Макария представили Зинону, который обещал привезти готовые щиты отряда в ближайший месяц на доработку художником. Помимо нашивок, его жена была подряжена на пошив котт в цветах барона, которые должны были надевать поверх доспехов как его всадники, так и арбалетчики Деметры.
По большому счёту с художественной частью ему повезло — найти сразу и толкового художника, пусть и самоучку, и швею, способную не только хорошо шить одежду, но и отменно вышивать. Правда, повезло Эрику не только с ними. Появление в команде Ульриха очень помогло в деле снаряжения ребят, так как его можно было на два-три часа в сутки отрывать от боевой подготовки, чтобы использовать в кузнице. Ничего особенно сложного он не делал, но очень помогал с заготовками. Так что уже в начале августа были готовы комплекты из зерцал и топхельмов для каждого конного бойца, готов комплект снаряжения для девчонки, а также подогнано дополнительно закупленное снаряжение для пополнивших ряды его отряда германцев. Оставалось ещё время, и, освободив нашего кузнеца от помощи в кузнице, дабы тот мог больше сил и времени уделить воинскому делу, Эрик занялся изготовлением непростых наплечников. Можно, конечно, было делать и простые лепестки, вроде тех, что имели хождение в XIII веке, но толку с них было немного. Так что барон решил делать добротные наплечники с прикрытием до локтя по типу готических. Причём важно отметить, что для крепления их на человеке пришлось вводить небольшое, скорее даже технологическое латное горже. Весьма сложная конструкция, но она того стоила, так как основательно повышала шансы на выживание в конной сшибке. Зерцала, топхельм и наплечники — это были замечательные элементы снаряжения из иной эпохи, которые намного повышали боевой потенциал отряда, делая его менее уязвимым в бою.
Буквально за пару дней перед отплытием в Антиохию прибыл курьер от Пьера де Шамона, который передал два письма: одно от самого командора, второе от Марии Шампанской.
Письмо Пьера де Шамона, командора венецианского отделения ордена тамплиеров для Эрика фон Ленцбурга:
«Доброго здоровья. Пишу вам, как и условились. Ситуация с предстоящим походом в Святую землю серьёзно изменилась. Некоторое время назад в Венецию прибыл поверенный представитель от смещённого византийского императора. Приняли его поначалу холодно, так как с него выгоды никакой. Однако спустя буквально пару дней Энрико Дандоло, наш уважаемый дож, стал вести себя необычно. Он буквально его на руках носил, вплоть до отплытия. О чем они там говорили, никому не известно. Одно можно сказать точно: они что-то задумали и не факт, что это что-то пойдёт на пользу походу, скорее даже наоборот. Так что особой надежды на совместные действия с рыцарями не питайте и действуйте без оглядки на их прибытие.
Относительно второго письма я прошу вас быть предельно острожным. Если оно попадёт не в те руки, может случиться беда. Было бы просто замечательно, если бы вы его уничтожили после прочтения.
Ваши успехи на Корфу не оставлены без внимания, хотя и насторожили тем, какими методами вы пользовались. Объявить себя древним богом! Да, вы смелый человек, не каждый на такое решится. Сообщаю вам о том, что Филипп де Плессье, правая рука Великого магистра, был назначен ответственным за сотрудничество с вами, так как вы выделены в отдельное ведение. Сейчас он находится в Святой земле, где будет искать встречи с вами по вашем прибытии туда. Как скоро, я не ведаю, так что советую вам подготовиться к этой встрече заранее, до отплытия.
У нас накопилось довольно много вопросов к вам, и если вы намерены и дальше с нами тесно сотрудничать, то на них нужно будет дать ответы. И пусть эти ответы будут правдоподобны, так как уже ходят слухи о вашем пособничестве дьяволу. Я, конечно, считаю такие сплетни глупостями, но не я принимаю решения.
Ваш добрый друг Пьер».
Письмо Марии Шампанской для Эрика фон Ленцбурга:
«Доброго вам пути в ваших делах, любезный барон. Наш общий знакомый оказал мне милость и немного приоткрыл глаза на некоторые ваши комбинации, которые вы провернули в Вене и Венеции. Эти истории были столь удивительны, что я невольно вспоминала старые легенды о похождениях древних германских богов и героев. Думаю, когда-нибудь и о вас сложат подобные легенды. Мне страшно подумать о том, каков на самом деле масштаб вашей деятельности, если даже столь крохотные кусочки так впечатляют. Никогда бы не подумала, что столь юный муж обладает такой ловкостью и таким упорством в достижении своих целей. Особенно меня поразило то изящество, с которым вы смогли поставить на место моего родственника и известного на всю Европу интригана Филиппа. Он, бедный, до сих пор мучается, пытаясь отгадать, на кого всё же вы работаете. Однако он не одинок в своих ошибках. Хочу вас порадовать: лишь единицы знают, что вы на самом деле идёте своим собственным путём, причём совершенно непонятным. Мы с Пьером долго думали, пробуя понять, что вам нужно и к чему вы стремитесь. Но, увы, наших с господином командором способностей явно не достаточно для осмысления цели вашего жизненного пути.
Что же касается нашего романа, то я не могу вас ненавидеть и причитать о хитростью разбитом сердце. Меня он полностью устраивал и нравился. Было бы глупо и нечестно это отрицать. Используя меня для своих целей, вы дали взамен тихое семейное счастье, вернув разгулявшегося мужа в лоно законной семьи. Ребёнка я не смогла выносить полностью, но он, к счастью, родился здоровым. Муж счастлив, он просто сияет, ведь ребёнком оказался долгожданный мальчик. Эрик, мне становится страшно, когда я смотрю на своего сына, ведь если муж заподозрит что-то, то мне будет очень хлопотно сохранить жизнь не только себе, но и ребёнку. Я пишу открыто, зная Пьера как друга, который уже не раз доказывал свою лояльность, так что если пожелаете мне ответить, то пишите ему, а он уже передаст дальше. Мальчика мы назвали Бенно, так как он хотя ещё и очень слаб, но уже проявляет свой медвежий характер. На днях он вцепился руками Болдуину в ухо, когда тот решил на него крикнуть. Да так вцепился, что мы еле оторвали его. Отец смеялся от души, а муж совершенно опешил. Я думаю, Гуго всё знает о нас, но молчит. Он с самого начала нашего романа посматривал на вас лукавым взглядом, будто подозревал что-то. Но я должна прощаться. Идите и дальше с таким же упорством, и да осветит вам дни яркое солнце.
С доброй памятью, ваша Мария».
Да уж, одно письмо любопытней другого. Озадачили они его. Конечно, про поход крестоносцев на Константинополь вместо Египта он хорошо помнил и не думал, что тут будет иначе, но вот детали… Ещё и Маша намекает, что у неё очень возможна ампутация головы, причём в ближайшее время. Можно было бы, конечно, забить на всех и идти партизанить в тёплые пески, а потом осесть там, где и планировал. Однако что-то Эрику подсказывало, что он уже зашёл очень далеко в своих интригах, чтобы просто так уйти. Не отпустят его. Он, сам того не ведая, стал фигурой в политических раскладах этой неспокойной эпохи. Дела… Итак, что мы имеем в сухом остатке? Во-первых, устойчивый интерес тамплиеров к его персоне, причём он настолько серьёзен, что им было поручено заниматься преемнику нынешнего Великого магистра. Что им нужно? Ясное дело, им нужна помощь в их операциях на Востоке, правда, непонятно какая, так что будем торговаться. Во-вторых, Маша и Бенно. Если всё пойдет так, как шло, то в 1204 году она умрёт, а следом за ней уйдёт в небытие и её муж. Естественно, никто маленькому мальчику не позволит стать императором Латинской империи. Если, конечно, за ним не будет стоять кто-то с большим топором и счастливой улыбкой. И отчего погибнет сама графиня? Да и с Гуго много странностей. Такая там у них каша варится, что и не разобрать — нужен лично ему какой профит с этой каши или нет.
Новость о том, что тот ход истории, который он знал по прошлой жизни, повторяется, навёл Эрика на мысли о Византии. Ключевой вопрос в раскладах, касающихся этой дряхлой империи, заключался в её проливах. Босфор и Дарданеллы достаточно узки, чтобы можно было устроить проблемы его транспортным коммуникациям в будущем. Да, те шестьсот-семьсот метров, что в проливах насчитываются в самых узких местах, не так страшны. Но это для разового прохода кораблей, а если будет регулярная транспортная линия, то нужна уверенность в её относительной безопасности. Так уж получается, но на всём предполагаемом маршруте только это место вызывает озабоченность. Эрик попробовал перебрать в памяти императоров Латинской империи после мужа Марии. Жуткая чехарда и бойня. Ребята не смогут удержать в порядке эти земли сколь-либо долго. Да и вообще удержать, так как Палеологи отобьют их и восстановят Византийскую империю. Причём быстро. Итак, единственной зацепкой остаётся наш маленький медвежонок, которому к известному сроку будет всего около шести лет. То есть мы имеем два вектора интересов: первый — тамплиеры и хорошие с ними отношения; второй — Бенно как наследник ещё не созданной Латинской империи. Поэтому нужно было начинать работать в этих направлениях. И по возможности не своими руками. Иными словами, Эрик решил передать ордену компромат на месье Дандоло, нынешнего дожа Венеции. С этой целью он последние пару суток до отъезда занимался переводом на латинский язык и редакторской правкой всех материалов, которые были собраны в Венеции про этого умудренного опытом и возрастом человека. Поэтому к Пьеру поехало не просто письмо, а жирная бандероль, в которой личное послание было каплей в море.
