Дальние гарнизоны часто дают приют таким офицерам, слишком зрелым, миролюбивым и рассудительным, больше всего в жизни боящимся, что их в самом деле коснётся настоящая война. Им не понять честолюбивой молодёжи, тем более — не отговорить от безрассудств.

В результате двое мужчин и одна девушка на следующее утро попали в место, где их совершенно не ожидали и тем более не выразили радости по поводу появления троицы.

Резиденция слуг Мейкдона, как и во многих других окраинных местах, была выполнена в виде небольшого замка, практически неприступного с земли и прикрытого огневыми точками от нападения сверху. На взгляд Алекса, пять-шесть десятков вооружённых винтовками и лёгкими пушками защитников могли бы удерживать цитадель, пока не кончатся припасы.

Теи спланировали на отмеченную фиолетовыми флажками площадку на вершине самой высокой башни, вызвав изрядный переполох. До неприличия быстро примчался офицер герцогской гвардии, судя по всему — заведующий этим местом. Как и следовало ожидать, на деревянное перекрытие забрались и старые знакомые, Памфил и Порфир. Иана злорадно заметила, что хромают оба: шести- или семичасовая прогулка по горам обернётся мозолями и для более опытных ходоков.

— Тей Алексайон Алайн, к вашим услугам, — церемонно представился возмутитель спокойствия, учтиво кланяясь.

— Арестовать негодяя! — прошипел Порфир.

— Тс-с! — Алекс прижал к губам палец в перчатке. — Слово «негодяй» задевает мою честь, а вам лучше других известно, какие последствия бывают от ссоры со мной.

— Обождите, — оборвал подчинённого гвардеец. — Не будем изображать вежливых ритуалов, тей. Говорите прямо — что вам нужно?

— Всего лишь аудиенция у герцога, чтобы выяснить недоразумение, по поводу которого у пограничной стражи имеется нелепый приказ о моём аресте.

— Герцог, полагаю, в Майроне. Или в Леонидии.

— Разделяю ваше предположение, синьор, и немедленно лечу в Майрон либо дальше — в столицу. Никто из фиолетовых дарований не желает мне составить компанию? Видите ли, слишком утомительно объяснять каждому из ваших коллег, что намерен заглянуть к герцогу и без их настояния.

— Тем более, объяснять это юноша будет шпагой, — не удержался Ориген.

— Прошу вас, синьор, — поклонился Памфил. — Поручите мне. Нам точно о чём будет поговорить по пути с дерзким молодым человеком.

Заведующий строго глянул на инициативного офицера. Вместо позволения сказал:

— Остыньте. Тем более — у вас же крыла нет.

Часовые на башне с трудом спрятали смешки. Памфил побагровел так, что цветом лица превзошёл яркость своего плаща.

— И вообще — нет у меня лишних людей. Тей Алексайон, я могу выдать вам охранное письмо, которое отвадит иных служащих герцога. Обещаете ли вы, что отправитесь именно в Майрон, не будете злоупотреблять моим доверием, чтобы избежать задержания в Кампесте?

— Даю слово в присутствии высокородных синьоров, — поклялся Алекс. — А если кто-то проявит неуважение к вашей подписи, оставляю за собой право немного сократить число вассалов Мейкдона.

Фиолетовый оглянулся на недовольных вчерашних дуэлянтов. Потом сказал с внезапной теплотой:

— Сожалею лишь, что вы не в наших рядах, тей. Извольте обождать здесь. Письмо тотчас передадут.

Начальник скрылся в лестничном проёме, Панфил блеснул очками и последовал за ним, одарив Алекса молчаливым обещанием: в следующую встречу так легко не отделаешься. Порфир шагнул ближе, по обыкновению бледнея, на этот раз — от смущения.

— Синьор… Мне, право, сложно это говорить. Продайте мне моё крыло обратно, я хорошо заплачу, — увидев иронично поднятую бровь, тут же спохватился и добавил. — Я дам другое, не худшее взамен.

— Видите ли, тей, я с пониманием рассмотрел бы вашу просьбу, но крыло подарил благородной синьорине. Не могу же отнять подарок! Честь не позволяет.

— И я не могу продать подарок, тем более — в присутствии дарителя, — огорчила его Иана, поглаживая твердую ткань, натянутую на ажурный деревянный каркас.

Отдадим должное Порфиру, он принял удар корректно и не стал размениваться на угрозы, а его обидчики дождались необходимой бумаги и взяли курс на северо-северо-восток.

Лететь стало гораздо легче и приятнее. Алекс подогнал, наконец, ремни точно под свои руки, армейцы снабдили плащом, сапогами с оперением, маской и очками. Иана пристроилась рядом, её выражения лица не видно, но без слов ясно — не расстроена.

Он рад и не рад её присутствию. Строптивая, никакого уважения к традициям и авторитету мужчины. Снова лезет в пекло, принимая Алекса за боевого напарника, которому после чудесного спасения из тюрьмы до сих пор неловко, что его выручила хрупкая девушка, отчаянно рискуя собой, а он не может оградить её от дальнейших опасностей, более того — сам её увлекает на рифы судьбы.

И всё же сказать, что тонкий крылатый силуэт справа по курсу вызывает лишь отрицательные чувства, было бы неправдой. Совершенной неправдой.

А внизу проплывала Иллиния, живописная южная страна, где весна начинается уже в феврале. Суровые пики скал, чуть ниже — пологие зелёные холмы. Множество мелких горных речек, даже из-под облаков заметно — какие они быстрые и чистые, каменистое дно просматривается с высоты. Слева вверху отсвечивают на солнце заснеженные вершины, избавляющиеся от зимнего панциря не раньше мая. Тей Ориген повёл троицу чуть правее, над ущельем, подхватывая воздушные потоки, возникающие здесь от перепада температур. Если Всевышний не приготовил им испытания, до ночи они пересекут границу с империей, где начнётся равнинный Кампест.

Пусть далёкая от дома часть, но это уже — Родина. Пусть и неприветливая из-за козней герцога Мейкдона.

Который получил, наконец, сообщение о гибели «Ламбрийской звезды», с чем его поздравила супруга, прибывшая накануне из Леонидии.

— Не прибыла в порт, какие-то обломки видел военный рейдер, — сообщила кареглазая красавица, облачённая в ослепительно-белое шёлковое платье, отделанное нитками розового жемчуга, используя контраст с фамильными цветами Мейкдонов — фиолетовым и чёрным. — Будем считать, что неприятность минула нас, и пэры не знают о приготовлениях.

— Словно Всевышний помог в критический момент, наслав шторм, — кивнул герцог. — Стало быть, действуем по плану, синьора. В марте начинаем вооружать призванных, в апреле — готовить императора к последнему приключению. Что-то не так?

— Отчего же… Просто несколько странно сложилась судьба молодого глупого тея. Он далеко бы мог пойти. В некоторой мере чувствую себя даже виновной в его гибели — не была настойчивой. Попади он в наш лагерь раньше, уж точно не отправился бы за океан.

— Значит, Создатель ставит судьбу империи выше.

Виновник её беспокойства тем временем скользил под темнеющим к вечеру небом, и его мысли периодически возвращались к тому же болезненному вопросу, что и в Иллинии: кто мог похитить портрет, нарисованный Йоганной?

— Гляди-ка, Терф, не тот ли перед нами молодчик, за которого награда обещана?

Четверо простолюдинов, обычные вооружённые громилы. С ними тей средних лет и очень невзрачной внешности. Если бы не худоба и нашивки, трудно догадаться, что мужчина со столь простым и невыразительным лицом имеет благородных предков. Цвет плаща — фиолетовый, шитьё на нём скорее не золотое, а из линялых жёлтых ниток.

Алекс бы не удивился, что вульгарное имя Терф принадлежит этому странному синьору с серым лицом, пшеничными блеклыми усами и коровьими глазами, но отозвался бугай из низкого сословия.

— Ага! Он.

Ориген поморщился. Обычно таверны, трактиры, а также прочие придорожные заведения для синьоров и вульгарного люда раздельные. Редкие тейские расположены высоко, плебейские — внизу. Увы, в равнинном Кампесте, бывает, не найти подходящего холма, да и не принято здесь, чтобы кабатчики гоняли клиентов — лишь бы деньги несли. Вдобавок, эти четверо заявились в компании тея.