Смерть великого русского писателя не произвела на обывателей в Германии особенно сильного впечатления. И в 1837 году внимание немецких газет к личности Пушкина было обращено не столько его произведениями, сколько — подробностями злополучной дуэли.

В то же самое время россияне с большим опозданием узнали об истинной причине смерти поэта.

Так, «Северная пчела» упомянула без объяснений причин трагедии о «непродолжительных предсмертных страданиях поэта». В Москву же грозная весть о кончине дошла лишь через несколько дней. И 6 февраля в № 11 «Московских ведомостей» было повторено петербургское сообщение от 31 января. Немецкая «Sankt-Peterburger Zeitung» в своем февральском № 25 (вослед за № 24 от 31 января «Петербургских ведомостей») сообщила о том, что «Пушкин был как будто внезапно вырван смертью в полном расцвете своих творческих сил».

Русские цензурные условия того времени не позволяли газетам упоминать об истинных причинах насильственной смерти Пушкина. Они стали официально известны русской общественности только через 2,5 месяца из приговора о разжаловании и высылке за границу Дантеса «за вызов на дуэль и убийство камер-юнкера Пушкина». Приговор был утвержден 18 марта. Информацию о том опубликовала лишь 12 апреля «Северная Пчела» в № 81 и 15 апреля «Русский инвалид» в № 94.

Издатели-иностранцы через своих корреспондентов раньше русских были информированы о дуэли Пушкина. Они срочным порядком оповестили своих читателей через статьи на этот счет. И так, как смогли.

Не лишним будет отметить, что впервые «Евгений Онегин» появился на немецком языке в рифмованном переводе Липперта в 1840 году.

По мнению М. А. Веневитинова, исследовавшего посмертные о Пушкине немецкие публикации, «любопытство немцев было возбуждено прежде всего скандальными подробностями романических похождений Дантеса». А свое отношение к Пушкину немцы тогда «во многом позаимствовали из французских повременных изданий, отражавших события в связи с участием в нем своего соотечественника француза (Zeitgenosse)».

Именно смерть поэта, его трагическая судьба явились причиной проникновения его произведений в область западно-европейских культур.

Памятники на Скобелевской

Апрельскими днями 1147 года русский князь Юрий Долгорукий написал письма-приглашения на пиршество в свою усадьбу на Боровицком холме. В одном из них, найденном историками, он упомянул наименование своего владения на реке Москве. Это письмо было первым по дате среди найденных исследователями. Поэтому условным основателем города Москва стал Юрий Долгорукий. История установки памятника ему, а также других важных символических сооружений на этой — одной из центральных — площадей Москвы, весьма любопытна.

На пустом пространстве перед генерал-губернаторским домом (ныне — Тверская улица, 13; до расширения и перестройки улицы в советское время дом числился под номером 31) в старину не было никаких особых отметин. Эта земля принадлежала Кремлевской экспедиции, а в 1809 году по распоряжению ее начальника П. С. Валуева была отдана гражданскому ведомству.

В начале XIX века напротив дома, на довольно значительном расстоянии, поставили пожарную каланчу над полицейской Тверской частью. Каланча симпатично украшала город и выполняла все свои прямые обязанности по противопожарной безопасности центра Москвы. Сама просторная площадь была очень неприглядной и использовалась как место для разворотов городских экипажей и стоянка транспортных средств.

Перед домом генерал-губернатора (резиденцией главы города и губернии) собирали москвичей, чтобы они могли прослушать зачитываемые с его балкона городские постановления, распоряжения, разного рода приветствия.

14 октября 1782 года, в день рождения Марии Феодоровны (жены Павла I), на Тверской площади и в залах своего владения графом З. Г. Чернышевым был организован роскошный маскарад с участием пяти тысяч масок. Здесь, напротив дома, «для иллюминации в бессмертную славу Великой Екатерины» несколькими «добродетелями» был сооружен оригинальный обелиск. Этот недолговременный памятник «Храм блаженства народов» имел два входа по противоположным своим сторонам. Все строение украшали различные аллегорические изображения и гербы новоучрежденных Екатериной Второй городов Московской губернии…

Через столетие в центре Генерал-губернаторской площади был определен к установке памятник герою войны с турками за свободу Болгарии — Михаилу Дмитриевичу Скобелеву.

Этого русского генерала считали продолжателем славных ратных дел А. В. Суворова. Скобелев был одним из образованнейших людей своего времени. Он учился в Париже, затем в Санкт-Петербургском университете, вел переписку с русскими писателями. Являлся настоящим патриотом России, глубочайших знаний интеллигентом. Он был благороден, мужественен, заботлив по отношению к подчиненным. Скобелева очень любили солдаты, он умел зажигать их сердца… К сожалению, Скобелев прожил всего 39 лет.

Когда было решено увековечить имя этого «белого генерала русской армии» и поставить ему памятник в Москве, то был проведен специальный конкурс. 27 проектов выставили для обозрения в Императорской Николаевской военной академии. В результате соревнования, проводившегося инкогнито (проекты стояли строго под номерами), первую премию получил скульптор-самоучка подполковник ПА. Самонов. Вторая премия досталась М. М. Страховой, третья — С. А. Евсееву, четвертая — И. И. Лаврову.

Выполненная П. А. Самоновым фигура воина на боевом коне (который не вздыбился, а остановился на склоне горы) смотрелась просто замечательно. По бокам от основной композиции пониже, на двух других платформах пьедестала, были расположены бронзовые фигуры и барельефы с воинами, задействованными в батальных сюжетах. На правой части солдаты двигались по приказу в атаку. На левой — группа из семи человек защищала знамя. По сторонам верхнего постамента изображались штурмы Хивы (29.05.1876 г.) и Геок-Тепе (12.01.1881 г.); чуть ниже — эпизоды войны 1877–1878 годов: атака Зеленых гор, взятие приступом редута под Плевной, переправа через Дунай, штурм Андижана, взятие Ловчи, переход через Балканы, Шипка-Шейново. Голова генерала, обращенная к пешим бойцам, была повернута вниз и влево. Правой рукой с саблей он указывал направление на врагов. Это был рядовой момент движения командира перед атакой.

В соревновании авторов создания патриотической фигуры не повезло молодому русскому художнику В. П. Пациорковскому, который сделал весьма удачную модель для памятника. Но из-за полученной мастером ошибочной информации проект опоздал по времени к конкурсу. В этой работе, как отметили специалисты, не было «шаблонной монументальности, лишней декоративности, фальшивой напыщенности». Пациорковский лепил фигуру Скобелева по старым портретам и гравюрам. Автор проекта окончил Мюнхенскую художественную академию, где был стипендиатом, командированным за границу Московским обществом любителей художеств. Досадно было не только молодому скульптору, но и уважаемым членам соревновательного жюри. Однако на законных основаниях делу был дан определенный условиями конкурса ход…

По Всероссийскому сбору пожертвований (всенародной подписке) к началу мая 1910 года собрали лишь 73 645 рублей. Самые крупные пожертвования были сделаны Москвой: от М. Ф. Морозовой, от Московской городской думь! и от Московского Бегового общества — по 5 тысяч рублей. По расчетам, на установку памятника М. Д. Скобелеву требовалось 120 тысяч рублей. Вскоре Московской городской думой была отпущена недостающая сумма. И 9 мая Дума сообщила москвичам, что «памятник будет поставлен на Генерал-Губернаторской площади».

По докладу начальника Императорской Николаевской военной академии Генерального штаба генерал-лейтенанта Д. Г. Щербачева, назначенного председателем комиссии по сооружению монумента, гранитные работы заканчивались к 15 октября 1911 года, а бронзовые — весной следующего. Но из-за внезапных проблем на грунте стоимость памятника возрастала до 150 тысяч рублей. Д. Г. Щербачев вынужден был просить Городскую думу о денежном пособии для покрытия недостающей разницы. Что же произошло на месте?