По свидетельству современников, такого количества подношений в виде ювелирных драгоценных украшений не знала еще ни одна женщина в истории Франции. Маркизе де Помпадур многие завидовали и не любили.
Ненависть, как известно, не способствует объективной оценке личности. В некоторых исторических исследованиях ее представляют неграмотной, сумасбродной. Насчет сумасбродства фаворитки Людовика XV есть множество документальных свидетельств. А вот насчет неграмотности…
Перед своей кончиной Помпадур заявила близким:
— Желаете знать, что было самым ценным в моей жизни? Ступайте и смотрите!.. — Она указала рукой на открытую дверь, ведущую из спальни в будуар.
Там оказались нарочито разбросанные на полу драгоценные ювелирные изделия.
На столе приближенные Помпадур увидели раскрытую шкатулку.
— В ней, наверное, самое ценное для могущественной фаворитки, — решили они.
К их изумлению, в шкатулке хранились лирические стихи Пьера-Клода де Лашоссе и Антиоха Кантемира, подаренные авторами много лет назад еще мало кому известной мадемаузель Пуассон.
«Всякому имя даю, какое пристойно»
В марте 1744 года Кантемир уже не покидал дом, но продолжал работать. Письменный стол был завален и деловыми бумагами, и новыми и старыми стихами.
Хоть муза моя всем сплошь имать досаждати,
Богат, нищ, весел, скорбен — буду стихи ткати…
Он по многу раз перечитывал написанное в разные годы в Париже, но, увы, еще не опубликованное на родине.
Что устарело или требует поправок? Исправлять в своих творениях он уже ничего не станет. Кантемир оставался непоколебимым в своих принципах: правдивость литературного изображения, подчинение страстей и чувств рассудку и гражданскому долгу. А еще — верность сатире.
Не зря в 1777 году Гавриил Романович Державин отметил, что Кантемир повлиял на формирование реалистической и сатирической стороны его поэзии. А под портретом Антиоха Дмитриевича он написал:
Старинный слог его достоинств не умалит.
Порок! не подходи: сей взор тебя ужалит.
Даже в Париже Кантемир вспоминал о бедственном положении русских крепостных:
Пахарь, соху ведучи иль оброк считая,
Не однажды вздыхает, слезы отирая:
«За что-де меня творец не сделал солдатом?
Не ходил бы в серяке, но в платье богатом,
Знал бы лишь ружье свое да своего капрала,
На правеже бы нога моя не стояла…»
Пришел побор, вписали пахаря в солдаты —
Не однажды уж вспомнит дымные палаты,
Проклинает жизнь свою в зеленом кафтане,
Десятою в день заплачет по сером жупане…
В первой половине XVIII века никто из русских дворян не позволял себе подобную критику. Не случайно большинство произведений Кантемира разрешили публиковать в России лишь в 1762 году, через восемнадцать лет после его смерти, а переиздали — только в середине XIX столетия. Но до этого они печатались в Лондоне и в Париже.
О том, что сатира ему ближе и важнее, чем лирика, Антиох Дмитриевич писал:
Рифмы не могу прибрать, как хвалить желаю;
Сколько ногти ни грызу и тру лоб вспотелый,
С трудом стишка два сплету, а и те неспелы…
Стихи о предпочтении лирике сатиры, переведенные на французский, Кантемир читал своим парижским друзьям — Октавиану Гуаско, Шарлю Монтескье, Пьеру-Луи Мопертюи.
И не смешон ли б я был, коль, любви не зная,
Хотел бы по Ирисе казаться здыхая,
А Ирис вымышлена — не видывал сроду;
Однак по ней то гореть, то топиться в воду,
И всечасно сказывать, что вот умираю,
Хоть сплю, ем сильно и в день ведро выпиваю.
Поэт объяснял, почему не может посвящать строки несуществующей Ирисе.
Не могу никак хвалить, что хулы достойно, —
Всякому имя даю, какое пристойно;
Не то в устах, что в сердце, иметь я не знаю:
Свинью свиньей, а льва львом просто называю.
Самый плодотворный период
Немало произведений, написанных Кантемиром в Париже, собирал и хранил Октавиан Гуаско. Правда, неизвестно, удалось ли ему полностью сберечь это собрание друга. Часть рукописей Кантемира из архива Гуаско в XIX веке оказалась в библиотеках Германии.
Утеряна рукопись перевода Антиоха Дмитриевича «Персидских писем» Шарля Монтескье, пропали часть переписки Вольтера с Кантемиром и записки — рекомендации Антиоха Дмитриевича по поводу известной во Франции трагедии Пьера Морана «Ментиков».
Исследователи считают, что парижский период жизни был самым плодотворным для Кантемира. Именно в Париже им создано большинство сатир, песен, поэм, басен, эпиграмм, теоретических трактатов, переводов французских авторов, здесь он работал над составлением русско-французского словаря.
Французы тоже интересовались творчеством Антиоха Дмитриевича. Так, в 1746 году (через два года после смерти поэта) аббат Венути перевел с русского и издал «Сатиры князя Кантемира».
Последняя прогулка
Однажды, в конце марта 1744 года, к Антиоху Дмитриевичу заехал знаменитый драматург Пьер-Клод Нивель де Лашоссе.
Много лет спустя критики с нескрываемой иронией назовут его «основоположником французской слезливой комедии». Что ж, может, они и правы…
Де Лашоссе знал, что его русский друг умирает.
— Чем я могу помочь вам? — спросил он Кантемира.
— Перенесите меня в Россию, — с улыбкой ответил князь. — Много раз я пытался вернуться в Россию, но не получал на это разрешения…
Пьер-Клод улыбнулся в ответ:
— Мой друг, в далекую Россию перенести вас не смогу, а вот прогулка по Парижу, в карете, — в моих силах.
Он взглянул в окно и восторженно добавил:
— Ах, какая славная весна в этом году!
— Последняя в моей жизни… — пробормотал по-русски Антиох Дмитриевич.
— Что вы сказали? — не понял гость.
Кантемир снова улыбнулся:
— Да так… Пустяки… Я согласен прогуляться с вами по Парижу.
Он кликнул лакея и приказал:
— Одеваться!..
— Куда ж в таком состоянии?!.. Лекарь запретил вам подниматься!.. — попытался остановить хозяина Павлуша.
— Совершить прощальную прогулку по славному городу мне никто не запретит, — тихо, но твердо ответил Кантемир.
Де Лашоссе догадался, что означают слова друга, произнесенные им по-русски, нахмурился и поспешно отвернулся к окну.
«Уже не увидимся»
На этот раз Антиох Дмитриевич не побоялся принять лекарство: «Ну и пусть пробудит оно «спящего тарантула»… Впрочем, он уже проснулся… Главное — на время погасить боль. Она не должна помешать прощанию с Парижем…».
Карета медленно катила по знакомым местам города. Набережная Сены, Лувр, Тюильри, улица Дофина, Ратуша, Дом Инвалидов…
