Не мешкая первая рота войска барона двинулась на захват властных структур. Важно было как можно быстрее взять городскую ратушу. Вторая рота выступила как эскорт у артиллерии и вместе с ней выдвинулись для прикрытия атакующего подразделения, то есть пошли второй волной. В порту для охраны кораблей остались штатные корабельные стрелки Деметры. Смяв по пути несколько кордонов, первая рота в ста метрах перед магистратом наткнулась на баррикаду под охраной гвардии магистрата числом до сотни человек. Поперёк улицы были навалены столы, топчаны, шкафы и прочая крупная домашняя мебель. Вести людей на штурм и нести солидные потери барон не решился, а потому подождал подхода баллист и с дистанции в тридцать шагов стал расстреливать баррикаду. Ядра прошивали это нагромождение хлама насквозь и убивали людей, которые стояли за ним. Тем временем второй взвод первой роты занимал позицию на крыше соседнего дома, чтобы, имея преимущество по высоте, обстреливать противника. К чести гвардейцев следует сказать, что никто из них не дрогнул и не побежал, и поэтому их тела остались лежать достаточно кучно.
В магистрате была быстро перебита обслуга и локализована вся верхушка города в одной комнате, где они забаррикадировались. Это вызвало некоторые проблемы, так как попытка выбить лавкой дверь не принесла успеха. Пришлось вносить в здание на руках довольно нелёгкую хиробаллисту. На восьмой выстрел от дверной баррикады остались лишь обломки. Когда воины ворвались внутрь, то обнаружили массу раненых людей, а напротив двери — сильно повреждённую стену и несколько разорванных трупов.
Быстро добив остатки магистрата, войска продолжили занимать город. Под контроль были взяты все ворота и военные и общественные здания. К обеду всё было кончено.
Итак, барон приступом взял город Кафу. Один из кораблей сразу был отправлен к эскадре, чтобы незамедлительно прибыли его слуги. Сводный взвод артиллеристов остался во дворе при магистрате — десять человек на страже у входа, остальные занялись сбором ценных вещей, выносом трупов и наведением порядка в целом. Вторая рота была отправлена патрулировать улицы, чтобы не допустить беспорядка и грабежей. Первая занялась тем, что посещала усадьбы членов магистрата и сочувствующих с целью конфискации имущества, естественно посмертной. Работали слаженно и оперативно, а потому особых накладок не было. К вечеру прибыли слуги, и дело пошло намного быстрее. Имущество собирали в порту и, предварительно описав, грузили на корабли. К вечеру были пущены патрули из слуг, которые двигались группами по десять человек.
Утром второго дня к Эрику пришла делегация из местных жителей с совершенно обычными вещами — жалобами на притеснения. Выяснилось, что, прикрываясь его именем, небольшая группа местных бандюг грабила городскую бедноту. Проблему решили очень быстро, и вскоре тела неудачливых комбинаторов болтались на братской виселице. В общем, жизнь в городе потихоньку налаживалась, потому как барон, срубив голову магистрата, не трогал простых жителей. А им традиционно всё равно, кто ими правит.
К концу третьего дня в сторону Константинополя отбыли последние корабли с добычей, которая потом уйдёт на рынки Европы и далее в виде серебряных марок поступит к нему на счёт. По предварительным прикидкам он взял в городе около трёх тысяч марок, преимущественно драгоценностями и ювелирными изделиями. В Кафе оказалось порядка трёхсот рабов. Немного поколебавшись, он освободил их и отобрал для себя здоровых. Среди них были в основном молодые девушки из славянских земель, поэтому он определил их в число слуг — готовить, стирать, убирать и так далее.
С первым же кораблём отбыл курьер для тамплиеров, которые ждали в Константинополе сигнала для прибытия и организации своего представительства. Главный плюс этого действа — наличие дополнительной союзной силы, которая сможет удержать город во время его дальнейшего похода.
Если подвести общие итоги взятия Кафы, то было потеряно пятнадцать человек ранеными и один убит. За эту цену получен город и три тысячи марок серебром. Достойный результат.
Утром четвёртого дня Эрик отправил наблюдателей из числа слуг на все возвышенности вокруг города и начал общегородское собрание, о котором ещё с вечера его патрули оповестили весь город. Он задумал устроить выборы городского главы — и заодно посмотреть, кого городские жители уважают, — ему нужны были агенты влияния, чтобы не только силой поддерживать в городе порядок.
Когда народ собрался на площади — а из тридцати тысяч жителей пришли только взрослые мужчины, и эти шесть тысяч человек разместились на небольшой площади возле магистрата, правда, с трудом — часть людей сидели даже на крышах домов, — барон приказал ударить в медный колокол, призывая к тишине.
— Жители Кафы! Я ваш новый Господин — Эрик из рода фон Ленцбургов. Эти земли мне были подарены императором Византийской империи в знак признательности за победы в Святой земле, где я достиг больших успехов в боях с неверными. Вы пришли на эту площадь по моему приглашению. Во-первых, я хочу вам сообщить, что этому городу возвращается его древнее название — Феодосия, что значит «дарованный Богом». Я думаю, это достойное название для такого замечательного города. Во-вторых, нужно сформировать городскую стражу взамен погибшей, так как порядка и спокойствия не достигнуть одним только добрым словом. Поэтому все, кто желает пополнить её ряды, сразу после окончания собрания пусть подходят к зданию магистрата. В-третьих, нужно решить вопрос власти. Магистрат отказался присягнуть мне на верность и выступил против меня с оружием. Он мёртв. Весь. Я оказываю вам милость и позволяю самим выбрать тех людей, что будут управлять вами от моего имени. Десять человек, которых вы предложите из своего числа, станут новым руководством города. Это могут быть совершенно любые люди. Их имущественное положение не важно, так как они поступят ко мне на службу и будут получать жалованье.
Что тут началось! Толпа просто забурлила от переполнявшей её энергии. Местами затевались локальные драки, но они быстро пресекались бойцами барона. Через полчаса процесс народного брожения стал приносить свои плоды — толпа медленно извергала из своего чрева людей. Их передавали на руках аккуратно к небольшому постаменту. Спустя три часа эта умилительная сцена народного волеизъявления наконец закончилась, а рядом с Эриком стояло десять человек — новый магистрат первого города, который он захватил. Эрик ещё раз приказал ударить в колокол, дабы призвать к тишине, и народ снова повиновался.
— Жители Феодосии! Перед вами ваш новый городской совет! — Он повернулся к ним. — А теперь каждый из вас по очереди, громко и отчётливо назовёт своё имя, имя своего отца и профессию. После вы принесёте клятву перед народом и Богом в том, что будете верны мне, своему господину, до последней крайности и, не щадя жизни и здоровья своего, приложите все усилия к тому, чтобы мой город, Феодосия, процветал. — Потом повернулся к толпе и продолжил: — Жители Феодосии! Я хочу добиться порядка и процветания в этом городе, чтобы все мои подданные смогли хоть немного, но жить лучше. Поэтому за попытку дать взятку любому из этих десяти человек я казню весь род того, кто решится на это дурное дело. Если я узнаю, что взятка принята, то казню также весь род того, кто её принял. Если во взятках будут уличены три и более члена городского совета, казни подвергнется он весь в полном составе, включая род каждого.
В общем, пошумели ещё с часик. Покуражились. Народ с площади разошёлся в крайне приподнятом расположении духа, так как эти маленькие люди вдруг почувствовали свою нужность и значимость.
Весь оставшийся день Эрик занимался организацией управления в городе — формировал типовое городское правительство. Из числа совета назначил городского главу. Остальные стали его помощниками по направлениям деятельности — товарищами. Но учреждение аппарата было мелочью. Сложность заключалась в том, что перед этими людьми он ставил задачи, которые они никогда не решали. Собственно, барон тоже не решал, но ему было проще, так как он хотя бы знал, какой результат должен получиться, из этого и исходил.
