- Посмотри, из-за Маномы показался ее спутник, а кривая нашей орбиты слишком приближается к нему, - одним духом произнесла Перителла.

- Действительно! - вырвалось у меня, и мой взгляд пробежал по всем приборам.

- Наша скорость меньше, чем притяжение сателлита. Включи двигатели! - посоветовала жена, пристегиваясь к креслу.

Я тоже торопливо пристегнулся и включил атомный реактор. Навалилась сильная тяжесть. Я немного нервничал - через минуту скорость возросла с двух километров в секунду до двух с половиной. Приборы показывали, что наша траектория выравнивается.

Выключил реактор, корабль начал по спиралевидной траектории спускаться к поверхности Маномы. Перителла отстегнула ремни кресла и пошла в библиотеку. Через минуту она вернулась с диаграммой.

- Мы были невнимательны! Параболическая скорость сателлита Маномы оказалась равна два и четыре десятых. Ты, наверное, устал, - спросила она.

- Если бы ты меня вовремя не разбудила, то мы разбились бы на скалах гигантских кратеров этого каменного тела.

Она нежно улыбнулась и дала мне таблетку подкрепляющего ротодана.

Включили телеметрические антенны. Еще триста тысяч километров…

Манома была сказочная!

Одна половина озарена Родом, а вокруг второй - серебристый отблеск отраженного света ее холодного спутника.

Перителла захотела увидеть эту необыкновенную красоту без экрана. Мы раскрыли жалюзи.

Теплое прикосновение Рода ласкало наши лица. Жена выдвинула обзорный телескоп и сообщила:

- Планета окружена голубоватой атмосферой, в которой плавают белые облака. В некоторых просветах - яркая зелень, а в других - сверкающие серебристые водные равнины. Диаметр Маномы заметно растет. Смотри, дорогой, скорость, - предупредила Перителла ласково.

Манома крепко тянула нас в свои объятья. Скорость увеличилась до шести километров. Индикаторы атмосферы молчали. Я должен был подождать, пока скорость достигнет семи километров в секунду, чтобы вывести корабль на орбиту.

- Пристегнись к креслу, во время изменения траектории это необходимо, - сказал я.

Она села возле меня и тоже начала контролировать приборы. Затем спокойно произнесла:

- Можешь начинать, я готова!"

И опять последняя строка перевода набежала на край экрана. Лэмар, чувствуя внутреннее волнение, поспешил сменить страницу. Каждая страница усиливала в нем интерес, теперь уже больший, чем естественная научная заинтересованность.

Олег и Таня не сводили глаз с экрана, на котором вновь появились темные буквы.

"Я включил четыре левых тормозных двигателя. Инерция толкала нас в противоположную сторону. Но это продолжалось только минуту. Я остановил двигатели и корабль начал опускаться. На высоте тысячи километров затормозили скорость на восемь километров и начали искать удобное место для посадки. На какое-то время мы должны были стать искусственным спутником Маномы.

- Я вернусь к телескопу, хорошо? - спросила Перителла.

- Постой минуту. Я жду подсчетов ускорения свободного падения и времени облета планеты на этой орбите, - попросил я Перителлу, не сводя глаз с электронного вычислительного автомата. - У нас три часа. Вскоре присоединюсь к тебе. Все в порядке, - я поднялся и подошел ко второму телескопу.

Диск Маномы непрерывно рос, росла и ее освещенная часть. Нам открылась великолепная картина. Забыть ее невозможно. Мы впервые видели все лицо вашей планеты. Атмосфера вокруг экватора была абсолютно чистая. Могучие облака клубились только в верхнем и нижнем полушариях. Летим против направления вращения Маномы. Суша чередуется с водными равнинами.

Я думаю о том, что мы найдем на Маноме.

И вообще удастся ли нам сесть?

Надо продолжать наблюдения!

Мы несколько раз облетели Маному, пока, наконец, не загудели сигналы индикаторов атмосферы.

- Любимая, надо убрать телескопы и пристегнуться, - обратился я к жене.

Мы привязались ремнями. Я задвинул жалюзи на иллюминаторах и включил передние радиолокаторы. На экранах штурманского пульта мелькала стремительно приближавшаяся поверхность планеты.

Гудение индикаторов усиливалось. Я выдвинул несущие плоскости и на несколько секунд выключил тормозные двигатели. Страховочные ремни врезались в тело. Скорость падала…"

Еще одна страница дневника переведена. Лэмар перевернул лист, и яркие световые сигналы ЭЛМО мигнули снова.

"Достаточно сделать еще один круг, и можно садиться. Поверхность с этой высоты казалась совершенно гладкой, но на самом деле это не так. Мы имели опыт с Бонгаве. Летим над экватором, и поэтому видимость отличная. Понемногу подлетели к границе тьмы. Передний радиолокатор теперь уже не нужен.

Включили фронтальный экран… и вдали замелькали миллионы звезд.

Я обдумывал способ посадки. Перителла тоже внимательно смотрела в пространство. Экран начал бледнеть, и свет космических светил постепенно угасал…

Мы пролетали над освещенным полушарием Маномы. Я вынужден был снова включить передние радиолокаторы.

- Начнем, - предложила мне Перителла.

Я включил тормозные двигатели и начал следить за тахометром и термометром.

Скорость упала до восьми… однако температура начинала повышаться!

Шестьсот!

Семьсот!

Восемьсот!

Тысяча градусов!..

На высоте пятисот километров над поверхностью Маномы скорость составляла всего четыре километра… но температура поверхности нашего корабля равнялась уже… двум тысячам градусов!

Я почувствовал себя нехорошо. Меня словно охватила необычная усталость. Моя рука соскользнула с рычага управления тормозных двигателей. Я пытался поднять ее… и беда!

Рука все тяжелела!!!

Я взглянул на Перителлу. Она бодрилась. Ее пальцы были рядом с автоматом, включающем ториевые двигатели… Лоб оросил холодный пот.

- Осто-рож-но… доро-гой! - с большим усилием произнесла она.

- Нет… сил… - надрывно проговорил я. Руки были страшно тяжелые. Слабые мышцы не могли их поднять. Лишь мысли неслись в хаотичном вихре. Что с нами?.. Что происходит?!

Я вяло смотрел на приборы. Цифры плясали у меня перед глазами…

Температура шесть тысяч градусов! Скорость три километра, а до поверхности еще сто километров.

- Ужасное тяготение, - послышался жалобный шепот Перителлы.

Да, мы слабы против пятикратного притяжения огромной Маномы. Нельзя шевельнуть рукой…

В глазах потемнело… может, мы влетели в тень Маномы?

Креплюсь.

Заставляю нервную систему выжать все, что она может дать. Я должен остановить тормозные двигатели! Должен… должен!!!

Двигаю левой рукой по штурманскому пульту так, будто рука погрузилась в смолу. Я должен дотянуться до правой руки и хоть таким образом поднять ее на рычаг. Слышу тяжелое дыхание Перителлы.

Неужели это конец?..

В ушах зазвенел пронзительный сигнал термометра. Предупреждение!

Температура поверхности корабля девять тысяч градусов… еще тысяча… и мы сгорим в атмосфере Маномы!

Последним усилием воли поднял левой рукой правую. Она уже над рычагом… Усталость страшная! Рука упала на рычаг… почувствовал, что тормозные двигатели не работают, и потерял сознание".

Доктор Лэмар вскочил, перевернул еще страницу. Олег нервно поглаживал колени, и только Таня была спокойна…

Руки доктора работали невероятно быстро. Перед глазами нетерпеливой тройки появились новые строки…

"Я очнулся…

В кабине тихо. Только звук глубокого дыхания Перителлы свидетельствовал о том, что она еще жива. Посмотрел на экраны передних радиолокаторов и увидел на них мерцающие огоньки.

Включил передний экран!

Звезды…

Отстегнулся от кресла и посмотрел на приборы перед Перителлой. Ее рука покоилась на красной ручке включающей ториевые двигатели.

Я схватил эту руку, и Перителла очнулась.