- Интарго, - прошептала я, высушивая волосы. Спасибо, Джару!

Джару вообще СПАСИБО! От Фица спас, ветчину приносил, от убийцы спас, заклинанию научил. Красавчик! И целуется... Нет, об этом думать не стоит. Кин тоже хорошо целуется, и Ормондт. Мама Феня! Как там Сильвия говорила, легкомысленная? А, нет, разнузданная. Ну и что, мне же нравится. Главное, чтобы Марси была довольна, а она довольна, потому что живая. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я вышла из душа.

- Какая же ты у меня красивая, - прошептал Кин, накидывая мне на плечи свою рубашку. - Но мы, пожалуй, спрячем твою красоту, а то я уже ни о чем думать не смогу. Есть хочешь?

Я задумалась. Вроде и поужинала, но от всех переживаний, кажется, опять хочу. Согласно кивнула и уселась за стол. Кин проследил за мной взглядом, тряхнул головой и вышел из комнаты. Я немного посидела на стуле, зевнула и перебралась на постель, потянулась и... уснула. Второй ужин я так и не дождалась.

... Дни слились в одну серую массу, ночи в черную. Я одна на всем свете и некому уткнуться в плечо и выплакать свои слезы, которые никак не заканчиваются. Папы нет, нет самого родного и близкого человека, который был для меня всем. Папа ушел, и вместе с ним ушла жизнь из замка и из меня. Не хочу дышать, потому что папа больше не дышит со мной, не хочу смеяться, не хочу по вечерам выходить на стену и смотреть на звезды, потому что он больше не встанет рядом и не скажет: "А вот это созвездие Оленя, Элана. Смотри, звезды расположены так, будто олень бежит по небосводу. А это...". Зачем мне звезды, когда нет папы?

Я смотрю безучастным взглядом в потолок, но вижу пустоту. Отец был моей опорой, штырем, который поддерживал меня, а теперь штырь выдернут, и я распласталась по земле, словно медуза, которую волны вынесли на берег. Я не знаю, как жить дальше.

- Леди Элана, - дверь открывается, и входит Симус. - Моя маленькая леди, вставайте, к вам посетитель.

- Я никого не принимаю, - отвечаю я, все так же глядя в потолок.

- Леди Элана... - он вздыхает и беспомощно смотрит на меня. - Прошу вас.

- Я хочу спать, - отворачиваюсь к стене и хочу лишь одного, чтобы Симус ушел, и неизвестный посетитель тоже.

Старый слуга покидает меня, но дверь почти сразу снова открывается, и слышатся решительные шаги. Слуги так не ходят. Но я не успеваю даже повернуться, как кто-то подхватывает меня на руки.

- Что вам надо? - возмущенно говорю я. - Оставьте меня в покое!

- Что мне надо? - Стиан не отпускает, он все так же решительно выносит меня из спальни. - Ваша солнечная улыбка. Не отпущу, пока вы снова не начнете улыбаться.

Я растягиваю губы в оскале.

- Все, я улыбнулась. Оставьте меня и уходите!

- Это не улыбка, - спокойно отвечает он.

- Лорд Фланнгал, вы ведете себя недопустимо! - я возмущенна и раздосадована. - В конце концов, я не одета и не готова к приему гостей.

- Эй, кто там! - кричит Стиан. - Леди желает привести себя в порядок.

Тут же вбегают служанки, и меня ставят на ноги. Лорд Фланнгал отходит в сторону, и я начинаю отмахиваться от прислуги.

- Я не желаю приводить себя в порядок! Я не желаю принимать гостей, я не желаю, чтобы меня хватали на руки и тащили неизвестно куда. Убирайтесь все! Стиан, это и вас касается.

Разворачиваюсь и хочу уйти, но дорогу мне заступает все тот же лорд с ярко-синими глазами. Впервые за эти страшные дни я что-то чувствую. Раздражение, гнев, ярость. Сейчас я ненавижу этого человека, который ворвался в мой омут и начинает распоряжаться.

- Уйдите, убирайтесь! - кричу я, но он по-прежнему стоит и упрямо смотрит на меня. - Я не хочу вас видеть, никогда! Пошел вон!

- Элана, я не уйду, - спокойно говорит он, и служанки испуганно жмутся к стенке. - Вы приведете себя в порядок, и я отвезу вас на прогулку.

- Пошел вон, идиот! - я уже не кричу, я визжу, словно меня режут. - Убирайся! Пошел прочь! - не выдерживаю и накидываюсь на лорда с кулаками.

Бью его, куда могу достать. Он не удерживает меня, только прикрывает лицо, и я выдыхаюсь. Утыкаюсь ему в грудь и начинаю рыдать. Слезы, которые все эти дни лениво текли по щекам, теперь несутся бурным потоком. Стиан обнимает меня, гладит по волосам и, молча, ждет, пока я выплачусь. Наконец, я затихаю, но так не хочется, чтобы он меня отпускал, и лорд не отпускает.

- Простите меня, Стиан, - тихо говорю я. - Вы правы, мне нужно привести себя в порядок.

- Я буду ждать вас, - он улыбается.

Прислуга снова окружает меня, и синеглазый лорд выходит за дверь...

- Киска, - нежный шепот ласкал ухо. - Моя маленькая хорошенькая киска.

Я потянулась и открыла глаза. Кин навис надо мной и улыбался.

- Уже пора вставать? - я зевнула и попыталась снова провалиться в сон.

- Еще нет, - он коснулся губами моей щеки.

- Тогда зачем разбудил? - возмутилась я и перевернулась на живот.

- Я не будил, ты сама проснулась, - ответил Кин, целуя плечо, с которого сползла рубашка. - Какая же ты соблазнительная, киска.

Его рука скользнула по обнаженной ноге, поднимаясь к бедру, нырнула под рубашку, и я открыла глаза, прислушиваясь к тому, что делает Кинан. Он продолжал целовать плечи, поднялся к шее. Нейс развернул меня к себе лицом, ненадолго замер, разглядывая, и склонился к губам. Волнительно, нежно, страстно... Руки сами собой потянулись к нему.

- Кин, - прошептала я. - Милый.

- Красавица моя, желанная, - так же шепотом ответил он.

Кинан потянул меня, вынуждая сесть, стянул совсем рубашку и снова замер, разглядывая. Затем прижался к моим губам, укладывая обратно на подушку. Приподнялся, и снял с себя рубашку. Я проследила, как она летит за кровать, перевела взгляд на Кина и задохнулась, глядя в его глаза, в которых разгоралось что-то такое, отчего хотелось замурчать в сладостном предвкушении. Рука Нейса опустилась на грудь, легко прошлась по ней, вызывая невольный вздох.

- Киска... - хрипло произнес Кин.

Он в который раз склонился к моим губам, целуя так, как еще никогда не целовал: глубоко, жадно, вырывая стон за стоном. Затем оторвался от губ и прочертил дорожку из поцелуев через ямку у основания шеи. Задержался в ней и скользнул ниже, приближаясь к груди...

- Кин, Кинан, - задохнулась я от нахлынувших ощущений.

Я не понимала, что он со мной делает, но то, что я чувствовала, заставляло выгибаться дугой, подаваясь ближе к разгоряченному мужском телу. И я обхватила его бедра ногами, стремясь тесней прижаться к тому твердому и манящему, что еще было скрыто от меня.

- Марсия, - простонал Кин, - я так хочу тебя...

И вновь целовал, спускаясь все ниже. Почему-то подсознание отозвалось краской смущения на то прикосновение, что опалило не только щеки, но и все тело, и тело горело вовсе не от стыда.

- Кин, милый, остановись, - взмолилась я. - То, что ты делаешь... Кин, мне так хорошо, что, кажется, я умираю..

- Поверь, родная, - он с улыбкой посмотрел на меня, - это самое яркое проявление жизни.

И горячая волна понеслась по телу. Пальцы смяли простынь, тело выгнулось, и с приоткрытых губ сорвался громкий стон, заглушенный губами моего мужчины, снова нависшего надо мной. Он направил мою ладонь вниз, и пальцы сомкнулись вокруг горячего, пульсирующего средоточия желания Кинана. Да, я уже поняла, что мы делаем, и в этот момент стали неважны все поучения Сильвии. Мораль, нравственность. Такие непонятные слова, ставящие странные рамки, я не понимаю их, и не хочу понимать. Потому что то, что сейчас происходило между мной и молодым самцом, было сродни волшебству. Магия без пасов и заклинаний, магия желания, магия двух тел, слившихся воедино. Этого единения я хотела сейчас больше всего на свете.

- Милый, я не могу больше ждать, - взмолилась я.

Осторожное неспешное движение, дыхание замирает на выдохе, замирает все мое существо в ожидании. А затем громкий вдох, когда Кин заполняет меня собой, дает привыкнуть к новому человеческому ощущению, и я первая начинаю движение ему навстречу. Слух улавливает его стон, и сердце рвется из груди вместе с ответным стоном. Мои руки скользят по спине, матово светящейся в сете свечи, останавливаются на упругих мужских ягодицах, и я надавливаю, стремясь, срастись с ним. А потом пальчики вновь пархают вверх по крепкому телу, гладят, сжимаются. Кажется, я царапаю его, но Кин не замечает этого.