Полководца Аттилу не мог победить никто.

Но человека Аттилу победили. Сделал это он сам, оставив после себя сто восемьдесят четыре сына. Девочек не считали… А неуемная любовь пагубна для семьи. Особенно для семьи правителя.

В 453 году, после его роковой смерти, сыновья стали делить власть, но как это делать, не знали. Среди них были и римляне, и византийцы (от матерей-европеек), они не признавали тюркские обычаи. Дрались, бросали жребий и не ведали, что творили, разыгрывая вольные улусы и орды кипчаков.

Будто рабов, делили свободный народ.

Встреча Аттилы с Львом I. Миниатюра. 1360 г. Венгерская хроника

Первым восстал хан Ардарих, друг и преданный советник Аттилы, человек очень уважаемый. Не потерпев оскорбления, он поднял оружие… Поздно – война тюрков против тюрков уже началась.

Они, победившие все армии на свете, должны были победить себя сами. Так и только так могло закончиться Великое переселение. Война кипчаков против кипчаков была неизбежна.

Причина, конечно, не в детях Аттилы, не в междоусобицах, а в природе людей. Если народ не чувствует в себе родства, он умирает! Это закон.

Брат не должен забывать брата ни в минуты радости, ни в минуты горя. Каким бы плохим тот ни был. Иначе – все. Медленная, мучительная смерть семьи, потом – рода, потом – народа.

Братоубийство тюрков длилось всю средневековую эпоху. Веками. Род отходил от рода, семья – от семьи. Жизнь делила улусы кипчаков на новые народы, меняла им имена и языки, вела к отказу от предков, от своей истории… Брат забывал брата… Брат убивал брата…

Что страшнее и что мучительнее для народа?

Это была война без правил и без победителей. Но именно она и зовется жизнью. Нынешняя культура Европы – ее результат.

Разрушая античный мир, кипчаки разрушали себя, свое единство, свое общество. Они медленно перерождались. Их дети росли рядом с другой культурой, с другим народом, хотя и говорили по-тюркски.

Меняя имена, меняя одежду, люди незаметно для себя менялись сами. Не желая того, но менялись. Становились чужими себе, своим предкам, своей Великой Степи… Конечно, никто из них не замечал этого, никто не задумывался. Жизнь шла своим чередом. Однако все было именно так – незаметно.

На Днепре, на Дону, на Кавказе или на Яике тоже жили кипчаки, но они жили старой, вернее, своей прежней жизнью, храня степные традиции. Вот почему тогда их еще не коснулись губительные перемены… Хотя, конечно, и они уже делали многое в жизни иначе, чем, например, алтайцы, хакасы или якуты.

Вот так, создавая новую культуру, тюрки гибли сами. Таяли, как горящая свеча. Они, освещая путь в будущее, приносили себя в жертву прогрессу. Здесь исток их утрат и приобретений – в потере былого единства.

К. П. Брюлов. Нашествие Гейзериха на Рим. 1835–1836 гг. Государственная Третьяковская галерея. Москва

Разумеется, в средневековой Европе перерождались не только кипчаки, но и греки, римляне, кельты, и они меняли себя, свои привычки, приобщаясь к новой жизни. Европейцы становились новыми европейцами… Мир для них превратился в огромный «котел», где варились культуры. По-другому и не бывает.

История Кушанского ханства, Византии, Италии убеждают в этом. Греки без тюрков не создали бы цветущую Византию, равно как тюрки без иранцев – великолепное Кушанское ханство.

Но… «пойдешь за чужим, свое потеряешь» – учит древняя мудрость. В ней – еще один закон жизни. Перенимать чужое надо, но осторожно. И с умом.

Конечно, междоусобицы, захлестнувшие Европу после Аттилы, можно назвать войнами, но лучше – диалогом культур. Это была политика Средневековья. Политика, создающая новый мир.

Кипчаки – в числе его создателей. В нынешней Европе тюркского ничуть не меньше, чем римского или греческого. Этот народ – победитель Великой Римской империи, он дал людям веру в Бога Небесного, подарил свои знания, архитектуру, литературу… Нельзя не замечать очевидного.

…После смерти Аттилы Западной империи лучше было бы умереть сразу. Ничего, кроме позора, она уже не видела. В 454 году император Валентиниан казнил Аэция. Но соратники Аэция убили неблагодарного императора. В ответ на это хан Гейзерих захватил Рим и две недели грабил его.

Кипчаки с тех пор делали в империи, что хотели.

Хан Рицимер, став главнокомандующим, сажал и свергал римских императоров, словно мальчишек. Он открыто издевался над ними: за 15 лет десять раз менял «хозяина» трона. Сам он не мог занять трон из-за своего происхождения, но вся власть была в его руках.

Рицимера на посту военачальника сменил Орест, бывший помощник Аттилы. Это был уже совсем другой человек. Он, нарушив адат, назначил императором своего сына, взявшего имя Ромул Августул.

Этот тюрк стал последним императором Рима.

В 476 году его низвергли сами кипчаки, признав царствование молодого человека нарушением законов Неба. Во имя святых традиций Алтая сделал это хан Одоакр, заявив: «Империя отвергает титул императора». При нем название «Италия» обрело новый смысл: «ытала» по-тюркски – «отвергай». В Византию отправили посольство, а с ним – отслужившие свое корону и другие императорские знаки отличия. Так закончилась история Древнего Рима.

И началась история Италии.

С IV века политику Европы вершили греки, их Церковь. Ее патриархи устанавливали порядки. Они шли на все, лишь бы господствовать в Средиземноморье. Лишь бы возвыситься. А как?

Как получает известность ученый-богослов? Как возвышается Церковь? Своими делами и знаниями. Их-то грекам и не хватало – ни дел, ни знаний у них не было.

Греческая церковь жила под опекой императорского двора. Она была частью государства, рычагом власти. Не более. Так повелось со времен императора Константина и так продолжалось всегда.

Идейные искания, как Риму, греческой церкви не требовались. Ей не нужно было заботиться о своем лице, о здоровье общества, о будущем страны. За нее это делала светская власть. Церковь была лишь короной, украшением императора.

Сытые греческие патриархи страшились нового. Ни о какой католической доктрине они слышать не желали. Заботились только о себе, любые перемены пугали их. Но перемены в жизнь приходят сами. И всегда неожиданно.

Конечно, пришли они и в Средиземноморье: переселение народов не могло не коснуться его.

Первыми кипчаками здесь были проповедники из Дербента. Эти всадники-священнослужители. Кавказ стал с их помощью духовным родником для Сирии, Палестины, Египта, Северной Африки. Весть о Всесильном Боге Небесном птицей прилетела сюда. Люди услышали новое слово – Тенгри.

Кем были эти проповедники – тюрками или нет? Неизвестно. Но… именно они принесли сюда веру в Бога Небесного. Именно они открыли язычникам глаза, долгими беседами увлекая их… Именно они, наконец, хоронили своих предводителей в курганах, с конем и оружием. Точно, как на Алтае. Царские курганы на севере стали желанной «добычей» археологов.

А случайны ли географические названия, в которых словно вчеканено имя Тенгри? Донгар или Дангри – называли Его в Абиссинии, Судане, Египте… Отсюда – Голубой, или Небесный, Нил. Удивительная история, не правда ли?

Курганные находки убеждают, что слово «кипчак» когда-то на Ближнем Востоке приравнивалось к слову «святой»… Нет, не с оружием здесь жила новая культура средневекового мира, а со словом Божьим. Его и несли проповедники из Дербента.

О ближневосточных страницах Великого переселения долгое время историки почти ничего не знали. Одни легенды окружали это событие. Но в декабре 1945 года в Египте крестьяне в развалинах древнего поселения (ныне – Наг-Хаммади) случайно нашли умело спрятанные свитки папируса. Потом сюда приехали ученые и подтвердили одно из великих археологических открытий ХХ века.