Остаётся Сугдея, но там, как и в Кафе, заправляют генуэзцы — это второй город побережья, который сможет создать проблемы. К счастью, не сразу, а в перспективе, так как его гарнизона будет недостаточно для участия в серьёзной военной операции, да и осадных машин там нет. Также было оценено время реакции половцев — оно составило от трёх до пяти дней. Ровно столько нужно, чтобы до них дошли сведения о десанте и они успели выдвинуть воинов числом около четырёх-пяти сотен для отражения вторжения. Да, всё шикарно получается. Итак, первый шаг будет таков: делаем утечку информации в магистрат Кафы, дабы там узнали о подходе Эрика на четырёх кораблях. Имея серьёзное преимущество в кораблях и живой силе, они выйдут в море его встретить и не допустить десанта на побережье. Но у них нет баллист, да и вообще метательного оружия мощнее луков и небольшого числа ранних арбалетов. Следовательно, маневрируя, барон сможет отвести их подальше от берега, чтобы, поняв всю опасность ситуации, они не смогли бы быстро вернуться в порт. А дальше, обстреливая из баллист с дистанции пяти-шести десятков шагов, быстро пускать на дно.

Дело в том, что на обшивку нефов шла доска в три пальца толщиной, а внутренних водонепроницаемых перегородок в этих больших лоханках не было. Поэтому, пробивая с такой дистанции корпус генуэзского корабля насквозь, он попросту не даст им шансов. Да, конечно, топить такое количество оружия очень жалко, ведь это целая куча ценного железа. Но иного способа быстрого уничтожения основной части гарнизона, да ещё и малой кровью, он не видит. После потопления кораблей осуществляется сам десант в порт, штурм ворот и прорыв к зданию магистрата. Дальше судьба города уже решена. В нём он ожидает подхода половецких сил и, как только они подходят, отправляет курьера к Рюрику, дабы тот выступал. Сам же разбивает их и выдвигается на город Сугдею, блокируемый всё это время с моря кораблями Деметры. Взяв приступом и разграбив город, он выдвигается к Корчеву, где и осядет, так как это будет самый целый и лояльный из всех городов, которые будут в зоне его владения. Итог операции более чем удовлетворителен — он получает достаточно обширную землю в удобном месте, значительное количество людей и несколько лет спокойствия. После разгрома в Кафе и Сугдее генуэзцы хорошо подумают, прежде чем выступать против него, половцам в этом регионе воевать будет попросту нечем. Других же конкурентов для него там нет.

Продумав всё и приняв решение, Эрик отправил к киевскому князю Феодора, чтобы тот посодействовал правильному прочтению и осмыслению его письма. Заодно на нём было решение проблемы быстрого информационного сообщения с Рюриком, чтобы держать того в курсе происходящего.

1 июня 1201 года. У барона Эрика фон Ленцбурга имелось две роты по сто пятьдесят человек в каждой. Командиром первой роты был Рудольф, а её символом — чёрный ромб с латинской цифрой «I» белого цвета. У второй был аналогичный символ, но с цифрой «II» и командир в лице Антонио. Всего триста воинов. Помимо этого тридцать человек было выделено в отдельный взвод тяжёлого вооружения для обслуживания хиробаллист со значком «A» на ромбе. Стандартное снаряжение у всего личного состава было следующее: акетон, простёганный подшлемник, кольчуга, бригандина, наплечники, набедренники, потхельм, арбалет, поясной колчан для болтов, палаш или палаш и котта нужного цвета с гербом барона и значком роты. Каждому третьему выдавались простые алебарды, остальным — большие щиты — пависы. Всё снаряжение было унифицировано, однородно и весьма качественно. Итого его отряд мог дать залп из трёхсот арбалетов и восьми хиробаллист, а также мог выставить сто алебард и двести больших щитов.

Все его обычные слуги мужского пола числом в сто восемьдесят два человека были одеты в хорошо простёганные паклей акетоны, поверх которых надевалась котта из серого льна с гербом Эрика. Этих ребят он будет использовать во время грабежа и при обозе, чтобы в нужное время хватило рабочих рук. Увы, но пока не удалось обеспечить всех шлемами — им он выдавал традиционные шпангельхельмы, которые в настоящий момент активно изготавливались в кузнице подворья, а также по всему Константинополю. Из оружия слугам выдавались небольшие боевые топоры с длинной ручкой и поясом для ношения. Было желание обучить их держать статичный строй и вооружить дополнительно копьями и щитами, но время поджимало — уже не успеть. Да и денег ушло на все эти мероприятия огромное количество — личный счёт в банке тамплиеров у него уменьшился на две тысячи марок. Да уж, хорошее войско — дело недешёвое. Теперь главное его не потерять по дурости.

В августе вернулся Феодор с хорошими известиями — Рюрик готов выступать по сигналу. Для связи решили использовать почтовых голубей, которых Феодор привёз с собой в клетке. Итоговый уговор таков — как только Эрик разбивает половецких кошей у города Кафы, то незамедлительно пишет письмо и отправляет его с голубем в Киев. Обговорили и время начала операции — 1 октября. В этот день барон должен предпринять атаку генуэзского флота и начать приступ города, а Рюрик с Владимиром соберутся с дружинами в Киеве и будут ждать сигнала.

Теперь оставалось только протянуть время. Чтобы его бойцы не скучали, он плотно загрузил их строевой и физической подготовкой, которую разнообразил спаррингом. Также всех своих слуг мужского пола он стал больше нагружать физкультурой. В конце сентября на подворье объявилась Деметра, с которой в порт Константинополя прибыло шестьдесят больших кораблей — на них были удвоенные команды стрелков, а все матросы вооружены. Для нужд манёвренного морского боя она нашла четыре лёгких нефа, которые могли выдавать по восемь-девять узлов при хорошем ветре, что было весьма прилично. Вооружённые слуги были полностью обеспечены шлемами, арбалеты — болтами, баллисты — ядрами. Всё было готово, можно выступать. Поэтому 25 сентября 1202 года Эрик во главе своих отряда и флота вышел в Босфор и взял курс в Понтийское море, в Крым.

Флот барона шёл неполные трое суток и глубокой ночью был в Сугдее. Там, оставив все большие корабли для блокады порта, Эрик двинулся на четырёх лёгких нефах к Кафе. Морриган он с собой не взял, так как она в конце августа родила мальчика и должна была сидеть с ребёнком.

С первыми лучами солнца Эрик вышел из-за мыса и двинулся к городу. Его очень быстро заметили и выступили навстречу — как он и ожидал, Генуя приготовила ему сюрприз из десятка больших нефов, в которые под завязку были набиты войска. Сделав поворот оверштаг, барон стал уходить мористее к востоку от города. Через час манёвров, когда вся баталия удалилась на десять миль от берега, Эрик отдал приказ поднять красный флаг, что было условным сигналом начала боя — артиллерийской стрельбы. Сделав новый поворот оверштаг, эскадра вышла на наветренную сторону и, получив преимущество в скорости и манёвренности, двинулась вдоль кораблей противника. С дистанции две-три десятых кабельтова (по сухопутному — около пятидесяти шагов) начали бить из баллист. Целились так, чтобы ядро на входе пробивало борт у ватерлинии либо ниже оной. К счастью, ветер был не сильный, а дистанция незначительная, поэтому точность была на уровне. Эффективность стрельбы была потрясающей — на поражение корабля уходило от трёх до шести выстрелов. Уже через десять минут все корабли генуэзцев имели либо крен, либо несколько просели от набранной воды. Противник пробовал спустить шлюпки, но прицельная стрельба из арбалетов пресекала эти попытки.

В конце концов итальянцы стали снимать доспехи и прыгать в воду, пытаясь спастись, но ушедшие ближе к берегу корабли барона точными выстрелами из арбалетов топили всех пловцов. Спустя час всё было кончено — на месте трагедии плавало лишь некоторое количество трупов и мусор. Эрик поднял второй красный флаг, и вся эскадра двинулась к порту. Через полтора часа обе его роты и взвод тяжёлого оружия высадились в порту и завязали перестрелку в районе портовых ворот с остатками гарнизона. Феодор заранее изучил их крепление, а потому все восемь баллист стали бить по петлям. С третьего залпа с грохотом рухнула внутрь правая секция, с четвертого — отвалилась и левая. На выходе из портовой башни выстроилось городское ополчение — человек пятьдесят с копьями и щитами, а на вершине её для штурмующих было заготовлено горячее масло. Пятым залпом хиробаллист была накрыта вершина башни, опрокинут котёл, и начался сильный пожар. Шестым залпом — проломлен строй ополчения, который сразу расстроился, а потому был незамедлительно обработан арбалетчиками.