Неужели только я услышала намек в его фразе? Я боялась встретиться с ним взглядом, увидеть это выражение беспомощной покорности в его глазах. Глупо, но я почувствовала себя виноватой, когда сказала Анджу, что у меня болит голова и я хочу пойти к себе.

— Ты дойдешь одна? — спросила Анджу. — Хочешь, я пойду с тобой?

Но она уже уселась поближе к Сунилу, касаясь его плечом, и открыла книгу. Я не винила ее, ведь мне было хорошо знакомо чувство, когда кажется, что твое сердце бьется в унисон с сердцем любимого мужчины, когда ты не можешь думать ни о чем, кроме того, что сидишь рядом с ним. И всё, чего ты хочешь в данную секунду — остаться с ним наедине, навсегда. А потом ты снова и снова вспоминаешь шелк горячих губ, прикосновения рук, похожие на касания крыльев птицы, такой дурманящий, ни с чем не сравнимый запах его тела. Ты думаешь: а жила ли ты вообще до него? И всё, что ты знаешь — если не увидишь его снова, то умрешь.

Я была рада за Анджу, действительно рада.

— Ничего страшного, не волнуйся за меня.

Я пошла к себе, а моя грудь была наполнена битым стеклом.

В шорохе гравия под моими ногами слышалось «Ашок, Ашок, Ашок…», и с каждым шагом я удалялась от него и приближалась к будущим потерям.

Той ночью я написала письмо, в котором объяснила Ашоку, почему не могу бежать с ним даже после свадьбы Анджу. На следующее утро я передала его Сингх-джи вместе с кольцом Ашока, которое я достала тайком из ящика Анджу.

— Вы уверены? — грустно спросил Сингх-джи.

Я кивнула и ощутила, как по моим щекам катятся горячие слезы. Как хорошо, что хотя бы перед Сингх-джи мне не надо было их сдерживать.

— Но почему, беги? Не бойтесь, Ашок-бабу продумал каждую мелочь. Этому молодому человеку можно доверять, он — настоящая жемчужина, как говорят у нас в Пенджабе…

«Я верю ему всем своим сердцем!» — хотелось закричать мне, но было лучше, если Сингх-джи подумал бы, что я так поступаю, потому что боюсь за себя. Я не хотела, чтобы поползли хоть какие-то слухи, которые потом дошли бы до Анджу, и она могла догадаться об истинной причине.

— Пожалуйста, иди. И не приноси никакого ответа, я уже всё решила.

Вечером, когда я вошла в спальню Анджу, она сидела у окна и смотрела в темноту за окном. Весь день я с трудом балансировала на грани смеха и слез, и увидев ее, почти сорвалась.

Мне пришлось окликнуть ее два раза, чтобы она, наконец, обернулась. Я увидела легкую улыбку на лице Анджу и поняла, о ком она думает. Она протянула мне руки — очень медленно, словно во сне. И я, коснувшись ее пальцев, заставила себя улыбнуться.

— Как ярко сегодня сияют звезды, Судха! Мне кажется, что всю свою жизнь я спала в подводном царстве, как принцесса в замке змей. Я могла так прожить всю жизнь, как моллюск, если бы судьба не послала мне Сунила. Подумать только: он любит меня! Меня! Разве не чудо?

— Да, — ответила я.

А что еще я могла сказать? И добавила:

— А я решила не бежать с Ашоком. Я выйду замуж за Рамеша.

— Что ты сказала? — застыла пораженная Анджу. И, сдвинув брови, пушистые, как гусеницы, которых мы ловили в детстве, сказала: — Ты ведь любишь Ашока! Как ты можешь даже подумать о том, что будешь жить без него?

Милая Анджу, со своими смешными пушистыми бровями… Ты, только что узнавшая, что такое страсть, обжигаешь меня своими словами, словно кипящей лавой. Наступила самая трудная часть моего испытания — не рассказывать тебе правду. Боюсь, тебя и так ждет нелегкая жизнь в доме свекра, который, как ищейка, вынюхивает чужие проступки, с мужем, что считает меня самой красивой женщиной, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Я знала, что ты никогда не позволила бы мне отказаться от Ашока ради тебя.

— Я всё думала о том, что ты мне сказала. Ты права — риск слишком велик. Что если всё пойдет не так, как предполагает Ашок? Я разрушу свою жизнь. Лучше мне выйти замуж за мужчину, которого для меня выбрали мамы.

— Выйти замуж за кого-то другого, когда ты любишь Ашока… Даже просто представить, что кто-то еще будет прикасаться к тебе… — Анджу вздрогнула. — Я бы никогда, никогда не смогла так!

Ее слова застревали в моем сердце, как пули, выпущенные в упор. Мне стоило большого труда выдавить улыбку.

— Наверное, я учусь быть более практичной, как ты мне всегда советовала. — А на самом деле я училась обманывать и шутить, в то время как копала яму, достаточно глубокую, чтобы схоронить в ней сердце. — Разве не ты всё время ругала меня за то, что я слишком много мечтаю?

Анджу смотрела на меня испытывающим взглядом, и внутри у меня всё дрожало: поймет ли она, что я вру? Раньше она всегда чувствовала ложь. Но постепенно складки на ее лбу разгладились. Ее разум был замутнен любовью, она не могла думать ни о ком другом, кроме Сунила: о том удивительном тепле, которое разливалось по всему телу, когда она касалась его руки, о странной игре света и тени на его лице. Она рассеянно провела рукой по волосам.

— He знаю, Судха. Когда я уговаривала тебя не сбегать с Ашоком, я не была влюблена. Теперь я смотрю на всё иначе. Да, так будет безопаснее для тебя, но будешь ли ты счастлива?

Я кивнула. Я буду счастлива, Анджу, потому что буду видеть, что ты счастлива.

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — повторила Анджу свой вопрос.

— Да.

Я исправляла ошибки своего отца.

Незадолго до этого разговора Сингх-джи принес мне записку от Ашока.

Я очень разозлилась, но Сингх-джи сказал мне с несвойственной для него горячностью:

— Я не мог просто отдать ему ваше письмо и, вильнув хвостом, как собака, убежать. Ему ведь даже не с кем поговорить об этом.

Я знала, что не должна была задавать вопросов, но не смогла остановиться и спросила:

— Что он сказал?

— Он сказал, что вы не можете так просто всё отменить, не можете играть его и вашей жизнями. А потом швырнул в меня письмо и закричал: «Передай ей, что такое великодушие по отношению к кузине переходит все границы!» Он метался взад-вперед, а потом добавил: «Как она представляет мою жизнь без нее? Она что, думает, что любовь — как вода в кране, и ее можно открыть или закрыть, когда захочешь?».

Перед глазами у меня стоял Ашок, сжимающий от отчаяния кулаки. Нет, Ашок, любовь — как кровь, что течет и течет из раны. От нее можно умереть.

— В конце он сказал, горько усмехнувшись: «Никогда не думал, что кузина Судхи может стать моей соперницей. И никогда не думал, что, будь так, она победит». А потом он написал эту записку. Если бы вы видели, как ему было больно, то передумали бы. Вы и сейчас можете передумать, еще не поздно. Я уверен, что у мисс Анджу всё будет хорошо.

— Нет, Сингх-джи, ты не слышал, что сказал отец Сунила. Он объявит брак недействительным, если произойдет такой скандал. Он уже так делал. Он отправит Анджу обратно, он способен на это. Кто знает, сможет ли Сунил противостоять своему отцу? Нет, Анджу так сильно любит Сунила, что я не могу подвергать риску их счастье. Может, мой поступок станет расплатой за…

— Какой расплатой?

— За всё то плохое, что случилось с Анджу еще до ее рождения, — ответила я со вздохом, почувствовав вдруг страшную усталость. Мне было очень тяжело это объяснить, даже такому сочувственному слушателю, как Сингх-джи. И хотя я видела по его озадаченному лицу, что он хотел продолжить беседу, я сказала, что плохо себя чувствую, и ушла.

Вновь я достала записку Ашока, хотя мне даже не надо было смотреть в этот листок — я знала наизусть, что там было написано: