Июль 1901, 1922 Мути Поле убогое: Плесени пней: В них рогорогое Тменье теней. Вымутнен куревом Плесенный пруд: В небе лазуревом Вытянут прут. Полнится мутями Всё бытие: Полнится жутями Сердце мое. — «Лапою темной Тебя обойму…» Лапою темною Брошен во тьму. 1901, 1929 Страх Жду — твой глагол из пламени приять. Жду — знамений… Но ужас, — — Дух гнетущий, — Косматый прах бормочет в облаках, — Метет горе всклокоченные — — Суши… Как раб В норе, — Из тучи злой летучая змея Иглой огня меня пронзит — — Бесцельно… 1901, 1931 Волны зари В весенние волны зари Прордели кресты колоколен. Гори, мое сердце, тори: Опять я свободен и волен. Опять посылает мне даль Вздыхающий, тающий отдых: Свою голубую эмаль, Свой кроткий, пурпуровый воздух. И — первую, легкую тень, И — ласточек легкие визги; Опять отрясает сирень Лучистые, чистые брызги. И веет вздыхающий лес Мне запахом пряного нарда… У склона воздушных небес Протянута шкура гепарда. 1902, 1918 Дорога И тот же шатается Колос, И той же прохладой Пахнёт; И ветер — серебряный Голос — Серебряный волос Взовьет. И та же певучая Стая, Визжа, вылетает Из дней, — Над нивой воздушно Шатая Летучие пятна Теней. Туда ж, — к голубому Чертогу, — Означит всевидящий Бог — Взметаемой пылью Дорогу; И — плачет пастушечий Рог. Как пыль световая, Взвиваясь, Как облачко, тая В слезах, — Как жаворонок Заливаясь, — Я жизнь окрылю В небесах. Март 1902. 1931
Овес Даль, — как стекло: Над золотистой нивой — — Шумит овес… Всё, всё — прошло! С души нетерпеливой — — Слетел вопрос. Кипят колосья Над межою тою — — Как злая шерсть; Слетает солнце Краснозолотое — — В седую персть. Завеют тени Призрачного мира — — Сквозной волной, Дыша в поля, Как золотой порфирой — — Замглеет зной. Нет — ничего! И — ничего не будет — — И ты — умрешь… И рухнет мир… И Бог его забудет… — — Чего ж ты ждешь? Ось мировую Время расшатает — — Потухнет свет. Во мгле пустой, Как дым седой, растает, — — Полет планет. Росеет луг… Слетает, холодея, — — В перловый жар, Оранжевою Ржавчиною рдея, — — Багровый шар. Пространства гаснут, Прахом распадаясь; — — И — я; и — ты… Там — жизни нет: Грозят, туда бросаясь, — — Мои персты. Июль 1902, 1931 Н.В. Бугаеву 1 Запламенел за дальним перелеском Янтарно-красным золотом закат. Кузнечики назойливые треском Кидали в нас. Вился дымок из хат. Садились мы, и — что-то, полный смысла, Ты вычислял, склонившись над пеньком. И — нить плелась. И — складывались числа. И — сумерки дышали холодком. Ты говорил: «Летящие монады В зонных волнах плещущих времен, — Не существуем мы; и мы — громады, Где в мире мир трепещущий зажжен. В нас — рой миров. Вокруг — миры роятся. Мы станем — мир. Над миром встанем мы. Безмерные вселенные глядятся В незрячих чувств бунтующие тьмы. Незрячих чувств поверженные боги, — Мы восстаем в чертоге мировом». И я молчал. И кто-то при дороге Из сумерок качался огоньком. Твои глаза и радостно, и нежно Из-под очков глядели на меня. И там, и там — над нивою безбережной — Лазурилась пучина бытия. И чуть светил за дальним перелеском Зеленоватым золотом закат: Кузнечики назойливые треском Кидали в нас. Стелился дым от хат. |
