— Я знаю.

— Что еще ты знаешь? — Я почувствовала жар и холод одновременно.

— То, что я хочу прикасаться к тебе так сильно, что иногда мне кажется, что я умру, если ты мне этого не позволишь, — ответил он.

В моем желудке заплясали бабочки.

— Я со Старком.

— Знаю, и я думаю, что тебе не стоит париться из-за этого.

Париться! Когда он это сказал, это прозвучало настолько похоже на Хита, что я не могла дышать.

Никто из нас ничего не сказал, а затем он медленно придвинулся ко мне. Одна из моих рук лежала на столе между нами. Осторожно он перевернул ее. Одним пальцем он тихо провел вдоль всего филигранного узора татуировки, покрывавшей мою ладонь.

— Это были дары Никс, — сказал он.

— Да.

— У тебя есть еще особенные татуировки, — Его палец переместился с моей ладони к моему лицу, и он погладил узор и там.

Его палец был теплым, и это заставило мои нервы ожить, так что куда бы он ни прикоснулся, я ощущала покалывание. Он проследовал по линии моей шеи вниз к глубокому вырезу моей футболки, и начал исследовать татуировку, простиравшуюся над сморщенным шрамом, который тянулся от одного моего плеча к другому.

— Это чуть не убило тебя, — прошептал он.

— Почти, — это слово получилось с придыханием, как будто я пыталась говорить и бежать в одно и то же время.

Кончики его пальцев оставались на моем теле, а его глаза встретились с моими.

— Ты Запечатлелась с Хитом, и он спас тебя. Вот почему это тебя не убило.

— Да.

— Ты пила его кровь.

Это было слишком трудно произнести, так что я просто кивнула.

— Зо, я хочу, чтобы ты выпила моей крови.

— Хит, э-э, Аурокс, — прозаикалась я, — я не могу. Это причинит боль Старку и…

Мои слова оборвались, когда он взял нож и уколол кончик пальца, который касался моей груди. Появилась одна алая капля. Запах его крови захлестнул меня. Это не был человек. Это не был недолетка или вампир. Это была магия.

Я лизнула кончик пальца, и он простонал мое имя,

— Зо!

Вкус ударил в мое тело, словно ядерная бомба. Мои руки накрыли его, сжимая, удерживая, нуждаясь. Я закрыла глаза и взяла его палец в рот. Он наклонился вперед, его голова плотно прижималась к моей.

Прозвенел звонок на окончание третьего урока и начало обеда. Мои глаза широко раскрылись, и я поняла, что делаю.

— Нет, это неправильно! Нет, Аурокс, — качая головой, я отпустила его руку.

Он дышал, так же тяжело, как и я.

— Я никому не скажу. Я никогда не выдам, что тебе это нравится.

Мне хотелось заплакать.

— Если ты действительно заботишься обо мне, просто уйди. Пожалуйста.

Он кивнул, обернул салфеткой свой кровоточащий палец, и выбежал из кафетерия.

Я выпила целый стакан колы одним глотком. Я вытерла рот. Я разгладила свою футболку. Я взяла треугольник обжаренного сыра и заставила себя его съесть. А когда мои друзья собрались за столом, я улыбалась и болтала, и позволила Старку по-собственнически меня обнять.

Никто не знал, что внутри себя я кричу. Никто.

Неферет

Глаза Неферет двигались под её закрытыми веками, пока она вновь переживала двадцатый век. Для времени, которое принесло ей огромную власть и задатки её бессмертия, оно было ужасно скучным.

За исключением двух вещей: её мечтания и старуха. Первое оказалось ложью, а второе — намного больше, чем правдой. То, что ей нравилось вновь пересматривать свои мечты, было иронией судьбы.

Неферет вернулась в Дом Ночи Сент-Луиса готовая к тому, что на неё обрушатся озабоченность и сострадание. Слишком близко друг к другу шли смерти её первой любимицы, маленькой Хлои, и её Воина. Все поняли Неферет, когда она отстранилась от общественных событий и начала больше времени отдавать медитациям и молитвам.

Они и подумать не могли, что всё время своей молитвы Неферет проводила в глубоком, наркотическом сне, стремясь к богу, который приходил к ней только тогда, когда она была без сознания.

Калона был умён. Несмотря на то, что он был красив, в её снах он появлялся безликим Богом, просившим только того, чтобы она раскрыла ему своё сознание и позволила себе поклоняться.

Это вообще не было сном. После всего, когда было уже поздно, Неферет поняла, что она не спала, а Калона просто входил в её подсознание и манипулировал ею. Но тогда она знала лишь то, что бессмертный желал соприкоснуться с ней. Она продолжала открывать ему своё сознание, и, слушая его шёпот, Неферет становилась сильнее. Она начала сомневаться в вампирах, окружавших её. И в конечном счёте решила, что её судьба — вызволить бога из его несправедливого тюремного заключения для того, чтобы они смогли править бок о бок, олицетворяя Никс и Эреба на земле. Вместе они возглавят новую эру — эру, в которой вампиры больше не будут жить в мире с людьми. Потихоньку Неферет начала делать то, что могло бы безвозвратно изменить отношения между людьми и вампирами. Как только бессмертный сказал ей во сне: Почему боги, которые ходят по земле, должны поклоняться тем, кому следует поклоняться им?

Неферет использовала смерть своего Воина, как предлог для того, чтобы путешествовать и не быть связанной работой профессора. Она искала то, о чем мечтала. Но это постоянно от неё ускользало. Посещая другие Дома Ночи, Неферет улыбалась, когда её называли послом Никс.

Неферет думала о себе как об избраннице, наделённой необычной силой.

Она использовала свой дар для того, чтобы знать, чего хотели и в чем нуждались другие Верховные Жрицы. Неферет знала, как польстить им, а затем она давала им то, чего они хотели: информацию, прочтенную в чьих-то мыслях, исцеление, понимание… список того, чего они хотели, был безграничен. Пока Неферет «служила», она получила репутацию в вампирском обществе. Она считала себя сильным, соблазнительным хамелеоном. Она узнала, как заставить людей поверить в то, что каждый из них пользуется наибольшим доверием и уважением, и, в конечном итоге, ей стали поклоняться.

И всегда, всегда Неферет обращала своё сердце к народу — к штату Оклахома, земли древней крови и молодого города — Талса, где она похоронила своё человеческое прошлое, и куда продолжал тянуть её соблазнительный шепот Калоны.

Освободи меня… освободи меня… Его шепот заполнял сны Неферет и преследовал её.

Двадцать второго апреля 1927 года состоятельная человеческая пара, Дженефи и Уайт Филлипсы, отослала всем Верховным Жрицам вампиров приглашения на бал, который они проводили в честь завершения строительства особняка, названного Филбруком.

Неферет была абсолютно уверена, что была среди тех, кто принял приглашение. Её не интересовали ни особняк, ни благотворительность, ни эта человеческая пара.

Даже город не интересовал её. Он пах бензином, выпивкой, деньгами, кровью и властью — всегда властью.

И когда после вечеринки Неферет пошла бродить по городу, её вел запах власти — запах, часто посещавший её сны. Ей очень часто встречались недавно построенные особняки. Неферет шла, не обращая на них внимания. Едва взглянув в окно одного из них, она увидела только свет, исходивший от новых электрических люстр. Она оторвала взгляд от особняка и пошла к небольшому ручью, который казалось шепотом пел для неё песню.

Особняк появился неожиданно — так, как будто только и ждал появления Неферет. Он был огромен, за садом, расположенном в центре, старательно ухаживали. Нферет вспомнила, как подумала о том, что вокруг него нет стен — только железные ворота не въезде с улицы.

Потом она увидела знак, говоривший о том, что это каменное здание было частной школой, даже не смотря на то, что оно было очень похоже на европейскую виллу.

Неферет обратила на него внимание ещё до того, как увидела старуху. Она зашла в школу, в ней проснулся интерес. На территории школы располагалось два здания построенных из одного и того же камня. Школа выглядела новой, настолько новой, что казалась тёмной и безлюдной. Когда она бродила по дремлющей школе, слушая песнь, напеваемую шепотом, её мечты осуществились.