В сумерках они вернулись в домик, вместе приготовили обед, утолили изрядный голод и пили кофе перед очагом, усевшись на мохнатом ковре. Языки пламени потрескивали, распространяя волны тепла, отгоняя тени. Люди смотрели друг на друга, в огонь и опять друг на друга и говорили о том, что ждет их завтра.

— …Нам будет лучше остаться здесь, — сказал Флэндри. — Посыльный твоего отца вряд ли сегодня получит аудиенцию, но это случится скоро. Не могут же все помощники твоего дяди быть предателями, даже если признать, что относительно некоторых я прав. Самое большее, как мне кажется, — двое или трое, на ключевых постах. У них не будет причины встревать в личные дела его зятя. В самом деле — это выглядело бы слишком странно. Полагаю, что мы вскоре получим ответ, а Миятович может пожелать, чтобы мы действовали быстро.

Отблески огня заиграли на лице Козары, отразились в ее глазах.

— Доминик, как ты думаешь — что он сделает?

— Ну, он упрям, хитер и опытен, у него могут найтись идеи получше, чем у меня. Но на его месте я нашел бы оправдание для того, чтобы отправиться в какое-нибудь более или менее неприступное место. Скажем, на корабль класса «Нова» — он самый большой из здешних имперских и денницианских, и потом, гордость вашего флота имеет скорее всего весьма лояльную команду. Я прихватил бы с собой большинство значительных персон, включая нас с тобой. И, конечно же, копии микрофайлов на всех, кто может быть причастен к заговору, имперских офицеров и местных, которые работали рука об руку с господарем последние несколько лет. Сметливый опытный капитан из флотской разведки вроде — хм! — мог бы помочь мне понять, кого подозревать. Я приказал бы флоту соответствующим образом изменить диспозицию, опять же под безобидным предлогом. После этого я арестовал бы вышеназванных лиц, потом призвал бы народ «соблюдать спокойствие», а потом стал ждать, что же раскопают следователи.

Козара содрогнулась от воспоминаний. Флэндри обнял ее за плечи.

— Нам предстоит еще долгий путь, — сказал он. — Но ко времени цветения мы будем дома и в безопасности.

В его объятиях она оттаяла и прошептала:

— Благодаря тебе.

— Нет, тебе. Если бы тебе не хватило духу посетить Диомеду, не хватило силы, чтобы остаться в здравом уме и сражаться… К чему тут увертки? Мы оба хороши. Расе нужны наши хромосомы.

— Куча упитанных детишек, — согласилась она. — Но ты хотел отложить до весны… а мы сможем ждать так долго?

— Надеюсь, что нет. Скрип, который ты слышишь, издает моя благовоспитанность. Я сижу на ее предохранительном клапане, который порядком перегрелся.

Он слегка улыбнулся. Она же выглядела совершенно серьезной.

— Ты всегда прикрываешься шутками? — Голос ее дрожал. — Доминик, мы можем не дожить до весны.

— Мы не упустим шанса, сердце мое. Ни одного. В мои планы входит шокировать наших респектабельных внуков.

— Нам придется рискнуть, — выдохнула она. — Я не могу забеременеть, пока моя иммунная система не будет возвращена к норме. Сегодня… мы не обманем отца с матерью. Первый же священник, которого мы встретим, может обвенчать нас.

— Но как же твое венчание в соборе…

— Я поняла, как мало это значит, как мало значит вся Вселенная по сравнению с тем, чтобы быть с тобой, пока это возможно. Сегодня, Доминик. Сейчас.

Он привлек ее к себе.

За окном сверкнула бело-голубая вспышка. Они вскочили. Сияние не было ослепительным, но этот цвет им был знаком.

Флэндри широко распахнул дверь и выскочил на крыльцо. На холоде его дыхание заклубилось паром. В небе сияли бесчисленные звезды. Между темными громадами деревьев он различил уступы стены кратера, спускающиеся вниз, в темноту, скрывающую впадину. Огненный шар взмыл вдалеке и угас. В том месте поднялся облачный столб, заслонивший узор созвездий, и в голове гулко отдался гром.

— Там ведь дом, — вышла из оцепенения Козара.

— Тактическая ядерная ракета выпущена, несомненно, с летательного аппарата, — определила машина, включившаяся где-то в мозгу Флэндри.

Опасность, угрожавшая Козаре, подхлестнула его. Он схватил ее за руку.

— Внутрь! — Она повиновалась. Он захлопнул дверь и прижал Козару к груди. Ее начало трясти.

— Любимая моя, дорогая, нам нужно уходить отсюда, — нараспев заговорил он. — Они, должно быть, охотятся за нами.

— За тобой… — Она напряглась, высвободилась из его объятий. Глаза ее блеснули сталью. — Да. Но нам нужно несколько минут, чтобы собраться. Еда, одежда, оружие.

Флэндри попытался связаться с поместьем. В трубке гудела пустота. Они направились к гаражу, в котором стояла машина, загрузили в нее снаряжение, вернулись в дом и принесли еще.

Домик растворился в темноте. Флэндри обшарил радаром окружающую тьму. Ничего. Устройство, установленное для обеспечения безопасного движения по дороге, мало чем могло быть здесь полезно, но по крайней мере их машина могла уползти в безопасное место прежде, чем военное судно, совершившее нападение, найдет их.

Если только…

— Погоди-ка, — сказал Флэндри.

— Что такое? — спросила Козара.

Он взглянул на ее лицо, едва различимое в слабых отсветах контрольной панели. Она сидела, ссутулясь в своей парке, глядя вперед. Нагреватель еще не прогрел кабину, и в ней было хоть не так холодно, как снаружи, но зато сыро. Снаружи гудел ветер.

Флэндри снизился до верхушек деревьев и включил оптический усилитель. На его экране окружающий лес выглядел серой путаницей теней, над которой зигзагами летела машина в поисках безопасного укрытия. Хотя вполне возможно, что оно им не требовалось так уж неотложно…

— Я буду исходить из того, что главная цель — это мы, — ровным голосом сказал Флэндри. — Похитить нас из поместья было бы слишком опрометчиво. Но если убийцы знали, где мы находимся, то почему они не явились прямиком к нашему укрытию? Если они хотя бы подозревали, что мы можем быть здесь, так почему бы не начать с этого домика? Я полагаю, что они не знают о его существовании. Тем не менее нам безопаснее всего находиться в движении.

Козара до крови прокусила палец, прежде чем смогла выговорить:

— И все умерли из-за нас?

— Нет, не думаю. От твоего отца, конечно, им нужно было избавиться, поскольку он знал правду. И нет никакой уверенности в том, что он не сказал кому-то еще. Я надеюсь, что враг думает, будто мы погибли вместе с твоим отцом.

— Но как они узнали, Доминик? — Сквозь суровость в ее голосе он почувствовал страх. — Неужели Айхарайх в Зоркаграде?

— Возможно, — слова падали одно за другим. — Но маловероятно. Помнишь, мы говорили о вероятностях? Мы высадились в тайге, но Чайвз должен был сесть в космопорте, просто чтобы поддержать нашу легенду. Со своим мысленным экраном он должен был быть весьма заметным. Так или иначе Айхарайх не может не проверять всех новоприбывших и он видел и Чайвза, и «Хулиган». Я рассчитывал на то, что он может с Диомеды отправиться на Денницу, но, уверившись, что несчастья, которые он породил, развиваются так, как он и хотел, задерживаться не станет. Он не трус, но знает, что слишком ценен, чтобы рисковать собой в незначительных стычках — к которым непременно приведут его затеи, — и тем самым свести к нулю результат своих усилий. Я так полагаю, что он болтается поблизости от Зори на отдаленной орбите, известной весьма немногим особо доверенным пешкам.

— Да, теперь я вспомнила. Продолжай. Пожалуйста, Доминик. Я должна сейчас занимать мысли практическими вопросами, иначе я развалюсь на части.

— Я тоже. Ну что ж, я все-таки думаю, что мой расчет оказался подтвержден тем, как легко нам удалось связаться с твоим отцом. Чайвз находился в Зоркаграде уже несколько дней. Айхарайх должен был обнаружить его, прочесть его мысли и приготовить ловушку, чтобы изловить нас, как только мы появимся. Все остальное — ненужные спекуляции. — Тон его сделался мягче. — Знаешь, я прошел в ваше поместье, используя все известные мне психотрюки, чтобы скрыть свое знание о том, где ты находишься, убрать его из сознания, и был готов проглотить яд при первом подозрении.