Осторожно и медленно, словно опасаясь того что могло открыться её взгляду, девушка сделала несколько шагов в сторону больничной койки с расположенным вокруг неё медицинским оборудованием, после чего её глаза расширились от удивления и она быстро прикрыла рукой рот, едва сдерживаясь, чтобы не выразить нахлынувшие эмоции…

«Значит всё это, правда…» – тихо прошептала девушка, осторожно достав из кармана шприц с прозрачной жидкостью.

В этот момент в коридоре раздались звуки отдалённых шагов. Незнакомка молниеносно открыла папку и выхватила лежавший в ней пистолет с глушителем, направив его в сторону двери… Голоса двух человек о чём-то оживлённо беседовавших между собой, постепенно становились громче, до тех пор, пока они не поравнялись с дверью палаты. Девушка, бесшумно отошла чуть дальше в глубину палаты, держа дверь под прицелом пистолета.

Спустя несколько секунд шаги возобновились, унося вдаль голоса молодых людей, с жаром обсуждавших судьбу какого-то бедолаги, недавно поступившего в отделение…

Девушка положила пистолет и, мысленно безошибочно определив на груди лежавшего без единого вздоха пациента область сердца, твёрдым и молниеносным движением воткнула шприц в его холодное тело на требуемую глубину, медленно выдавив содержимое. Сделав инъекцию, она быстро спрятала пустой шприц в карман халата, после чего, сняв перчатку, осторожно провела рукой по мертвенно-бледному лицу юноши, с улыбкой тихо произнеся на русском – «Вот и всё, но, впрочем, мне пора. Просыпайся, соня – я буду тебя ждать…».

Одев перчатку на руку и убрав пистолет в папку, незнакомка быстро покинула палату…

(03.05.2013)

Сделав небольшой глоток кофе, юноша, ещё раз посмотрел на доску, на которой развернулась судьбоносная и многообещающая шахматная партия, после чего с интересом перевёл взгляд на сидевшего напротив него соперника, с улыбкой спросив – «Давно хотел тебя спросить – зачем тебе моя душа? В конце концов, я ведь всего лишь обычный смертный, за возможность получить душу которого ты, Демон, добровольно согласился провести годы в заточении в этом позабытом всеми доме…».

Сидевший напротив юноши в кресле огромный белый котяра, всё это время внимательно смотревший на коня, прорывавшего правый фланг его уже трещавшей по швам обороны и определённо желавший бедному шахматному животному быстрой и, по возможности, предельно мучительной смерти, встрепенулся и, вытерев пот, обильно выступивший на лбу, потянулся за чашкой кофе.

«Странно, что ты только сейчас задал мне этот, безусловно, интересный философский вопрос…» – всё ещё косясь на проклятую лошадь, неприступно возвышавшуюся на правом фланге доски, с улыбкой медленно произнёс Кот, продолжив – «Знаешь, в моём понимании все души делятся на четыре основные категории.

Первая группа, заблудшие овцы, – это души, которым и без моего вмешательства уготовано место в аду за те прегрешения и то зло, что они сотворили при жизни. Согласись, ну разве может у меня быть интерес к тем, кто и так сам придёт в моё царствие? Это всего лишь работа, просто скучная и монотонная работа… Работа, вознаграждением за которую является вся эта падаль, вместо искомой полноценной добычи.

Вторая группа, праведники – это люди, которые не могли и никак не должны были попасть в мои владения, но которых само провидение привело в мои объятья. Всё это впечатляющие истории и истинные трагедии судеб, развлекающие мой разум и доставляющие удовольствие. Это своего рода подарок судьбы или исключение из правила, но не более. Все они мои трофеи, но, к сожалению, они вовсе не моя, а чья-то чужая добыча – ибо я не в силах влиять на их судьбы при жизни…

Третья группа – обычные люди, души которых, трепещущие при малейшем дуновении ветра, вполне могут стать желанными трофеями в моей охоте…».

«А что с четвёртой категорией?» – поинтересовался юноша, глядя на потустороннее существо, мечтательно задумавшееся о чём-то далёком.

«Последняя группа – это души, которые волею судьбы, стали для меня намного более ценной и желанной добычей, чем все остальные вместе взятые…» – добродушно улыбнулся Кот, обнажив ряды острых как бритвы зубов, мягко продолжив – «Знаешь ли, меня мало занимают меркантильные соображения об энергии и пище. Равно как меня не трогают и высокие мысли о добре и зле, балансе тьмы и света и прочей ерунде, которой вы, смертные, уделяете столь много пустого внимания. Что же меня, действительно, занимает, так это добыча, избежавшая своей участи – души так или иначе ускользнувшие из моих цепких лап. Это пробуждает во мне тьму и неистовую жажду охоты, снова и снова заставляя кровь кипеть в моих жилах…».

«Это многое объясняет…» – улыбнулся юноша и, посмотрев на сверкавшие за окном молнии и доносившиеся раскаты многократно усилившего грома, переместил фигуру на доске, сделав свой очередной ход. После чего молодой человек откинулся на кресло и, снисходительно посмотрев на белоснежного двухметрового кота, огромные глаза которого пристально уставились на шахматную доску, мягко произнёс – «Извини, Демон, но тебе не суждено выиграть в данной партии…».

«Это ещё почему?» – с явным недоумением и долей раздражения в голосе произнёс Котяра, нервно поглядывая на шахматные фигуры.

«Лично я вижу мат в три хода…» – спокойно пожал плечами Алик, с улыбкой добавив – «Посмотри на доску внимательно…».

Разразившийся за окном ливень непрерывно барабанил в стекло на фоне ударов грома, раскаты которого сотрясали весь дом…

Пушистая бестия, обняв голову лапами, с ужасом в глазах склонилась над доской, оценивая обстановку на шахматном фронте. Спустя несколько минут, Кот, со всеми силами вцепился лапами в деревянный стол, оставляя на нём следы глубоких когтей, после чего пригнул уши и, подняв морду вверх, дико завопил – «Аааа! Опять?! Это невозможно! Да будь ты проклят!!!».

Спустя мгновение, вернув себе самообладание и поняв, что подобная демонстрация реакции на поражение перед обычным смертным явно не украшает его антураж, Кот, заметно расслабившись, откинулся на кресло и с деловитым тоном произнёс – «Да, похоже, Шахматист, на этот раз тебе снова удалось выиграть – я признаю своё поражение…».

С последними словами потустороннее существо движением пушистой лапы небрежно уронило чёрного короля, в знак завершения игры, оценивающе поглядывая на сидевшего напротив, но отнюдь не ликовавшего победителя…

«Я принимаю твоё поражение, Демон…» – благосклонно улыбнулся Алик, спокойно добавив – «Впрочем, знаешь, даже странно – мне казалось, что ты предпочтёшь играть до самого конца. И, тем не менее, партия завершена…».

Пушистая бестия, шерсть которой от этих слов встала дыбом, распрямилась во весь рост и, с яростью в глазах пододвинув свою морду к зарвавшемуся юнцу, прошипела – «Что ты сказал?! Да как ты, смертный, вообще посмел обмануть меня, Демона?!».

«Я бы никогда не посмел…» – добродушно улыбнулся Легасов и, сделав глоток кофе, снисходительно пояснил – «Я всего лишь сказал, что тебе не суждено выиграть в данной партии, впрочем, это вовсе не значило, что ты её обязательно проиграешь. В действительности, же у тебя была возможность сыграть эту партию вничью. Впрочем, что есть шахматы, если не логические умозаключения, дополненные элементами обычной человеческой психологии? Вот видишь, Демон, я и не думал тебя обманывать – это судьба… Просто судьба…».

Едва сдерживая приступ нахлынувших эмоций, Кот со злостью ударил лапой по столику с такой силой, что кофейник с остатками напитка, осколки фарфоровых чашек и шахматные фигуры разлетелись во все стороны комнаты. После этого сделав несколько глубоких вдохов и придя в себя, Кот, окончательно поняв, что партия сделана, сел обратно в кресло, сердито взглянув на успокаивающий и умиротворяющий огонь, пылавший в глубине камина…

«Я бы остался ещё ненадолго, но, сам понимаешь, пора…» – извиняющимся тоном с улыбкой произнёс юноша, белоснежная рубашка которого была безнадёжно заляпана остатками кофе, щедро окропившими всё вокруг. Вставая с кресла, молодой человек поинтересовался – «Полагаю, что ты, Демон, несмотря на своё поражение, сдержишь своё обещание…».