного ствола. — Где деньги и прочие ценности, изъятые у тея?

Герцогский слуга заполошенно глянул на оружие и неуверенно кивнул на раненого.

— То есть он — главарь. Так. Оборванец! Дай мне сюда его кошель, и пошевеливайся. Куда удирать? — последняя реплика ударила в спину четвёртому пройдохе, который счёл за лучшее шмыгнуть к двери. — Свой кошель на стол, быстро. И этого, дырявого. Оружие. Шейные цепочки.

Под дулом револьвера тот обобрал тёплый ещё труп. Алекс обронил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Нужно нанимать слугу. Приходится самому делать всю грязную работу.

На треть стола образовалась кучка: палаш, дрянные шпаги, пара пистолетов, ножи, поясные кошели, один — приятно толстый, срезанный у главаря, который к тому же носил золотую цепь с кулоном Всевышнего.

— Вы вернёте мне то, что захватили эти грабители?

Иана спрятала усмешку. Алекс готов без зазрения совести и малейших колебаний напасть из-за угла и зарезать ламбрийца, считая всех их врагами, ради единственной серебрушки. Убить соотечественника — строго по закону, иначе страдает честь. Но добычу не выпустит, унесёт столько, сколько поднимет.

— Как вы себе это представляете, тей? Сейчас я забираю трофеи, принадлежащие мне по праву. Не у вас и не у герцога, помилуй меня Создатель, а у четверых лиходеев. Кстати, они составили опись изъятого у вас в пользу Мейкдона?

Помещик со вздохом вытащил из внутреннего кармана лист. Перечень получился внушительным.

— Замечательно! Насколько я знаю основы традиционного леонидского права, риск утраты лежит на людях герцога. Вы не можете, тей, потерять вам уже не принадлежащее. Или полагаете, я начну играть роль доброго Улафа, грабящего богатых и раздающего бедным? Увольте, я — унтер-офицер имперского столичного легиона. Эй, хозяин!

Из кучки зрителей скандала, необычного даже по меркам тех неспокойных предвоенных времён, выделился толстый простолюдин, чьё острое брюхо обтянул тёмный фартук, сверху накрытый кудлатой бородой.

— Чего изволите?

— Расчёт. На улице пять верховых лошадей, повозка с одной… спасибо за подсказку, с двумя лошадьми. И эта груда металлолома. Даю час времени — оцени реальную стоимость. Ещё через час неси половину, все сокровища — твои.

Хозяин нервно сглотнул слюну. Купив за половину цены, можно сорвать изрядный куш… Но где взять столько наличности? Алекс пришёл на помощь.

— Ладно, время до утра. Селение большое, наскребёте вскладчину. Да, чуть не забыл — в повозке крыло. Оно не продаётся, — трактирщик припустил навстречу счастью, Алекс обернулся к фиолетовому. — Предлагаю лететь с нами, синьор. Поместье — не кошель с золотом, его не увезёшь и не спрячешь в одночасье, разговора с кредитором не избежать.

Тот окончательно упал духом.

— Вынужден признать вашу правоту, синьор… Но вам это зачем?

— От избытка миролюбия, знаете ли. У меня охранное письмо для сторонников герцога из Иллинии, но оно, как показал сегодняшний вечер, не работает. Чтобы Кампест не обезлюдел от общения со мной, далее в корчмах, трактирах и тавернах я — ваш пленник, давший слово покорно следовать к Мейкдону.

Не помогло.

В трёх днях пути от Нирайна группа из четырёх теев герцогской гвардии — двух унтеров и двух прим-офицеров — не восприняла уверения блеклого всерьёз.

Помещик-крестьянин вжал голову в плечи, не пытаясь защищать свои права, Иана и Ориген потянулись к оружию, но Алекс опередил всех. Он обратился к старшему из фиолетовых, седоусому прим-офицеру.

— Я, тей Алексайон Алайн, считаю свою честь попранной неверием моему слову и прошу удовлетворения. По имени называть не буду, так как в течение десяти минут намерен заколоть вас всех четверых. Скоро выйду, а вы определитесь с порядком, кто за кем предстанет перед Всевышним.

— Блеф, — отчётливо шепнул второй прим-офицер без особой уверенности в голосе. Ещё меньше уверенности продемонстрировали унтеры, уныло оглядевшие мрачное помещение с низким жирным потолком и редкими масляными светильниками: не самая радостная картина, если думать, что она одна из последних перед смертью.