Морриган закончила отчитывать слуг и отпустила их. Потом на мгновение застыла и подняла глаза к Эрику, заметив, что он за ней наблюдает. Он ей улыбнулся и попросил зайти к нему. Предстоял сложный выбор, и перед принятием решения ему хотелось поговорить с ней. Возможно, в последний раз.

Девушка вошла в комнату и прикрыла за собой дверь.

— Проходи, садись. Я хочу с тобой поговорить. — Она кивнула и села рядом с ним на топчане, точно туда, куда он ей указал. — Морриган. Что с тобой происходит? Я видел, как ты смотрела на эту бедную девочку. Мне кажется, если бы мы тебя оставили с турчанкой наедине, то ты порвала бы её на тысячу маленьких клочков. Или Деметра — я думал, что ты её прирежешь, если я не буду тебя контролировать и хоть на мгновение отвернусь. Что происходит?

— Я… Эрик, ты же всё понимаешь. Зачем спрашиваешь?

— Спрашиваю для того, чтобы услышать ответ.

— Хорошо. Я ревную тебя. Люблю и ревную, сильно. Я думала, что эти девчонки были выбраны тобой. И у меня это вызывало боль и ярость. Мы ведь разговаривали с тобой на эту тему, и я обещала тебе не докучать своими чувствами. Но я человек, причём человек, который сильно любит. И мне бывает больно от своих переживаний.

— И насколько сильно? На что ты пойдёшь ради своего чувства?

— Ты что, думаешь, что я не контролирую свою ревность и в порыве ярости смогу причинить тебе вред?

Он промолчал, прямо смотря ей в глаза. Спустя несколько мгновений её глаза округлились, она резко встала с топчана, подошла к небольшому декоративному столику и взяла оттуда нож. После чего повернулась, подошла к нему и, встав перед ним на колени, подвела лезвие остриём под свою левую грудь. Кинжал прошёл сквозь волокна ткани, коснувшись кожи. Она надавила достаточно сильно, чтобы пораниться, и платье стало пропитываться кровью.

— Только прикажи, и я покончу с собой. Моя жизнь принадлежит тебе, и если ты считаешь, что я для тебя опасна, то Морриган с радостью избавит тебя от беспокойства.

Её губы дрожали, дыхание было учащенно, а глаза полны слёз. Они смотрели друг другу в глаза несколько секунд, после чего Эрик быстрым движением зафиксировал её руку и дернул на себя, отводя и выворачивая нож в сторону.

— Распорядись, чтобы подготовили воды для омовения — ты вся в крови, а это нехорошо. Также прикажи, чтобы принесли сюда немного миндального масла — после ванны я сделаю тебе расслабляющий массаж. Ты слишком напряжена и взволнована. Это нужно поправить.

— А как же твой вопрос?

— Ты на него ответила. Мне сюрпризы, вроде твоего трупа, совсем не нужны.

Она вытерла ладонями слёзы и вышла в коридор, откуда тут же послышался её звонкий голос. Спустя полчаса была сцена с мытьем в большой медной ванной с последующим массажем обнажённой и млеющей под его руками девушки. А также сцена секса. Эрик принял решение. С одной стороны, это был вынужденный компромисс, с другой — глупость, о которой он ещё пожалеет, с третьей — задел на будущее. Как бы то ни было, но теперь он стал ещё больше связан обстоятельствами. Увы, но чем сильнее он развивал вокруг себя обслуживающую структуру, тем меньше принадлежал себе. «Короля играет свита». И это пугало. Но выбора у него не было, а потому нужно было жить дальше, и не просто жить, а действовать, стремясь к намеченной цели.

Наступило 5 апреля 1201 года. В этот день барон покинул Эдессу. Выехал он налегке, ибо всё необходимое имущество было заранее переправлено в антиохийское подворье. Всё было спокойно, лишь после обеда встретились с большим караваном из Алеппо, которой шёл с эскортом. Разъехались спокойно, хотя мусульмане были сильно напряжены и напуганы его появлением — слишком свежа ещё была память о его похождениях. Так, неспешной рысью, они и въехали в Антиохию незадолго после заката.

Поручив Рудольфу расквартировку, а Морриган полную ревизию хозяйства на местном подворье, барон немедля отправился к Раулю, которому уже должны были быть известны свежие новости с Корфу и из Константинополя. Да и не виделись они давно, так как тот предпочитал не заглядывать к мусульманам в гости, опасаясь плена. Там Эрика ждала целая компания: Рауль де Комброн — глава Антиохийского командорства тамплиеров, Боэмунд III — князь Антиохии и его сын Боэмунд, граф Триполи.

— Доброго вечера, господа. Что-то случилось? Не ожидал застать такое собрание.

— И вам доброго вечера, барон. Мы получили сведения о том, что вы возвращаетесь, а потому решили незамедлительно собраться для обсуждения важных дел.

— О! Я польщён. Не думал, что мой приезд — такое важное дело. — Эрик лучезарно улыбнулся.

— Полно вам, барон, ёрничать. Вы разве не в курсе, что к нам едет делегация ал-Муджахида?

— В самом деле? Нет, я не знал об этом. Что они хотят?

— Ваша идея с торговым подворьем тамплиеров заинтересовала эмира настолько, что он решил развивать эту тему. Тем более что ситуация в Каире становится всё менее стабильной, и он вынужден шевелиться, чтобы выжить.

— Да, вы правы. В Египте грядут перемены. Особенно неприятно то, что слабость этой замечательной страны совпадает со слабостью крестоносцев, которые в погоне за наживой уже не желают идти в Святую землю, а думают искать приза в землях Восточной империи.

— Да, это прискорбно. Но что нам остаётся делать?

— Я думаю, вам нужно играть свою игру. Вы ещё не в курсе, но с Востока идёт новая угроза — орды кочевников, которые будут угрожать как Европе, так и всему известному вам Востоку.

— Только этого нам ещё не хватало.

— Да, господа, нас всех ждёт серьёзное испытание. Сейчас Орда воюет с Китаем, думаю, вы все слышали об этой далекой стране. После она двинется на запад, захватывая всё на своем пути. И лет через двадцать-тридцать нам придётся с ней встретиться. Под ударом будут земли от Багдада до Пешта.

— Откуда вам это известно?

— У меня хорошие разведчики и информаторы. Этой информации достаточно, чтобы делать выводы.

— У вас, как я понимаю, есть какие-то конкретные предложения?

— Да, князь. Я, правда, думал придержать их пока, но раз вы спрашиваете, то извольте. Я думаю, вам нужно начать выстраивать крепкую систему взаимодействия с вашими соседями, не оглядываясь на их религию и подданство. Люди ал-Муджахида едут к вам, скорее всего, исключительно по торговым делам. Используйте этот шанс. Княжество Антиохия с вассальным графством Триполи должны стать с Сирийским эмиратом лучшими друзьями, и не на словах, а на деле.

— Но как? Мы же враги!

— Как показала недавняя практика, даже враги вполне становятся друзьями, если им это финансово выгодно. Надеюсь, среди нас нет религиозных фанатиков?

— Господин барон имеет в виду, нет ли среди присутствующих людей одержимых дьяволом, которые под лживой маской веры мешают богоугодным делам? — ехидно переспросил Рауль.

— Именно так, командор. Увы, мне совершенно не хватает вашей дипломатичности.

— Ну, полно вам любезничать. Господа, давайте к делу.

— Как изволите, князь. Моё предложение заключается в том, чтобы предложить эмиру Хомса организовать совместную торговую долевую компанию, от деятельности которой будут идти проценты всем пайщикам. Через пять-десять лет, используя ресурсы компании, можно будет проложить хорошие, мощённые камнем дороги по маршруту Сен-Семион — Антиохия — Алеппо — Эдесса. Дороги нужны, чтобы пустить по ним колёсные фургоны, которые позволят быстрее и больше перевозить товаров. Ведь сейчас там ходят только вьючные животные. Экономические связи, господа, самые крепкие и надёжные. Часто они сильнее любой армии объединяют земли. Следующим шагом будет прокладка дорог из Антиохии в Триполи, оттуда в Баальбек и Хомс, и замкнуть всё в Алеппо. Это создаст сеть стратегически важных дорог, по которым можно будет быстро переправлять не только торговые караваны, но и войска и военное имущество.

— Прошу вас, продолжайте. — Князь Антиохии был предельно внимателен и первым отреагировал на паузу, которую выдержал барон.