«Какие все-таки болваны эти цивилизованные люди» — смотря на закат, качал головой Конан. Видимо Халар Зим послал вперед женщин-стрелков занять позицию в провалах у западной стены. Даже если б они не опрокинули несколько камней из груд, сложенных заранее киммерийцем, все равно поднятая пыль выдавала бы их присутствие.

После слуг следовало ожидать прибытие самого хозяина. Халар Зим вступил во двор через полуразрушенные главные ворота, чудь задержавшись под каменным сводом. Одетый в неизменную броню из черной кожи и фиолетовый боевой фартук, которые резко контрастировали с белесыми стенами, он с прищуром оглядел развалины заставы. Такой взгляд мог принадлежать не готовящемуся к схватке бойцу, но завоевателю, рассматривающему осколок обширной империи.

За ним, оставаясь немного в тени, виднелась женская фигура. В ней Конан признал странную девочку, виденную однажды в кузнице Корина. Киммериец поежился, вспомнив ее шершавый язык. Возможно, Халар Зим встал на путь зла не с рождения, тогда как его дочь была буквально пропитана им изначально. После смерти главного врага угроза миру сохранялась бы по-прежнему.

Халар Зим сорвал с поясного ремня небольшой мешочек и швырнул в песок. Из него, позванивая, высыпались монеты.

— А ты храбрец, северянин. Я восхищаюсь доблестью, даже когда она не подкреплена весомыми аргументами. Вот, возьми заслуженную награду.

— Мне не надо твоего золота.

Человек в черных доспехов пару мгновений изучал киммерийца.

— Что же ты хочешь? Драгоценностей? Встать по правую руку вместо Ремо? Или, может, жениться на моей дочери, чтобы унаследовать мою власть? — он кивнул через плечо на женщину. — Не переоценивай себя.

Конан молча обнажил меч.

Лицо Халара Зима вытянулось от удивления.

— Ты собираешься убить меня?

Ответом послужил приглашающий жест.

— Я так надеялся на большее, — вздохнул Халар Зим. — Слишком много людей пыталось это сделать. Однако зрелище становится утомительным, к тому же нет времени на всякие глупости, — воитель поднял руку: — Марика, дитя мое, покажи, насколько ты любишь своего отца. Прикончи варвара.

Как бы ей не хотелось понежиться в тепле отцовских слов, колдунья отреагировала на команду немедленно. В ее левой ладони было зажато полдюжины глиняных черепков глины, осыпавшихся с внешней крепостной стены. На каждом, используя один из стигийских когтей, Марика нацарапала изображение воина и начертала поверх сильное заклятье. Сейчас она раздавила черепки, затем, раскрыв кулак, сдула с руки глиняный порошок.

Облачко пыливлетело во двор. Киммериец отступил, инстинктивно почувствовав колдовство, еще не осознавая смертельную опасность. Пыль осела на песок и тот начал шевелиться. Следя за колебаниями почвы, варвар искал глазами место, с которого мог бы вести бой.

Марика слегка нервничала. Она раньше не до конца понимала, с кем ей предстоит встретиться. Теперь все сомнения рассеялись. Этот могучий человек, чьи мускулы играли под бронзовой от солнца кожей, был тем киммерийцем. Она потянула носом, пытаясь уловить его запах… и уловила.

У колдуньи свело живот. «Он особенный». Потребовалось всего мгновение, чтобы разобраться с эмоциями. Страх, но такого страха Марика никогда прежде не испытывала. «Варвар может убить ее отца». Отвергая подобную мысль, она не выкрикнула сразу предупреждение. Потом вслед за страхом пришли острые ощущения от вида того, как Халар Зим, беспечный и беззаботный, шествует к связанной женщине мимо своей судьбы, раскручивающей стальной клинок посреди двора.

Песок продолжал двигаться. То, что срывалось там, походило на стаю акул, копошащуюся в воде после морского сражения. Конан перепрыгнул через песчаные волны и быстро принял низкую стойку, готовый обрушить меч на голову какой-нибудь гребенчатой змеи или ядовитого слепого червя.

Лезвие нашло цель, но вместо головы пресмыкающегося оно чисто перерезало две костяные голени, не встретив особого сопротивления, как в случае с ногами человеческого противника. Тем не менее, радоваться было рано. Песчинки устремились друг к другу сверху и снизу, закрыв срез без намека на шрам. Существо тут же напало с кривым, прозрачным кинжалом. Стеклянный клинок рассыпался, когда Конан блокировал выпад, чтобы снова начать расти.

Киммериец, взмахнув мечом, нанес удар по оскалившемуся черепу, и скелет осыпался на землю песчаным прахом. В это время другой вырос из-за спины, его тень послужила единственным сигналом опасности. Варвар крутанулся вокруг оси, опять метя в голову. Он ожидал, что новый соперник растает подобно первому, и не ошибся. От врага осталась лишь маленькая пирамидка пыли.

Глаза Конана сузились. Он нашел уязвимую точку существ. Не владея магией, киммериец имел богатый опыт противостояния колдовству. У двух его противников в области грудины и на лбу были нарисованы загадочные символы. Несомненно, письмена дали им жизнь, но также указывали на способ их уничтожить. «А после убить Халар Зима и желательно его дочь».

Из песка выскочила парочка воинов, по одному с каждой стороны. Конан ушел на кувырок, перекатившись между ними, и молниеносно развернулся. Песчаные существа вдвоем набросились на него, причем кинжалы превратились в мечи, сходные с тем, что носил Халар Зим. Варвар легко уклонялся от бестолковых ударов, и, выбрав подходящий момент, точно поразил острием иероглиф на груди одной твари. Поскольку враг благополучно исчез, а меч другого разлетелся стеклянными брызгами, Конан позволил себе улыбнуться и метнуть в Марику быстрый взгляд, в котором читалось: «Вам не остановить меня».

Марике стало холодно под жгучим взглядом киммерийца. Ее необычные воины должны были справиться с варваром без проблем. И тут колдунью озарило. Песчаные существа копировали стиль боя Халар Зима, но только на уровне ее личного восприятия искусства фехтования. Все знания она почерпнула, наблюдая за отцом, и состязаться с варваром в этой сфере никак не могла.

«Сможет ли мой отец?» — В прежние времена ей даже во сне не привиделось бы, что Халар Зим уступит в поединке кому-либо.

Порывшись в поясной сумке, колдунья достала крохотное изображение стрекозы, выполненное из меди, и запечатанный воском пузырек. Она содрала воск, сдвинула вбок еле различимую панель на медном брюшке и вылила вовнутрь густую, черную жидкость. Щелчок и крышка встала на место. Тонкие крылья заблестели, когда яд проник во все полости фигурки.

Пробормотав заклинания, которые в детстве читала мать, вручившая дочери стрекозу для забавы, Марика подкинула ее высоко. И ожившее насекомое отправилось в полет над заставой.

— Конан!

Киммериец развернулся на крик Тамары и понесся к ней огромными прыжками. Пока варвар вел бой с песочными скелетами, Халар Зим добрался до девушки. Монахиня выхватила кинжал, и он отпрянул, избегая укола. Тамара продолжила натиск, не давая ему обнажить меч, но одно из существ ухватило ее за лодыжку. Халар Зим спрыгнул со ступенек, чтобы встретить подбегавшего Конана на ровной поверхности.

Несколько секунд противники присматривались друг к другу. Наконец, Халар Зим кивнул, и поманил к себе киммерийца таким же небрежным жестом, каким тот подзывал его ранее.

Опустив клинок, Конан ударил им снизу в пах врага. Халар Зим парировал лезвие и в свою очередь выбросил руку с кривым ятаганом вперед. Варвар отвел угрозу, после чего молниеносно провернулся вокруг кругу оси, зная, что достанет мечом цели. Не готовый к такому маневру противник все же уклонился, тем не менее, стальной вихрь повредил ему ухо и заставил упасть возле ступенек.

Воитель ощупал рану. Посмотрев на окровавленные пальцы, он поднял взгляд на Конана.

— Кто ты?

— Я — мальчик, которого ты приковал цепью в киммерийской кузнице и который пришел за вещью, украденной у моего народа.

На лице Халара Зима отразилось изумление, но он лишь фыркнул пренебрежительно: