Прексасп, как обычно пришедший на доклад, был удивлен тем, что царь, не дав ему вымолвить и слова, обрушился на него с обвинениями в заговоре. Находившийся тут же дворецкий от изумления вытаращил глаза, а стоящий у дверей Гаумата немедленно вызвал стражу.

– Мне смешно выслушивать все это, – промолвил Прексасп, державшийся с завидным присутствием духа. – И я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. От меня хотят поскорее избавиться. Значит, истина очевидна: ты – не Бардия!

И Прексасп ткнул пальцем в сидевшего перед ним царя.

Смердис вскочил и схватил Прексаспа за пояс, это означало, что он выносит ему смертный приговор.

Стража набросилась на царедворца и поволокла к выходу.

– О, позднее прозренье! – продолжал выкрикивать Прексасп, изо всех сил упираясь. – Сын Кира мертв, а его место занимает самозванец! И зовут его Смердис! Маги хитростью и коварством отняли царский трон у персов! Однако можно обмануть людей, но не богов. Митра и Варуна[41] покарают вас, злодеи!

Прексасп плюнул в лицо Гаумате.

– Убейте его! – закричал Гаумата.

Воины подняли копья. Неожиданно Прексасп ловко выхватил из своего широкого рукава небольшой кинжал и полоснул им одного из стражей по глазам. Воин, вскрикнув от боли, закрыл лицо руками. Увернувшись от занесенного копья, Прексасп сумел ранить в шею второго стражника. Тот скорчился и упал на пол.

Гаумата, вырвав из-за пояса акинак, бросился на Прексаспа.

Они сцепились и повалились на пол.

Смердис схватил с пола копье и метнул его, целясь в Прексаспа.

Копье вонзилось в дверной косяк, едва не поразив Гаумату. Тот от неожиданности разжал руки.

Прексасп опрометью выскочил за дверь.

Гаумата в бешенстве завопил:

– Ты с ума сошел, Смердис! Ты же чуть не убил меня!

В следующий миг Гаумата встретился глазами с дворецким, который, бледнея, попятился от него. Смердис понял все без слов: ударом кинжала он заколол дворецкого, и тот, бездыханный, сполз по стене.

– Добей и этих, – Гаумата кивнул брату на раненых стражей, а сам кинулся догонять Прексаспа.

Гаумата полагал, что Прексасп побежит к главному выходу, поэтому первым делом устремился туда, сзывая дворцовую охрану. Убедившись, что Прексасп у главных ворот не появлялся, Гаумата послал воинов ко всем другим выходам с приказом убить Прексаспа, где бы его ни обнаружили. Поскольку стража во дворце почти полностью состояла из верных Гаумате людей, никому и в голову не пришло оспаривать этот приказ.

Прексасп был обнаружен на верхней площадке дворцовой башни, которая возвышалась над всеми семью стенами, окружавшими дворец. С огромной высоты царедворец кричал столпившемуся на площади народу, что Бардия мертв, что его убили маги Гаумата и Смердис. И что последний занял царский трон, пользуясь внешним сходством с Бардией.

Стражники закололи Прексаспа копьями. Крики смолкли.

Люди на площади долго не расходились: было ясно, что во дворце творится что-то непонятное. Глашатаи, выехавшие к народу верхом на конях, так и не смогли успокоить людей. Известие о том, что Прексасп убит за измену, было воспринято с явным недоверием.

Постепенно площадь опустела, но спокойствие в городе не наступило. Всевозможные слухи бродили из дома в дом, будоража умы.

Гаумата послал отряд воинов схватить Аспатина, сына Прексаспа. Но его люди вернулись ни с чем: Аспатин успел скрыться…

Когда Атосса узнала о произошедшем, ей стало страшно, как будто палач уже набросил на шею волосяную удавку. Она стала размышлять, как выйти из создавшегося положения. Даже признавая крах своих честолюбивых замыслов, Атосса не собиралась покоряться судьбе, надеясь на трезвый расчет и счастливый случай.

Евнухи Артасир и Багапат принесли царице образцы дорогих тканей, вернувшись с базара.

Атосса, проснувшаяся с головной болью, небрежно одетая и непричесанная, разглядывала разложенные перед ней куски материи. Здесь были расшитая золотом парча, тончайший египетский виссон, гладкий глянцевитый шелк, мягкий кашемир.

Рядом с Атоссой находилась одна из ее рабынь, собираясь делать прическу своей госпоже. Девушка давала советы царице, поскольку была ее любимицей: какая из тканей более годится на платье, какая на плащ или шальвары.

Атосса хранила мрачное молчание, небрежно перебирая образцы.

Вдруг она вскинула глаза на евнухов и хрипловатым спросонья голосом спросила:

– Что за разговоры ходят в городе?

– Так… – Артасир пожал плечами. – Чернь болтает всякую чушь.

– Что именно? – повысила голос Атосса.

– В народе говорят, будто Бардия мертв, – прошептал Артасир, на шаг приблизившись к царице. – И будто на троне сидит не Бардия, а его двойник.

– Кто же этот двойник?

– Смердис, брат Гауматы, – ответил Артасир. – Так говорят, госпожа.

– Но ведь Смердис был обезглавлен, – тихо сказала Атосса, – обезглавлен тобой и Атутой. Как все это понимать, Артасир?

Артасир вновь пожал плечами с выражением полного недоумения на лице.

Атосса уселась поудобнее. Повинуясь ее жесту, рабыня вышла из комнаты.

– Что же вы молчите, мои верные помощники? – печально промолвила Атосса. – Ваша госпожа угодила в ловушку, неужели вы не понимаете этого?

Заговорил более рассудительный Багапат:

– По моему разумению, госпожа, Артасир и Атута обезглавили Бардию, а не Смердиса. Ведь они так похожи.

Артасир издал протестующий возглас: поднять руку на царя было чудовищным преступлением.

Багапат пропустил возглас Артасира мимо ушей и невозмутимо продолжил:

– Видимо, в ту злосчастную ночь в Сикайавати находился Бардия. Как и почему он там оказался, я не знаю. Все это странно и непонятно. То, что твой супруг и брат, госпожа, в последнее время резко изменился, заметили многие во дворце. Но никому и в голову не приходила мысль о столь чудовищной подмене. Только Прексасп докопался до сути, за это братья-маги убили его.

– Значит, по-твоему, я соучастница преступления?! – воскликнула Атосса, изобразив ужас на лице. – Ведь это я подослала к Смердису убийц, а на деле лишила жизни любимого брата!

– В твоем поступке, госпожа, можно усмотреть скорее злой рок, нежели злой умысел, – рассудительно сказал Багапат. – Ведь ты не желала смерти своему брату.

– Конечно, не желала, – кивнула Атосса, – Бардию в отличие от Камбиза я любила.

– Возможно, это случайность, что вместо Смердиса был убит Бардия, – вздохнул Багапат. – А может, это тщательно продуманное коварство.

– Коварство братьев-магов, ты хочешь сказать? – спросил Артасир, подумав, что Багапат хочет бросить тень на него.

– Ну, конечно, магов, – проворчал Багапат. – Успокойся, Артасир. Тебя я не подозреваю.

«Главное, чтобы ты не заподозрил меня, прозорливый Багапат», – мысленно усмехнулась Атосса.

Проведя бессонную ночь, царица наконец придумала, как ей добиться своей цели и заодно избавиться от братьев-магов.

После утренней трапезы Атосса отправилась к Фейдиме, зная, что та после завтрака любит погулять в укромных уголках парка, разбитого между гаремом и внутренней дворцовой стеной с позолоченными зубцами.

Огромные дубы и кедры, высоченные горные ели и стройные лиственницы, собранные на узком пространстве искусственной земляной террасы, давали густую тень. Под сенью ветвей даже в самые жаркие дни царила прохлада.

Оставив служанок возле искусственного озерца, Атосса и Фейдима неторопливо прогуливались по широкой аллее, выложенной обломками мраморных плит, между которыми густо росла сочная ярко-зеленая трава.

Тишину нарушал щебет птиц.

Заговорила Атосса:

– Терзаемая своими и твоими подозрениями, милая Фейдима, я стала внимательнее относиться к своему мужу. И мне открылась страшная истина: это действительно не Бардия.

– А кто? – испуганно спросила Фейдима. – Злой дух?