«Где ты сейчас?»

«Собираюсь приступить ко второму этапу. Всего хорошего. Я люблю тебя».

Мужчины гуськом вошли в дом с последними лучами солнца. Встретив их у передней двери, я увидела на лицах смешанные чувства. Доктор Ван Хельсинг казался самым бодрым из всех, в то время как Джонатан выглядел совершенно убитым. Мне было больно смотреть на него. Еще прошлым вечером он был счастливым мужчиной с решительным, оптимистичным, юным лицом. Сегодняшний Джонатан выглядел изнуренным, старым и осунувшимся, в его глазах поселилась пустота, а лицо избороздили морщины горя. Однако энергия по-прежнему била ключом. Он казался кремнем или артиллерийским орудием, с трудом сдерживающим внутреннюю силу, готовым взорваться и действовать при малейшей провокации.

— Что случилось? — спросила я, испытывая искреннее беспокойство о нем и не в силах сохранять невинный вид.

— Он появился, но ушел, — ответил Джонатан с несчастным, хмурым видом.

При виде шрама на моем лбу он быстро отвернулся. Я все понимала. Шрам напоминал ему о том, что я якобы осквернена, а он не сумел защитить меня.

— Да, злодей сбежал, — признал доктор Ван Хельсинг. — Но мы многое узнали и изрядно преуспели, нашли и уничтожили его ящики, кроме одного.

— Вы должны мне все рассказать, — взмолилась я.

За ужином мужчины угостили меня историей о своих сегодняшних приключениях.

— Мы позаботились обо всех ящиках в часовне в Карфаксе, — сообщил доктор Сьюард. — Набили их гостиями и сделали бесполезными для него.

— Я нанял слесаря, чтобы забраться в дом графа на Пикадилли, — дополнил лорд Годалминг. — Пришлось притвориться, будто здание принадлежит мне, а я потерял ключ. Мы обнаружили там восемь ящиков с землей. Потом я и Квинси нашли и уничтожили еще по шесть ящиков каждый в его домах в Майл-Энде и Берменси. В смысле… мы сделали их бесполезными для вампира.

— А затем поспешили обратно на Пикадилли, где узнали о вашей телеграмме, миссис Харкер, — вставил мистер Моррис.

— Вы сказали, что граф отправился из Карфакса на юг, — пояснил доктор Ван Хельсинг. — Поэтому решили, что он сперва навестит остальные дома, чтобы проверить, все ли в порядке. Мы залегли в засаде. Наконец он явился.

— Похоже, граф был готов к неожиданностям, по крайней мере опасался их, — сказал Джонатан. — Очень жаль, что мы не составили лучшего плана нападения, но все же я пощекотал Дракулу своим ножом кукри.[19]

Я тревожно ахнула, поскольку видела этот нож, который муж унаследовал от отца. У него было длинное кривое лезвие, которое равно могло резать и сечь и служило грозным оружием.

— Графа спасла только его дьявольская проворность, — заметил доктор Сьюард. — Секундой позже — и острое лезвие рассекло бы его сердце.

— А так оно всего лишь вспороло карман демона, и на пол полился мощный поток банкнот и золотых монет, — сказал мистер Моррис.

— Мы двинулись на него с крестами и освященными лепешками, — продолжил лорд Годалминг. — Граф в страхе попятился и выбросился в окно, после чего грязно выругался в наш адрес.

— Мы отправились за ним, но потеряли его из виду! — яростно воскликнул Джонатан, тыкая вилкой в кусок мяса на тарелке. — Он сбежал. Сбежал! А ящики с землей еще не закончились. Один мы так и не нашли. Если граф решит затаиться, то сможет водить нас за нос годами!

— Этому не бывать, друг мой, — твердо сказал доктор Ван Хельсинг. — Мы найдем недостающий ящик, и все будет хорошо. Мы разорили все укрытия графа, кроме последнего, и кое-что узнали. По правде говоря, очень много! Он боится нас! Давайте подождем его ответного шага.

В ту ночь профессор набил мою спальню чесноком, по его словам, «чтобы оградить от прихода вампира», и заверил, что я могу наслаждаться безмятежным сном. Он также дал мне колокольчик, чтобы я призвала на помощь в случае опасности. В качестве дополнительной предосторожности лорд Годалминг, мистер Моррис и доктор Сьюард по очереди несли караул у двери нашей спальни, несмотря на мои настояния, что это совершенно излишне.

Едва моя голова коснулась подушки, как в ней раздался голос Николае:

«Ну как, мое скромное представление имело успех?»

«Ты произвел прекрасное впечатление», — мысленно ответила я и улыбнулась.

«Я чувствую, как ты улыбаешься. Жаль, не вижу этого».

Я подавила изумленный вздох и поинтересовалась:

«Как работает эта связь между нами? Ты можешь читать мои мысли в любое время или только если я посылаю их тебе?»

«Теперь я могу воспринимать их постоянно, дорогая».

Я была захвачена врасплох. Хочу ли я, чтобы все мои мысли становились известны? Однако ничего иного мне не оставалось.

«Почему я не слышу все твои мысли?»

«Ты еще новичок. Нужно время. Ты услышишь меня, когда понадобится, обещаю. А теперь мне пора. Я должен многое подготовить. Ты знаешь, что делать?»

«Да».

«Тогда до встречи. Добрых снов. Я разбужу тебя, когда настанет время».

В три утра мысли Николае пробудили меня от глубокого забытья. Я села в постели, протирая глаза и вспоминая, что необходимо сделать.

С бьющимся от предвкушения сердцем я коснулась плеча мужа и торопливо прошептала ему на ухо:

— Джонатан, проснись.

— В чем дело? — Он сел на кровати, сонный, но встревоженный. — Что-то случилось?

— Нет. Но ты должен позвать профессора. Мне в голову пришла одна мысль. Я должна немедленно увидеться с ним.

Джонатан передал мое послание доктору Сьюарду, который нес вахту. Через несколько минут явился доктор и все остальные, облаченные в домашние халаты.

Пока мужчины ждали в дверях, изнывая от любопытства, профессор спросил:

— Чем могу помочь, мадам Мина?

— Вы сказали, что между мной и графом Дракулой возникла мысленная связь. Давайте проверим, так ли это. Я хочу, чтобы вы меня загипнотизировали.

— Загипнотизировал тебя? — с тревогой повторил Джонатан.

— Да. Возможно, я сумею нам помочь, узнав, где он находится.

— Превосходно, мадам Мина. — Лицо доктора Ван Хельсинга просияло. — Превосходно.

Он жестом велел Джонатану и остальным отойти, а мне — сесть на краю кровати. Не проронив больше ни слова, профессор пристально уставился на меня и начал медленно водить ладонями перед моими глазами. Он выглядел весьма комично в своем темно-фиолетовом атласном халате, размахивая руками, подобно сумасшедшему медиуму. Я с трудом сдерживала смех, однако напомнила себе о важности своей миссии, и также пристально уставилась на него, в то же время слушая ободряющие мысли Дракулы у себя в голове. Затем я закрыла глаза и постаралась сидеть неподвижно, притворяясь, будто попала под влияние профессора.

— Можете открыть глаза, мадам Мина, — тихо произнес он.

Я повиновалась, изобразив отстраненный вид — надеюсь, вполне достоверно.

Доктор Ван Хельсинг жестом велел остальным мужчинам войти. Они молча встали у изножья кровати.

— Где вы? — низким голосом спросил доктор Ван Хельсинг.

— Не знаю, — сонно ответила я. — Все так странно.

— Что вы видите?

— Ничего. Вокруг темно.

Доктор Ван Хельсинг кивком велел Джонатану поднять шторы. Занималась заря, комнату залил розовый свет.

— Что вы слышите? — очень терпеливо спросил профессор.

— Вокруг журчит вода и плещут невысокие волны. Я слышу их снаружи.

— Так вы на корабле? — удивился он.

— О да!

Мужчины хором ахнули. Хотя мой взгляд был стеклянным и несфокусированным, я заметила, как они напряженно переглянулись.

— Что еще вы слышите? — подтолкнул меня профессор.

— Над головой стучат башмаки, люди ходят взад и вперед. — Я вспомнила свое недавнее морское путешествие на континент. — Скрипит цепь, громко звякает защелка кабестана, заскакивая на зуб храповика.[20]