— И какие будут ограничения?

— Допустим, десять вооружённых и тридцать безоружных. Я думаю, этого хватит для выполнения всех финансовых и торговых операций.

— Хорошо. Пусть представитель тамплиеров приезжает в гости, мы подпишем договор и подыщем место, где они смогут открыть своё отделение.

— Вы так легко соглашаетесь?

— А зачем ломаться? Вы правильно и честно описали ситуацию. Думаю, нам будет это подворье тоже на пользу, так как мы получим удобные связи с Европой. Правильно я говорю?

Хор возгласов одобрения подтвердил слова атабека Эдессы.

— Отлично. Теперь перейдём к более насущным делам. Я взял полторы тысячи коней, мне они не нужны. Максимум сотня для обоза. Гнать их в Антиохию у меня нет никакого желания, так как это сложно. Может, среди вас найдутся желающие приобрести подобное добро?

— Я возьму, — сказал эмир Хомса, — у меня есть перекупщики. Хорошие скакуны ещё никому лишними не были. Но почему только полторы тысячи?

— Остальные разбежались, а собирать их по пескам у меня не хватает людей. Да ещё и эта утренняя контратака.

— А что там случилось?

— Кто-то из благородных смог собрать по пустыне до полутысячи бегущих слуг и заставить их пойти сражаться против меня. Погибли почти все, лишь задние ряды успели вновь убежать. Но это мелочь. Хорошо. С конями решили. Теперь девчонка. Рудольф, подведи её поближе. Отлично. Не могли бы вы её расспросить, кто она и что тут делает. Латыни она не знает, а я в ваших языках не силён.

— Конечно.

Дальше был короткий разговор на какой-то малопонятной абракадабре.

— Любезный барон, эта дочь убитого вами султана, зовут её Райхана. Он её взял с собой, так как опасался, что брат, претендующий на престол, мог её убить. Она была его единственным ребёнком.

— И, как я понимаю, дядя платить выкуп за неё не будет?

— Естественно. А если она каким-либо образом попадёт к нему в руки, то долго не проживёт.

— Хм. Рудольф, как ты думаешь, понравится она твоему сыну? Ну, не вытягивай так лицо. Я бы тебе предложил, но ты больно стар. Доберёмся до Константинополя, там её окрестим — и под венец. Не пропадать же такому породистому детёнышу.

— Я… я даже не знаю. Ваше предложение очень неожиданно.

— Сын у тебя уже немного закалился в боях. Скоро мы осядем на постоянном месте. Такие невесты на дороге не валяются. Ну? Что мнёшься? В приданое ей кладу пять марок серебра. О! Как ты сразу просветлел! Старую хватку не пропьёшь! Да не красней ты так. Развяжи невестке руки. А вы, любезный эмир, не могли бы перевести красавице, что она не только будет жить, но ещё и замуж пойдёт за сына достойного человека. Да не просто, а с приданым.

— Хорошо.

Рудольф привёл сына. Райхана ему и без приданого понравилась, так как оказалась в его вкусе.

На этом вечернее бдение закончилось. Эрик отправил гонца к тамплиерам, проверил часовых, размещение остальных бойцов и пошёл спать. День был очень тяжёлый.

В захваченном обозе, да и вообще в лагере было много такого имущества, которое совершенно не подходило для пересылки на торговые площадки Европы, а потому Эрик решил посидеть немного в Эдессе, благо атабек его приглашал погостить. Барон с благодарностью принял приглашение, решая этим сразу несколько задач. Во-первых, это, конечно, отдых бойцов, которые находились на грани своих психических возможностей после того кровавого утра. Во-вторых, нужно проследить, чтобы всё нормально организовали для тамплиеров, хотя этот вопрос должен был пройти гладко, ибо атабеку и торговым кругам Эдессы подобный поворот самим был весьма выгоден. Эрик заметил, как у того глазки заблестели. Это же прямой и официальный торговый и финансовый канал с соседями, а не через каких-то случайных и ненадежных людей. В-третьих, нужно избавиться от всего того малополезного мусора вроде продовольствия и не очень качественного вина и конвертировать его, например, в шёлк, дабы в Европе можно было срубить барыши. Так что эмир Хомса был уже предупреждён о том, что оплата коней была бы крайне желательна шёлком. Увы, приходилось ждать, а время шло очень медленно, так как особенной работы у барона не было и приходилось большую часть времени в безделье бродить по улицам города.

Был конец 1200 года, скоро ему стукнет восемнадцать лет. По тем временам это уже вполне взрослый муж. Конечно, добился он многого и теперь был заметной фигурой как в европейской жизни, так и ближневосточной. Но как же он устал! Нужно было срочно придумать способ отдыха. Поэтому через несколько дней он стал навещать атабека для игры в шахматы. Известные ему правила отличались от тех, с которыми он столкнулся в этом времени, но барон быстро выучился, что очень радовало повелителя Эдессы, так как он также изнывал от скуки и безделья. Так что тихие вечера, проведённые за шахматами, мерными, неспешными беседами и распитием хорошего чая, очень быстро стали нормой.

Время идёт своим чередом, и наступил апрель 1201 года. Тамплиеры хорошо обосновались в Эдессе и сразу развернули бурную торговую и банковскую деятельность. Шёлк, вырученный за товары, давно продан в Европе. Это не считая того, что он дополнительно провернул пару торговых операций, чем серьёзно увеличил своё состояние. Теперь в банке тамплиеров на его имя числилось 6824 марки серебром венского стандарта, ещё десяток марок были у него на карманные расходы. Это просто заоблачные средства, которые мало кто из смертных когда-либо держал в руках в то время, — две тонны чистого серебра! Фантастика! Конечно, эта сумма была лишь в виде записей, а не в звонкой монете, однако важен был сам факт. Впрочем, в случае необходимости орден заверял Эрика в том, что все вложенные суммы будут обналичены по первому требованию.

К весне его люди уже неплохо отдохнули и пришли в себя, а потому были снова готовы к боевым испытаниям. Бедные арбалетчики так сильно были потрясены и прокачаны, что очень неплохо приблизились к воинам по своему духовному и психологическому состоянию. Эрик пробегал по всем рабам, которые шли через Эдессу, и выбирал тех людей, что были не сломлены тяжёлыми психологическими условиями и годились как материал в его дружину. Кого он тут только не набрал — от англичан и испанцев до китайцев с индусами. Поэтому к апрелю у него уже была дополнительно целая сотня вполне натуральных воинов, то есть людей, психологически готовых убивать любых врагов своего господина. Не идеал, конечно, но в текущих реалиях это солидная сила. Параллельно шла их экипировка из того снаряжения, что барон собрал разбоем, или купленного на рынке.

Всё шло очень хорошо, за исключением того, что стремительно обострялась ситуация с Морриган. Она его любила, причём совершенно безумно, практически до самопожертвования. И это было страшно. Да, верный, до последней крайности преданный человек рядом очень полезен, но возникала большая такая проблема — взаимность. Ведь любящая женщина, которая не получает взаимность, да ещё и стоит у тебя за плечом, становится смертельно опасным хищником, готовым на очень многое для достижения своей цели. Барон вздрогнул от её взгляда, которым она смотрела на Райхану, когда ещё не знала, что он эту девочку оставил не себе, а в подарок сыну сподвижника. Если бы взглядом можно было убивать, то бедную турчанку ждала бы жуткая и крайне мучительная смерть. Те двадцать два года, что были у ирландки за плечами, в эти времена значили очень многое. Редкая женщина в её возрасте не имела детей, а она всё ещё оставалась девушкой. И это рядом с мужчиной, которого она любила. Собственно, откуда взялось это чувство, Эрик понимал отчётливо, но его нарастающие последствия требовали от него быстрой и чёткой реакции.

Он вышел на террасу усадьбы, что выделили ему в Эдессе, и посмотрел вниз — во внутренний двор. Там Морриган отчитывала слуг, которые что-то напутали в её распоряжениях. Она стояла уверенно, несколько раздвинув ноги. При росте ему по плечо она казалась такой невесомой, что он мог бы весь день её спокойно носить на руках. Да, эта хрупкая девушка, с осанкой госпожи, заворожила бы любого, кто увидел бы её в это мгновение. Особенно рядом с тремя мужиками, которые стояли перед ней с поникшей головой, пытаясь всем своим видом выразить смирение и раскаяние. Весьма интригующе выглядели её талия и плоский живот, что приводили к игре округлостей её бедер при каждом движении. Дополняла эту картину небольшая, упругая грудь, по форме напоминавшая пару чуть вздёрнутых лисьих носиков, которая маняще вздымалась с каждым вздохом. Дело в том, что тёмно-зелёное платье из плотного шёлка хоть и закрывало её от шеи до щиколотки, было сшито очень толково и по фигуре, а потому отлично подчёркивало все прелести девушки, при этом не сильно выбиваясь из европейской моды. Общий фон завершали красивые, свободно ниспадающие до середины лопаток волосы, которые своим белым цветом замечательно оттеняли платье, как будто обрамляя его. Завершало всю эту красоту весьма загадочное лицо с большими серыми глазами, высокими скулами, маленьким вздёрнутым носиком, широким ртом с тонкими, волевыми губами. Её острый подбородок особенно хорошо смотрелся на аккуратной стройной шее, а уголки губ были почти всегда чуть приподняты, что добавляло ей некий шарм. Да, эта женщина была красива, красива и умна, а потому опасна. Но она оставалась женщиной со всеми своими плюсами и минусами. Как это ни прискорбно, но с ней нужно было что-то делать, так как кинжала в спину на почве ревности Эрик совсем не жаждал. Вариантов было немного — либо её убить, либо ответить взаимностью. В первом случае он терял преданного и перспективного помощника, да что там помощника — сподвижника. Во втором случае — определенную свободу действий. Плюс её последующая беременность, так как закреплять отношения нужно будет с помощью ребёнка. В походе такая дама совершенно ни к чему (об этом он её в своё время предупреждал). Дилемма.