– Доти! – возмутилась Одетта бестактным поведением сына.

– Дарио очень красив, я это признаю, – сказал Декьярро.

– Ты красивее, – возразила Деметра.

– Дорогая, это лишь твое мнение. Я знал, что вы будете против… нашего брака. И понимал, что имя моего бывшего начальника непременно всплывет. Я был к этому готов.

– Что значит бывшего? Ты увольняешься? – с беспокойством спросила Деми.

– Скорее, это Дарио увольняется. Жаль только, что он об этом не знает… пока. Недели через три я стану новым владельцем агентства «Золотая осень». Но Дарио может остаться директором, если захочет. Это не мезальянс. Я очень богат. По крайней мере, материальную сторону нашего с Деми брака я продумал до мелочей. Кстати, фирма Карло тоже моя.

– А они… не обидятся? – спросила ошарашенная Одетта.

– Разумеется, Дарио уже сейчас мечтает стереть меня с лица земли. Кто-то теряет, кто-то находит, – Декьярро пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся.

– Дарио, к примеру, потерял и любовь, и фирму.

– Любовь? – переспросила Одетта.

– Дарио сделал мне предложение раньше, чем Декьярро. Я ему отказала.

– Почему? – спросила мама.

– Я люблю Декьярро. Он во всех смыслах лучше Дарио.

– И тебе не жаль… Дарио?

– Жаль, конечно. Мы с Дарио будем друзьями.

– Он вряд ли останется твоим другом после того, как узнает, что твой муж украл у него компанию.

Деми хотела было возразить, но Декьярро опередил ее:

– Останется он ее другом, не переживайте! Если уж кому и следует переживать, так это мне. Дарио теперь будет слоняться за моей будущей женой повсюду, и я буду вынужден терпеть его вздохи.

– Запретите ему бывать рядом с ней. Если он любит ее, какая может быть между ними дружба?

– Я не собираюсь запрещать своей жене ничего. Она вольна делать все, что ей заблагорассудится. И все ее капризы будут немедленно исполняться.

– И зачем вам это? – удивилась Одетта.

– Я люблю ее.

– И вы согласны страдать просто так, ради ее присутствия в вашей жизни?

– Да. Страдания – ничто по сравнению с возможностью видеть Деми каждый день.

– Я благословляю вас. Возможно, вы сумасшедший, но вы мне нравитесь.

– Я очень рад это слышать. Приятно узнать, что твои усилия вознаграждены. Я потратил столько усилий, чтобы получить вашу дочь.

– Он мне так нравится! Ты не смог бы терпеть рядом со мной ни одного мужчину! – мягко упрекнула мужа Алтадимор.

Она сказала ему это на ухо, чтобы никто не услышал. Доротео вскипел.

– Что тут может нравиться? После сегодняшнего заявления она его бросит, посмотришь! Она просто прежде не узнала его как следует. А ты… Я с тобой позже поговорю!

– Обожаю, когда ты такой… сердитый. Поговорим. Я начну разговор с поцелуя… твоего члена.

Доротео смутился.

– Перестань! Не рассчитывай, что я прощу тебя из-за какого-то… секса.

– Разумеется, не простишь. Но я-то тебя прощу. Это будет сладко, поверь мне, – Алтадимор облизнулась.

Эмиль подошел к дочери.

– Поздравляю, дорогая. Не буду лгать или лукавить: твой выбор кажется мне очень странным. Но я смиряюсь с твоим вкусом, ибо не хочу тебя потерять. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

– Спасибо, папа. Обещай мне, что на свадьбе ты хотя бы притворишься, что безумно счастлив… за свою дочь.

– Обещаю. «Мы знаем, что любовь сильна, как смерть – зато хрупка, как стекло». Это сказал Мопассан, а он умел говорить о любви. Берегите вашу любовь.

Эмиль обнял и поцеловал дочь.

– Пойдемте к столу.

После ужина Деми сказала матери:

– Я пойду, поговорю с Декьярро. Скоро вернусь.

– Не слишком набрасывайся на него. Даже у подсудимых есть право на последнее слово.

– Кто сказал, что я сержусь на своего жениха?

– Я тебя знаю. Для тебя такие поступки неприемлемы.

– Ладно, буду с ним строга, но терпелива. Сойдет?

– Да, доченька. Ты действительно его любишь?

– Да. И сейчас, после его дикого поступка, в особенности. Удивительно, да?

– Нет, – Одетта поцеловала дочь.

Деми вышла к машине, где сидел Декьярро. Она постучалась в стекло. Декьярро открыл дверцу и Деми села рядом с ним.

– Зачем ты закрываешь лицо? – спросила его Деми.

– Ты же собираешься побить меня или… поцарапать. Я защищаюсь.

– Какая глупость? Я кошка, по-твоему?

– «О милых спутниках, которые наш свет

Своим сопутствием для нас животворили,

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию: были».

– Что это?

– Это цитата. Сказал Жуковский. Да, Дарио ты разлюбила, но ты злишься, что я посмела причинить ему боль. Ты жалеешь его… по привычке. И еще ты добрая, к сожалению.

– Ты хотел жениться на злой девушке? Да убери ты руки от лица!

Декьярро выполнил приказание.

– Ты ведь… не ударишь меня, любимая? – он смотрел на Деми с легкой тоской.

– Делать мне больше нечего! Я не хочу тебя бить и не желаю, чтобы ты бил меня.

– Я?! Никогда! Но тебе я позволяю делать со мной все, что ты захочешь.

– Я лишь хочу спросить, зачем ты это сделал?

– Я думал, ты сама догадаешься. Из ревности. Когда я ревную, то злюсь, и во мне растет желание отомстить. Обычный человек. Не ангел и не герой, как ты думала обо мне. Скажи честно, ты согласилась выйти за меня замуж лишь потому, что считала меня благородным, замечательным, примером для подражания?

– Да. Но это не значит, что сейчас я откажусь от этой затеи.

– Это значит, что сейчас ты полезешь целоваться, и попросишь отозвать иск и вернуть компанию ее законному владельцу.

– Нет, – она рассмеялась.

– Но идея о поцелуях мне нравится. Мы же жених и невеста, – и она потянулась к нему.

Декьярро поцеловал ее, потом обнял и полез руками под платье. Деми застонала и обняла его за шею. Декьярро опомнился и отстранился.

– Прости, что умею целоваться. Мне хотелось бы, чтобы я не умел ничего до того, как встретил тебя. Я считаю, что так и должно быть у пары, которая впервые будет сочетаться узами брака.

– Однажды меня поцеловал парень на дне рождении подруги. Такая гадость! Меня чуть не вырвало.

– Зачем же ты позволила ему целовать себя? – спросил Декьярро, притянув ее к себе ревниво.

– Он и не спрашивал разрешения. Мы играли в бутылочку – неудобно было отказываться.

– Я так и знал.

– Что я развратница? Зачем же стремился заполучить меня любыми способами?

– Не это. Я знал и знаю, что ты женщина. Все вы кокетливые и женственные. Ты тоже любишь дразнить.

– Верно. У меня еще есть особенности, о которых я предпочитаю умалчивать до наступления подходящего момента.

– Скажешь после свадьбы? Хорошо, я готов ждать.

– А теперь признайся мне вот в чем: почему все мужчины после поцелуя в губы трогают грудь?

– Не знаю. Инстинкт, наверное, – он смутился.

– Слава Богу! Я уж вообразила, что мне в мужья достанется гений! Хоть чего-то ты не знаешь!

– Выходит, тебе не нравится, что я умен?

– Очень нравится. Умные мужчины выглядят… сексуально.

– Прекрати, а то я за себя не ручаюсь! – он поцеловал ее в губы.

– А мне нравится, что ты хочешь меня. Вот и мое первое преимущество: как только я получила статус невесты, я сразу же приобрела возможность дразнить тебя и доводить до сумасшествия! – Деметра счастливо рассмеялась.

– Сейчас ты скажешь, что некрасиво так поступать с несчастным влюбленным.

– Тебе можно все, – еле выдохнул он, с усилием отодвигаясь от нее.

– Я так счастлива, что моим мужем станешь именно ты!

– Это потому, что я дурак и надо мной можно издеваться или… экспериментировать – называй, как хочешь.

– Это потому, прелесть моя, что ты смешной! И я намерена наслаждаться нашими отношениями и выжать из нашего брака максимальное количество возможностей.

– Потрясающе. Я правду говорю. Вот поэтому я советовал Дарио не влюбляться.

– Ты не рад, что влюбился в меня? – с беспокойством спросила Деми, трогая его за колено.