Как были одеты немцы, всегда имевшие национальное пристрастие к униформе в сопровождении каких-либо партикулярных атрибутов?

На всех были значки и цветные перевязи через плечо. На высоких штангах висели знамена. Все депутации обособлялись рядом со своей табличкой (как во время начала какой-либо олимпиады).

Зал «Славянского базара» был убран тропической зеленью, а кроме общего освещения были включены дополнительные электролампы с мягким голубоватым светом.

После того как здесь прозвучат марш Вагнера из «Тангейзера», гости прошли со своими стягами к местам в зале. Когда все расселись, президент «Лидертафеля» господин Ляфонтен произнес речь. Его приветствие членам общества-юбиляра закончилось здравицей, на русский лад — в честь Государя Императора Николая Второго. Хор общества трижды исполнил русский народный гимн А. Ф. Львова. Позже после каждого приветствия и поздравления снова и снова исполнялся этот гимн.

Делегаты и выступавшие на протяжении нескольких часов такого «форума» постоянно подкреплялись непривычным у нас в подобных случаях способом: они запивали очередное выступление и буквально «каждый свой чих» пивом.

Управляющий дворцовой частью в Москве князь Одоевский-Маслов передал обществу Высочайший подарок — большую серебряную вазу от Государя Императора. После небольшой речи князя все закричали «Ура!», снова встали и запели гимн.

Такая же реакция была на слова московского губернатора В. Ф. Джунковского и вице-президента общества «Лидертафель» господина Стефенса. Далее общество приветствовали депутаты от советов московских кирх, лютеранских учреждений, московских музыкальных обществ, консерватории. Русского хорового общества, хоров из разных русских и зарубежных городов. Перед публикой таких организаций сменилось не менее пяти десятков.

Сюда на собрание съехалось почти все московское и губернское начальство.

Ранения после спевки

В районе 4-го стана Московского уезда, в селе Костине Мытищинской волости в апреле 1892 года произошел несчастный случай, чуть не стоивший жизни двум 19-летним девицам «на выданье».

Около трех часов дня на лужайке при местной церкви собралось несколько милых девушек. Здесь они гуляли и пели народные песни. К поющим присоединился молодой паренек, крестьянин того же села, Гавриил Михайлович Разоренов, который изо всех сил старался понравиться девушкам. Развлекая их, он начал рассказывать всевозможные были и небылицы.

Наговорившись вдоволь, Гавриил снял тужурку, засучил рукава и продемонстрировал свои сильные, как ему казалось, мускулы. Потом, чуть озябнув, оделся и снова решил вернуться к разговору: хвалился, болтал о какой-то своей особой смелости.

Войдя в раж, Разоренов захотел наглядно показать девицам собственные уникальные способности. Попросив девушек не уходить и подождать, он побежал в родительский дом и вернулся с ружьем-одностволкой. Продолжая описывать свою ловкость, ухажер, не целясь, вдруг произвел выстрел, после которого две красавицы из девичьего хора вскрикнули и упали как подкошенные на землю. Одна из них, придя в себя через минутку-другую, поднялась, а подружка не смогла этого сделать.

Оказалось, что Разоренов до того никогда не стрелял и никакого понятия не имел об устройстве ружья. Милые девушки София Пантелеева и София Павлова получили от паренька-затейника пулевые ранения. Пантелеева пострадала в большей степени — она была отправлена на излечение в Мытищинскую земскую больницу. А Павлову от последствий такой весенней встречи родители лечили дома.

При полицейском дознании Разоренов рассказал о случайности выстрела, о том, что он против хорошо певших девушек никакой «задней мысли» не имел и не хотел их обидеть, а «совсем даже наоборот». Две пострадавшие Софии дружно подтвердили, что Гавриил попал в них пулями нечаянно. Конечно, они были рады, что после спевки остались живы и смогли хоть что-то объяснить полицейским в защиту симпатичного Разоренова.

На Беговом ипподроме

В наше время в Москве стали проводиться чужестранные национальные увеселения, вроде пестрых шумных карнавалов или шествий мужчин в юбках с волынками в день святого Патрика (разве у нас недостаток своих героев?).

Раньше же организации иноземных праздников в Москве порой вполне официально давали отпор. Так случилось в 1911 году, когда от имени москвичей против устройства в городском Манеже «Праздника в Севилье» с боем быков выступило московское отделение Общества покровительства животным.

Считается, что в праздники русские любили резвиться в кулачных боях, где дрались «стенка на стенку» до «первой крови». Но не всегда и не везде так бывало. Расскажу об одном вполне интеллигентном мирном городском празднике.

Замечательное событие происходило в мае 1902 года на Беговом ипподроме.

О грандиозном «Празднике цветов» москвичи узнали из реклам в середине мая. Сообщалось, что билеты на этот праздник для экипажей, входа на трибуны и на круг можно приобрести с 15 мая в магазинах господ Ноева, Сиу, Гуйхейля, Аванцо, Дациаро (на Кузнецком мосту), Теодора и Альберта, в ресторанах: «Яр», «Мавритания», «Прага», «Тестов», «Большой Московский». Также: в садоводстве Фомина на Петровке, булочной Филиппова на Арбате, парикмахерской Ляпунцова на Никитской улице и в саду «Аквариум». Билеты в ложи продавались только в помещении комитета праздника: на углу Тверской улицы и Мамоновского переулка (в доме господина Шаблыкина, кв. № 32). Комитет по устройству мероприятия обращался к москвичам: «Имеем честь покорнейше просить публику употреблять для «Битвы цветов», по возможности, легкие букетики». Это было поставлено комитетом в непременное условие для продавцов цветов на кругу.

За два дня до праздника, назначенного на четверг 23 мая на четыре часа дня, прошла следующая информация:

Сбор с праздника должен был поступить в пользу состоявшего под покровительством Ее Императорского Высочества Великой княгини Елизаветы Феодоровны Московского Дамского комитета Красного Креста, городских попечительств и других благотворительных учреждений.

23 мая около четырех часов на Беговой круг в открытом экипаже, изящно украшенном белыми лилиями и ландышами, прибыли московский генерал-губернатор и командующий Московского военного округа Великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Феодоровной и со свитой. Их при входе встретили и проводили в центральную ложу члены комитета по устройству «Праздника цветов». Ложа была красиво убрана лавровыми деревьями и пестрыми цветочными гирляндами. В дальнейшем, просмотрев все действия на Беговом круге, Их Императорские Высочества с лицами свиты спустились в партер, где принимали участие в «Битве цветов». По окончании, в половине шестого часа, Великая княгиня Елизавета Феодоровна наиболее красивым экипажам раздавала премии, которые представляли собой разноцветные шелковые флаги с лентами. Великая княгиня тоже участвовала в катании.