Возле лобного места он встретил своего старого знакомого — Ульриха, что был подмастерьем у венского кузница Готфрида, который стоял возле двух парней в колодках и о чём-то с ними разговаривал. Вид у него был печальный и встревоженный. Эрик подошёл к нему, положил руку на плечо и шепнул на ухо: «Пошли перекусим, заодно всё расскажешь» — и, не оборачиваясь, пошёл в ближайшую таверну, где сел в уголке и заказал еды на двоих. Парень не заставил себя ждать. На обед он набросился жадно, как позже выяснилось, он уже трое суток ничего не ел. После полуторачасовой беседы выяснилось, что, возвратившись после обучения домой, германец застал лишь пепелище. Походил по окрестным землям и нашёл четверых родичей, двух братьев и двух кузенов. От них узнал, что староста села что-то не поделил с каким-то проезжим дворянином. Через месяц тот вернулся, и смогли спастись только они. Даже имени убийцы узнать не получилось. Ну, что делать? Ни кола ни двора. Да в карманах ветер гуляет. Смастерили они себе дубинки и пошли на большую дорогу, пропитание искать. Так и добрались до окрестностей Афин. И тут не повезло — отряд стратига Пелопоннесского фема их выловил. Ульриху удалось бежать, а его подельников на площади в колодках держат. Да вешают по одному каждое утро, так что тем двоим недолго осталось.
Эрик прощупал почву насчёт желания кузнеца и его родичей служить ему. Она оказалась очень прочной, можно сказать — каменистой, да и вообще получалось, что он для них последняя надежда. Так что решили отбить пленников, чтобы они втроем поступили к нему на службу, принеся клятву верности.
Операцию по выручке своих новых людей барон назначил на полночь. А пока проводил горе-разбойника к его будущим собратьям и вернулся к поиску адекватного рисовальщика, точнее, двух, так как один должен был рисовать, а второй — вышивать рисунок на ткани. Искал он специфическим образом: всех, кто брался за предлагаемую им работу, он просил на земле прутиком нарисовать льва, что был у него изображен на щитке. К сожалению, большинство «великих» художников, что жили в Афинах того времени, прекрасно подходили под фразу Остапа Бендера: «Киса, я хочу вас спросить как художник художника — вы рисовать умеете?» И вот, уже совсем отчаявшись, он напоследок решил обратиться не к мастерам на рынке, а поспрашивать бедняков, мало ли они что знают. Те за серебряный обол рассказывали довольно много разной информации, большая часть из которой была совершенно бесполезна, но вот остальная помогла, и очень солидно. Оказывается, в припортовом районе жил бедный рыбак Макарий с женой Мариной. Были они довольно молоды — лет по двадцати, но среди бедноты их уважали, так как Марина всегда помогала с вышивкой по одежде, а Макарий с рисованием. Бывало, и кувшин дешёвый так разрисует, что глаз не нарадуется. Талант у них был к художественному ремеслу, но, увы, их происхождение и удача не позволяли им его реализовывать. К ним-то и направился Эрик.
Не обманули его бедняки. Макарий не только смог в полной точности и очень быстро скопировать рисунок, но и сделал очень дельные предложения по его гармонизации. В общем, было решено — они и будут выполнять его заказ. Оставив им в качестве знака доброго расположения денарий, барон попросил посчитать, сколько и чего им нужно для выполнения десяти рисунков на щитах и шестидесяти тканевых нашивок, и уже завтра к обеду прийти к нему за оплатой и щитами. С тем и удалился.
Поздним вечером того же дня три человека в серой, неприметной одежде вышли из дома, арендованного отрядом, и отправились в небольшую забегаловку, что стояла в нескольких минутах ходьбы от главной площади. Дожидалась полночи эта компания, тихо и мирно сидя за столиком, выпивая вино и закусывая. Само собой, лишь создавая видимость обильного возлияния. И вот, судя по состоянию местных алкоголиков, время подобралось к полуночи. Тихо выйдя, неприметные незнакомцы практически бесшумно отправились по дуге к площади. У них была важная задача — осмотреть диспозицию. Всё было довольно тривиально — двое стражников тихо болтали и грелись у небольшого костерка, который заодно выполнял функцию освещения. Рядом с ними в колодках в полузабытьи были искомые объекты, за спиной которых возвышалась виселица, построенная в том числе и для них. Также был замечен небольшой патруль из пяти человек, что прошёл по площади. Решили подождать, так как необходимо было избежать встречи с лишними свидетелями. Эрику совершенно не хотелось устраивать массовую ночную бойню. Ожидание затянулось, но ближе к рассвету, когда уже хотели начинать, всё-таки появился ожидаемый патруль, поприветствовав который стража, охранявшая разбойников, отправилась обратно спать у костра, бдительно неся службу. Дальше всё произошло быстро. Эрик и Остронег зашли каждый с двух стороны и выбрали по стражнику. Рудольф страховал их с арбалетом, но он не понадобился, так как хороший нож против спящих постовых намного надёжнее. Даже пленники и те не проснулись в процессе снятия охраны. В общем, всё прошло гладко: спящую охрану сняли, пленников разбудили, колодки открыли, измученных товарищей одели в заранее заготовленные серые туники и плащи, сняли со стражи кошельки и пояса, после чего тихо исчезли.
Утром в городе поднялся шум. Вытащить разбойников из рук стратига — это очень большая наглость. Правитель Пелопоннеса в приступе ярости из-за случившегося лично отрубил голову начальнику городской стражи за безалаберное несение службы. Его преемник, испытывающий острое желание сохранить собственную жизнь подольше, буквально носом землю рыл. Вся стража и значительная часть войск фема были подняты и задействованы в операции по поимке преступников. Все пригороды прочёсывались на дистанцию до дневного перехода, проверялось совершенно всё — от небольших канав и кустиков до сараев с сеном и погребков. В самом городе стража обшаривала каждый дом от подвала до чердака. Даже к нашему барону заходили, но тайник с беглецами был надёжно укрыт, так что всё обошлось. После того как всё улеглось, освобождённые товарищи Хартвин и Хаган — братья Ульриха — были проинструктированы в плане их дальнейшей судьбы, а также поведения на ближайшее время. Покидать пределы дома им строго запрещалось, выходить во внутренний двор для занятий можно было только в доспехах, причём им были выданы первые два потхельма, дабы скрыть лицо. Ну и так далее. Тяжёлый режим. Но те были счастливы — ведь случилось почти чудо, так как вместо виселицы они получили место в дружине благородного господина. И теперь их кормят, вооружают, тренируют. Правда, сказка, в которую они попали, оказалась весьма изнурительной — Рудольф гонял ребят особенно жёстко, так как физическое состояние оных было несколько запущено, а с оружием они вообще общались исключительно на «вы».
Но вернемся к делам более обыденным. В обед следующего после освобождения пленников дня Макарий прийти не смог из-за шумихи, что творилась в городе. Ещё через день тоже. Он вообще смог появиться только неделю спустя. Оказывается, его побила стража из-за того, что у него не было ничего ценного. Даже жена и та, чувствуя опасность изнасилования, убежала на лодке в море. Эти высокоморальные защитники мирных жителей не только его избили и забрали подаренный денарий, но и, видя, что взять больше нечего, устроили жуткий погром, под конец которого спалили его ветхую хибарку. Так что жить ему теперь больше негде, разве что в лодке. И за всё это он извинялся и, чуть не плача, просил его простить, что он заставил себя ждать. Хорошего художника в те темные времена найти было сложно, так что Эрик решил оставить его при себе, нагрузив работой, тем самым начав формировать невоенную, так сказать, технологическую свиту. Макарию с женой выделили отдельную комнату, благо дом был просторный, и посвятили в правила поведения. В первую очередь это касалось гигиены. Как ни странно, но никакого удивления у них требования барона не вызвали, и молодая семья нормально влилась в общую струю.
Как новым слугам барона им были пошиты новая одежда и обувь из хорошего материала, и, немного придя в себя после происшествия, художники приступили с особым рвением к работе. Надо сказать, Эрик вообще очень трепетно относился к внешнему виду и состоянию здоровья своих подопечных. Где-то на уровне подсознания он был абсолютно упёртым бараном в вопросах того, что текучку в команде допускать смерти подобно. А в тех, кто будет работать на тебя длительное время, и можно и нужно вкладывать и деньги и силы, повышая их уровень. То есть увеличивая свои собственные возможности. В принципе Эрик был бы рад им дать ещё и образование, но никаких возможностей в те времена для этого не было. Ведь даже тот, кто умел читать и писать, считался очень неплохо образованным человеком. В общем, доверие творческой семьи было заслужено.
