После его слов в дверях появился Уоллес, как будто он скрывался там всё это время.

Гвинет вышла за дверь, не оглядываясь.

Уоллес сказал ей:

- Вы сделали всё правильно, очень хорошо для нас обоих. Ещё одна ночь, и мы все будем богаты — вы и я, так же как и король.

- А как же остальные жители? — произнесла Гвинет с внезапным отчаянием. Теперь ей придётся остаться во дворце. Девушка вдруг поняла, что люди, которых она знала всю жизнь, не должны жить в бедности.

- Процветание распространится на всю страну, — неопределённо сказал Уоллес. — Все выиграют от богатства короля.

Так ли это? Действительно ли она делает всё правильно? Или же девушка просто хочет, чтобы её совесть оказалась чиста перед будущей виной? Она сомневалась, что в этом вообще была её вина. Гвинет просто знала, что всё шло из рук вон плохо. И то, чего ей действительно хотелось, так это позвать своего демона. Но скоро девушке представится такая возможность. Когда она спускалась с Уоллесом по каменным ступеням в подземелье, сердце билось всё чаще и чаще.

В последнюю ночь демон не поцеловал её в губы. Несмотря на иные удовольствия, которые дал ей, Гвинет знала, что сегодня он должен это сделать, ведь это последняя ночь, и нет никаких гарантий, что она увидит его снова. Никогда больше не познает такого удовольствия. Девушка растратит свою жизнь в придворных заботах. Жизнь в неотразимой роскоши и богатстве, за которое она будет вечно приклоняться в благодарности.

Я выйду замуж за короля, и как королева буду заботиться о людях. Есть, конечно, много разных видов помощи… Но, во-первых, ох, во-первых, смогу ли я?

Её отчаянные бессвязные жалобы стихли, как только скрипнула дверь в уже знакомой комнате, снова открываясь. Там едва хватало места для неё — помещение оказалось полностью завалено соломой, оставался только маленький проход к прялке, которая была почти погребена под грудой сена.

- Удачи, — сказал Уоллес. — И я надеюсь, что когда вы вступите в свои права, то вспомните, что это я был тем, кто указал вам дорогу к новой жизни.

Нет, не вы. Мой демон сделал это!

К счастью, она сдержала себя. Дверь захлопнулась, и девушка осталась одна, глядя на сплошную стену из соломы. Ею овладел смех.

- Это смешно, — сказала она вслух. Повернувшись, Гвинет прислонилась спиной к соломе и закрыла глаза. Она думала о своих предыдущих двух ночах здесь, о тёмном человеке: поцелуй, его руки на её груди, на бедрах, экстаз от поцелуев клитора. Разгорячённое тело сжалось, выпуская море тёплой влаги из её страждущего лона. Ещё одна ночь с ним. А потом, потом я буду верной…

- Пожалуйста, — прошептала она. — Ты нужен мне. Я хочу тебя.

Он не мог слышать её. Девушка даже не была уверена, что слова предназначались ему. Но что-то шевельнулось в комнате. Мягкая ткань, похожая на плащ, задела её руку. Она почувствовала, что улыбается. Медленно Гвинет открыла глаза. И вот он здесь, достаточно близко, чтобы коснуться. Высокий, облачённый в чёрный балахон. Его знакомый, кружащийся в воздухе аромат, наполнил её ноздри, и в памяти всплыли моменты, где он насыщал её возрастающую страсть.

- Это ты, — сказала она, и протянула руку к его капюшону. Демон перехватил её запястье, но девушка уже дотронулась до тёплой грубой щеки. Безмолвно, Гвинет подняла лицо в тень его капюшона, приоткрыв губы. Она почувствовала дыхание мужчины до того, как её губы коснулись его. И когда их рты встретились и соединились, девушка утонула в ощущениях.

Она была неправа. Ей всё ещё нравилось целоваться, хотя казалось, он был демоном, а Гвинет, вероятно, грешницей.

Мужчина разомкнул губы, и его язык проник глубже, миновав её зубы. Она погладила щёку, скользнув к затылку, запутываясь в мягких волосах, которых касалась вчера ночью. Свободной рукой она нашла его ладонь в перчатке и положила на свою грудь, застонав при первом же прикосновении. Демон обхватил её и сжал, в то время как его большой палец начал поглаживать твёрдый сосок. Затем он перешёл к вырезу платья, чтобы коснуться обнажённой кожи. Девушка вновь застонала, когда ему это удалось.

Демон отстранился от её рта и быстро поднял голову, предупреждая взгляд Гвинет, пробиравшийся в темноту, скрывавшую его лицо. Но рука демона так и осталась на её груди, и он пристально смотрел на неё, как и она, наблюдая, как ладонь в чёрной перчатке ласкает бледно-мерцающую кожу, затвердевший сосок, розовый под беспощадным вниманием пальца. Волны блаженства побежали вниз от груди к лону Гвинет, концентрируясь там, пока её тело вспыхивало от растущего удовольствия.

Он хрипло сказал:

- Мы не договорились об оплате.

- Мне всё равно. Поцелуй меня.

Демон не сделал этого, двинувшись к стене из соломы.

- Ты хочешь превратить всё это в золото?

- Король так сказал.

- Что ты дашь мне за это…? — он замолчал, глубоко вздыхая.

- Всё, — отчаянно сказала Гвинет. — Всё что угодно. — Она прижалась к мускулистому телу, испытывая торжество — его член был твёрд, упираясь ей в живот.

- Король женится на мне из-за этой комнаты, полной золотых нитей, созданных тобою. Я потеряна, мой ангел, мой демон… Дай мне сегодня…

Он всё ещё сдерживал себя, противостоя её настойчивости.

- Всё? — повторил он.

Её тело горело. Она утонула в сети страсти и благодарности, а так же горя, потому что не знала, как выпутаться из неё. Гвинет чувствовала, что сегодня её ничто не остановит. Даже девственность, которую ей следовало сохранить для мужа. Королю было плевать на неё. Его интересовало только богатство и превосходство над соперниками, которое девушка могла ему дать. Её незнакомец, по крайней мере, желал её тело. Это было ясно с самого начала.

- Всё что угодно, — сказала она хрипло и, не торопясь, положила свою руку на его промежность.

Он издал звук, который был наполовину вздохом, наполовину стоном, и вдруг Гвинет оказалась прижата его телом к стене из соломы.

- Ты дашь мне свои губы. — Демон накрыл их в сокрушительном поцелуе, от которого у неё остановилось дыхание. — Твою восхитительную грудь… — Он опустил голову, и начал водить языком по соску, затем взял его полностью в рот и сжал губами.

Гвинет выгнулась и застонала в экстазе.

- Обе твои прелестные груди, — пробормотал мужчина, переходя к другому соску, его тело, прижатое к ней, пробуждало более глубокое желание, о котором девушка прежде не знала. Огонь, казалось, опалял лоно, расплавляя, открывая её для него. Когда он начал приподнимать тяжёлые юбки, она захныкала от волнения.

- И это? Своё возбуждение и лоно, ты дала бы мне тоже?

- Да, о, да, — девушка тяжело задышала и задрожала, поскольку его пальцы пробежались вверх и вниз по внутренней стороне её бедра и проникли внутрь.

- Влажно, очень влажно, — прошептал демон ей на ухо. — Ты очень страстная для девственницы.

— Разве это плохо? — спросила она, дрожа от его горячего дыхания на своей коже. Пальцы мужчины скользнули между складками её влагалища.

Он вздрогнул, вероятно, от смеха.

— Не для меня. Но будешь ли ты верна своему мужу?

— Когда он станет моим мужем, то да. Боже, помоги мне!

— Я не знаю, кого следует жалеть больше.

— Что это значит?

Мужчина дразнил её пальцем, скользнув внутрь, заставив девушку вскрикнуть от неожиданности и радости от этого чувственного вторжения.

- Я не знаю, — сказал демон. — Ты лишила меня рассудка, моей решимости, и всё, чего я хочу, это видеть, как ты кончаешь, пока мои пальцы движутся в тебе…

Его ладонь надавила на её лоно, а большой палец продолжал ласкать возбуждённый клитор, пока остальные скользили по нежным складкам, посылая искры удовольствия с каждым прикосновением, оставляя девушку беспомощной и податливой.

— Во мне должны быть не пальцы, — прошептала Гвинет, и он на мгновение замер. Она повернулась, чтобы увидеть лицо демона, но тот прикрыл его капюшоном. Медленно он наклонился к её шее, и девушка ощутила его обжигающие губы.